Сдавшийся - Трофим Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Набравшись смелости, Андрей позвонил. «Слушаю», — ответила тонко. Он, на секунду замешкавшись, ответил: «Здравствуйте. Это Островский. По поводу проекта». «Доброго дня, Андрей Викторович», — с легкостью ответила Анна. «Рада, что Вы позвонили. Если Вам удобно, в 19 часов жду в ресторане «Милан» на Кутузовском». «Да, конечно, удобно. Буду», — с надеждой произнес он.
18:55. Черный «Bentley» у дверей «Милана». «Вас подождать, Андрей Викторович?» — спросил водитель. «Нет. Я позвоню», — отрезал он. Конечно, Андрей был здесь и не раз. Это было то самое место, куда он первый раз пригласил свою Ларису на свидание. Войдя внутрь, он почувствовал себя уютно. Некогда привычный для него интерьер обновился, но остался все таким же притягательным. Он сразу заметил ее. Ее невозможно было не заметить: черное, благородно-черное, облегающее ее точеную фигуру платье, распущенные белокурые волосы, изящное бриллиантовое колье, как ошейник на ее шее, матовые черные туфли на каблуке из его коллекции. «Что же это? Что мне делать? Лариса — любовь моя», — крутилось в его голове.
«Добрый вечер, Андрей Викторович», — начала она. «Добрый. Просто Андрей. Вы… Ты великолепна!» — он. «Спасибо», — опуская застенчиво глаза в пол, ответила Анна.
Они разговаривали долго. Сначала про общее дело. Далее обо всем подряд. Гостей в ресторане становилось все меньше и меньше. 00:00. Услужливый официант, пытаясь не помешать их разговору: «Мы закрываемся. Простите». Андрей: «Нет. Работаем дальше». «Андрей Викторович, мы только до 24 часов работаем», — выбешивая Андрея, произнес официант. Андрей был очень азартным человеком. «Я куплю сейчас весь этот ресторан вместе с тобой. Я сказал работаем, значит работаем», — резко и грубо сказал он. «Да, конечно. Извините», — услужливо, официант. «Может и правда пора?» — тонко, Анна. «Не последний раз видимся. Правда уже поздно», — с небольшой долей страха сказала Анна. «Да, и правда. Ты права. Куда тебя отвезти?» — с нежностью, он. «Спасибо. Меня ждет водитель. Тебя может подвезти?» — Анна. «Нет, нет. Я немного прогуляюсь, и Федор меня отвезет домой», — Андрей. Он проводил ее до машины. Андрей не хотел расставаться с ней, он желал большего, но что-то сдерживало его. Он думал то о Ларисе, то о ней. О ней, о Ларисе. Все перемешалось в голове. Анна. Лариса. «Я позвоню. Спокойной ночи. И спасибо за вечер», — нежно обнимая, сказал он. «Тебе спасибо. Спокойной. Буду ждать», — как колыбельную, пропела она.
Он шел вперед и думал лишь о том, когда он увидит ее снова. Водитель, медленно крадясь, ехал позади. Он прошел не один километр. Утро. Солнце, нежно потягиваясь, появилось на небе. «Андрей Викторович, поедемте домой», — выдернул из мыслей о ней голос Федора. «Поехали», — сказал он. «Но не домой. Вези, как обычно». Федор с усталостью сказал: «Конечно. Как скажете».
Кладбище. Андрей, стоя перед улыбающимися с фотографий своими любимыми, молчал и думал. Он в глубине души переживал за то, что предает их. «Что же делать? Как поступить? Я не знаю», — перебирал он в своей голове. Ответ так и не приходил…
Целый год они общались ежедневно. Все реже он посещал кладбище. Совместный проект произвел фурор. Предзаказы превысили все ожидания. Лучшие бутики Европы продавали их коллекцию. «А&A» — Андрей и Анна. Он все меньше думал о прошлом. И вот ровно год с их первой встречи — Андрей приготовил сюрприз. Под предлогом очередной бизнес-встречи они полетели в Вену. Столица вальса и спокойствия. На утро он повез ее на набережную Дуная. «А когда же встреча?» — спросила она. «Не думай об этом», — ответил он. — «Я приготовил кое-что получше».
25 декабря. Католическое Рождество. Да, конечно, он мог сделать это более пафосно. В самом дорогом ресторане, пригласить «цыган и медведей», но Анна не тот человек. Андрей сразу понял кроткость и скромность ее натуры. Набережная Дуная. Утро. Ни души. Только он и она. Белые лебеди, проплывающие парами, все, что нужно для романтического настроения. «Я знаю тебя уже год, но сразу понял тебя», — начал очень уверенно он. Потянувшись во внутренний карман своего драпового пальто, посмотрел в ее глубокие и яркие глаза. «Будь моей. Моей навеки», — твердо произнес он, протягивая кольцо из ее новой, еще не вышедшей коллекции. Она плачет. Слезы счастья и радости. Она не может произнести ни слова. Голова кружится от счастья. «Конечно, милый. Конечно, только твоя. Твоя навеки», — сквозь слезы также тонко сказала Анна. Лебеди кружились парами вдоль набережной. Неделя счастья в Вене, как репетиция их медового месяца. Эти состоятельные люди могли себе позволить все, все что угодно, но они хотели простого человеческого счастья. Андрей, с трагическим прошлым, от которого он пытается убежать в будущее. Анна, с не менее трагической судьбой. Будучи двадцатипятилетней девочкой, была счастлива в браке с бизнесменом, партнером ее отца, который умер в 30 лет от разрыва церебральной аневризмы, оставив после себя сына — Мирона. Они должны быть счастливы, ну, или, по крайней мере, заслуживали счастья. Андрей нравился Федору Львовичу — отцу Анны. Он считал его сильным человек, лидером их совместной империи. Андрей — сирота. Отец ушел, когда Андрею исполнилось 19. Мама — чуть позже. Он, действительно сильный духом, смог сделать себя сам. Анна потеряла маму, когда ей было 12. Обладая большим количеством денег, многие теряют разум и самообладание. Мама много выпивала. Были депрессии. Ревновала мужа. Появились антидепрессанты. В очередной день алкоголь, растворив таблетки, с удвоенной силой, отключив мозг, а за ним и весь организм, усыпил вечным сном в наполненной до краев ванной самого дорогого Анне человека.
День свадьбы. Событие мирового масштаба. Вся Москва «на ушах». Кортежи дорогих машин, вертолеты, перекрытая Красная площадь — все кричало о торжественности события. Гости толпами прибывали на самую знаковую церемонию. Андрей и Анна, будучи скромными людьми, хотели покоя. Поэтому после торжественной церемонии и «обнимашек» со знаковыми персонами из сотни Forbs, улетели на частном самолете на остров Крит. Там их ждал спокойный, уютный, только их отдых. Они отдыхали от всех людей, от работы, от суеты, от того, что «это надо сделать», от всего. Белоснежный кабриолет исколесил весь серпантин горных дорог. Закаты и рассветы, дни и ночи, только они и никого рядом. Прогулка на яхте по
