Счастье впереди - Сергей Пылев

От корпусов по тропинке к реке аккуратно сбежала Ирина Петровна, главврач. Работа работой, но губы у нее броско накрашены, и явно только что.

- Владимир Никанорович, дорогой! Вы опять пропустили обед! - сказала она рыбаку.

- Замечтался... - улыбнулся тот.

Ирина Петровна приобняла его:

- На баяне вечером играть будете?

- Если ты придешь, я и на барабане отстучу.

- Не хорохорься, милый дедушка! А то давление подскочит!

Дело в том, что по паспорту, с которым этот человек прибыл в пансионат, ему уже за семьдесят. В принципе он на эти годы и выглядит, если даже не старше.

И тем не менее с чего-то же тянется к нему Ирина Петровна при своих так охочих до счастья сорока пяти?..

Кстати, новый пансионатовец затеялся организовать что-то вроде самодеятельности и даже собирается поставить местными силами какую-то пьесу. Несмотря на то что основную часть здешнего контингента составляют незрячие и неходячие, эта идея понравилась всем. Говорят, у Ирины Петровны будет главная роль.

Богу Богово

Как всегда, "это" ничто не предвещало. Оно начиналось внезапно, без всякого к тому внешнего повода.

В прошлый раз "это" началось с Юрием Антоновичем, когда они были зимой в лесу на шашлыках в связи с его сорокапятилетием, а вот сейчас накатило в сауне, куда он со товарищи приехал, само собой, не в целях личной гигиены.

Вся приятельская троица - Владимир Алексеевич, директор центрального универмага, управляющий банком Сергей Михайлович и старший следователь прокуратуры Олег Васильевич - на собственном опыте знала, что "это" периодически бывает с Юрием Антоновичем, и как оно на него найдет, так уж лучше тут не противиться.

В общем, "это" случалось.

Юрий Антонович еще сам ни о чем не догадывался, а мужики со стороны уже опытно углядели.

Углядели же они "начало" по известному признаку: когда "это" приспеет, то посреди самой разгонистой гулянки Юрий Антонович вдруг становится похож на человека, который хочет спрыгнуть с несущегося поезда, запоздало спохватившись, что сел не в том направлении.

- Девочек привезли! - доложился Сашок, телохранитель Юрия Антоновича, бульдозерного облика парень, словно искусственно выращенный для такой работы.

- Впускай...

Они вошли, будто провинциальные абитуриентки перед просмотром в столичном театральном институте. А впереди молодой человек с внешностью способного, продвинутого менеджера: на нем хороший костюм, жилетка и галстук с металлическим отливом - прикид в самый раз для защиты диссертации.

- Ты что за баб привел?! - с ходу оценив девушек, крикнул Юрий Антонович, будто городошную биту с отмаха кинул под ноги этому менеджеру.

Тот как бы даже подпрыгнул на месте.

- Одна к одной!

- Обновить состав!

Заменили одномоментно.

- Хоть убей, но и эти рожи не по мне! - уныло констатировал Юрий Антонович.

Менеджер выхватил мобильник:

- Срочно на выезд Машину группу!

Только и ее Юрий Антонович без церемоний завернул, несмотря на то что Олег Васильевич, а за ним Сергей Михайлович и Владимир Алексеевич попытались оказывать девушкам знаки внимания.

- Всех "лолит" вон! - Юрий Антонович раздраженно повел монолитными, разворотистыми плечами. - Сашок! Выдай трудящимся полового фронта отступные за беспокойство!

Вот тогда и стало ясно всем: "это" приспело. С минуты на минуту события начнут разворачиваться по известному сценарию.

- Какая-то хреновень, а не отдых! - поморщился Юрий Антонович. - Может, разбежимся до лучших времен?

- Ты что, Антоныч? Хорошо сидим! - наивно попытался овладеть ходом событий Олег Васильевич.

- Все, кранты!

- Народ тебя не поймет, Цезарь! - интеллектуально улыбнулся Сергей Михайлович.

- Сказано!

- Тогда "стременную"! - чуть ли не заискивающе потребовал старший следователь.

- У меня в "членовозе" полный бар всякого дерьма!

Юрий Антонович сорвал с себя мокрую простыню, точно бинт с раны.

И когда все во благе разместились на мощных "кадиллаковских" креслах, он крикнул Сашке на переднее сиденье через весь салон:

- Дошло, куда едем?

- Ежику понятно!

- Это, Юра, у тебя на лбу уже с самого утра написано, - сдержанно сказал Сергей Михайлович. - Открытым текстом.

- Значит, так душа восхотела!

- Соображай.

- Надеюсь, возражений нет?

- Тебе возразишь.

- Ладно, прокатимся. Нам тоже не помешает. Все мы люди, все мы человеки... - душевно заметил Владимир Алексеевич.

