О молитве и трезвении - Серафим Карульский

«Требующие мира сего — яко не требующие!» В мире жить, а от земного отталкиваться — это Воля Божия о нас… если отталкиваться не будешь, не переходишь в жизнь вечную, если земным жить не будешь, т. е. в условиях земной жизни — не от чего отталкиваться будет! — бездействие, безплодие… но — то и другое: на земле жить, чтобы от земного уходить: это дело жизни сей нашей, земной.

Христианство бо на небо ведет — «вы не от мира сего», «кто Мне служит, Мне да последует… Царство Мое несть от мира сего».

Не теряй смысла мира сего временного, жизни земной, и своей личной жизни!

Сначала вростает земнородный в мир сей и жизнь его, что бы силу взять — оттолкнуться в вечность! — Это и делай! Делами земными силу набирай, чтобы хватило силы оттолкнуться от внешнего на внутреннее — вечное — «идеже есть Христос».

17/VI 1972 г.

«Будьте яко дети…»

Ум внутрь входя — со-вне, вначале в более внешнюю, поверхностную область (сердечную) сходит, а там духи злобы кроются и особо яро и лукаво начинают действовать на входящего, сего ради особая помощь ему нужна, она и дарована: «Именем Моим бесы изженут…» потому все отцы наипаче с этой молитвы (Иисусовой, ред.) наставляют начинать духовную жизнь, т. е. входить внутрь. «Духовная жизнь есть внутренняя» (Еп. Феофан Затворник). И во внешних делах помогает Господь, а в сем и подавно: против духов большая помощь требуется.

А со стороны человека — детское состояние ему предлежит, чтобы вернее и полнее принимать эту помощь — силу Господню. Во-первых, во истинное состояние приходит тогда: «не знаю, не умею, новое мне есть!» — и образ действия и самый подход к делу — иные!

Внутрь входя, вступая на путь тот во Отечество небесное (одиноко!) — особая и помощь необходима — «тамо бо гади, их же несть числа» — вместе и ко Господу приближается — Его бо и помощь и — благоволение и призыв на это: «вы не от мира сего…», «кто Мне служит, Мне да последует…», а это — вполне — ново, незнакомо, сего-то ради «будьте яко дети», «яко мравий пред Ним, и дитя лепещущо» (преп. Исаак Сирин). Особая жизнь, особая близость к Богу, особое настроение души — детства обновление — особое отношение ко Господу! (зри и монашество видится — детства возвращение! аще и стар человек…).

Вот тайна какая здесь ещё открывается — человек «восприятель» или (хотя и неведомо) — «отвергатель» даемого от Господа — это обнаруживается. «Смирение — всё Господу доброе приписывать» — истина бо и есть! «что хвалишися яко (бы) не прием» — о том же! т. е. на самом деле все живительное наилучшее у человека дается ему, дарствуется! — только замечает ли он это или не разумея, думает, что он сам «вырабатывает» это, т. е. что-то, что способствует к восприятию (даруемого), считает за вырабатывающее… вот и получается, что смирение — понятие правильное есть, а «гордость — безумна» — сущности не постигает!

Потому и «аще не обратитесь и не будете яко дети, не внидите в Царство Небесное…»

Потому что пока человек на «обратится» он таков, каковы земнородные все в мире живущие с общечеловеческим разумом — «Я!» — «делаю» и всё для жизни «вырабатываю», на деле — весь этот разум (паче «кичит»!) — свой «промысл» и стяжание нужного для жизни — приспособленность… а это совсем другое, чем направить и двигать к себе нужное (свое бытие имущее — независимое!.. не под твоею властью существующее! Иными законами движимое… а вдруг — к тебе двинулось — власти над ним (тем) не имущему, — какою силою?… что ты сделал (чтобы получить) желание и руки простертие и тогда тебе (Следящим за тобою всегда!) дано было… а ты Его то и не замечая думаешь, что сам добыл. Но ведь то — независимое от тебя Бытие имеет, тебе не подчиненное — что бы ты мог взять его, власть имел бы на это… но все что ты сделал для этого («притяжения») — потянулся к тому и было тебе дано Кем-то!

Все это совсем меняет дело! «Просите и дастся вам». Тут — то же и — яко же и дети — просят, тянутся, любят, доверяют, плачут по-детски — ибо ИСТИНУ уразумели. Потому переход от обычного — «гордость житейская» — к спасительному — второго детства переживание «трехлетния слезы» (преп. Исаак Сирин). Ибо сначала начинали жить, опять начинали иную бо уже жизнь не ту, в которой воспитались, и прожили. А все новое для человека начинается с детской примитивности — когда знакомится и познавать начинает — обращается тогда он и бывает яко дитя; а если сие отвергает, вернее, не примет — не внидет в Царство Небесное, ибо разумение его и настроенность, приспособление к общей жизни мира сего — не та! т. е. в сущности — способность восприятия не та, которая была бы способна принять новые условия той небесной жизни; — главное «гордость житейская!» — подход иной — гордый, самоуверенный — «я хочу, я могу, я возьму», как это в обычае в миру сем! А там — именно — подается, изливается от Вечносущего Жизнеподателя: Отдельное, Самовластное бытие имущего — Свою Волю. Нельзя уже — «возьму»!.. иное должно быть устроение души и иной подход; а это и есть «обратитесь и будьте яко дети» — так по существу дела — по правде вечной!

Вот тут и граница (мир сей и та вечность — Царство Небесное) и нужда во втором детстве — для перехода в иную область, иные условия жизни от «взятия» к «принятию» от своей воли к — Животворящей, от той жизни, где я — главный деятель, к той, где Господь Бог — главный деятель… а я вхожу в те условия новые для меня. Вот я и начинаю с детства — перестройка устроения души, сообразная с иными условиями бытия, в которое входя от мира сего СПАСЕНИЕ совершается!

Тогда и молиться легко, свое всё вкупе — оставляя, а не стараясь часть некую переделать, а остальное делая — противится этому не «согласует» бо!

Так отложить своё, чтобы не противилось, не мешало иною жизнью жить в целом: воспринимать еже от Господа тогда подаемое «значит не прилаживать одно к другому («новую заплату к старой одежде»), а вкупе все оставляя — воспринимать (свободну сущу внутренно) Господне — это — «Обратится яко дитя»!

О душеполезном одиночестве

Плакал я сегодня во сне — «Господи, дай мне одиноким, одним, уединенным быть, да в страхе Твоем спасаюсь! Ибо я увлекаюсь «стадностию» и до страха (из-за этого) не могу дойти, но — «уста наша при нас суть, кто нам Господь есть?» — как муравьи попадавшие в воду, по чувству стадности хватаются один за другого и все погибают. Ибо нет в стадности падших разума духовного, ни страха Божия… сего ради начало спасения — «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых (не живущих по закону Господню, иже вси мы падшии, только «хотящии» спастися), но в законе Господнем воля его» — и оставив стадность падших, уединившись душею и внешне — поучается «