Когда страну повернули в "капитализм", Юрий Антонович, бывший второй секретарь горкома партии, наладил собственную фирму: стал через брата Илью, начальника отдела сбыта на шинном, брать там вагонами колеса самых ходовых размеров, - само собой, не за деньги, а под реализацию.

Инфляция в стране разгоралась замечательная - за неделю-две цена товара разбухала втрое. Богатеть на таких дрожжах было одно удовольствие. И они с Ильей это и делали - весело, чуть ли не дурашливо. И хотя опасаться им было некого (оба сполна вошли в полную новорусскую силу), но на всякий случай Илья свою личную прибыль пока не забирал, и она вовсю наматывала гиперпроценты на счетах фирмы.

В итоге он ни разу своими роскошными миллиардами не попользовался, где-то через год Илья погиб: захотелось ему на даче по грибы размяться, да оскользнулся в лесу и затылком прицельно ударил в пенек...

Только Юрий Антонович деньги Ильи разумно оставил в деле, отстегнув золовке лишь видимую часть принадлежащего им с братом финансового айсберга. Кстати, ей и это показалось после советских зарплат неописуемо много. В общем, как говорится: и овцы целы, и волки сыты. И все же, все же...

Где-то через полмесяца после похорон Юрию Антоновичу до зубовного скрежета захотелось донской, царской стерляжины в белом вине с соусом из хрена да под резвую, медом катящуюся водочку.

Была самая середина стерляжьего хода: начало июля. Уже давно поднялась она из волжских провальных омутов, где ярусами неподвижно перестояла зиму, вошла в Дон и, пробив его давящее, размашистое течение, на подводных камнях и буграх отметала свою обильную, цепкую икру. И вот теперь пронырливо остромордая, по-хохляцки усатая стерляжина стаями откатывалась назад и, памятуя о недалеком уже предзимье, нажиралась личинками, комарами и вальяжно, добротно толстела.

Вот тогда они и вышли на нее.

Они с Сашкой вышли, как и полагается для охоты на стерляжину, в ночь, да еще подгадав дождь, когда эта рыбина особенно упоительна в своем жоре и игриво бьет свечой.

Они приготовились к встрече как следует: "донки" с гибкими титановыми наконечниками, потом же свежая, только выпустившая крылышки метелика и надежные керосиновые фонари "летучая мышь".

Еще издалека Юрий Антонович угадал ее подкат: прет с донского верху вереница стерляжины и, балуя, раз за разом хлещет воду резвыми хвостами, словно кто лопатой без устали колотит по реке.

За полночь взяли три матерые шипастые рыбины килограмма по два каждая.

Уху составили добротную, друг перед другом щеголяя особенными способами ее изготовления: рыбу предварительно ошпарили, по-донскому приему накрошили в котелок смачные помидорины (хотя и было первоначальное намерение готовить с молоком), костерный уголек-другой добавили, потом же осветлили крепкий, шафрановый бульон, оттянув его растертой паюсной икрой. Аккуратно, как священнодействуя, добавили водки. Ее же они и вкушали во благе под стерляжью горячую, скользкую плоть, заедая грибными слоеными кулебяками.

Строго-тихое предутренье только устанавливалось, когда Юрий Антонович тяжело вылез из палатки после короткого, отвратительного сна.

Прильнувший к вялой, высеребренной реке туман словно сочился из нее. Пустое, бледное небо только готовилось принять солнце.

Юрий Антонович, слегка косолапя по мокрому, слипшемуся песку, жадно двинулся к воде.

Сине-красный, залповый огонь вдруг прожег рассвет судорожным миллионовольтным зигзагом: крученая, верткая молния хлестнула в берег прямо перед ним, распавшись еще в высоте на три горящие неземным, электронным огнем жилы. Взрыв грома подсек Юрия Антоновича.

Он повалился. Молния угасла в доли секунды, но все еще продолжала истерически биться в его обожженных глазах.

Рядом, пропахав песок, припал Сашка:

- Вы как?

- Еще не знаю...

- Что это было?

- Наверное, молния... - трудно сказал Юрий Антонович.

- На небе ни облачка!

Юрий Антонович судорожно улыбнулся:

- Значит, знак свыше нам, сволочам...

Он по-пластунски подтянулся к воде и окунул лицо. Казалось, оно загорело от вспышки молнии и даже озонно пахло ею.

Ни есть, ни пить он в это утро не стал.

А на обратном пути Юрий Антонович впервые ощутил в себе "это".

...За Воронежем машина пошла разгонисто, почти на самолетной скорости, и в своем напоре была чем-то похожа на гончую, взявшую след.

На этот раз они сделали дорогу до Задонска быстрей обычного, чуть ли не в полчаса: водитель и Сашка четко освоили здесь каждый изворот и каждое взгорье.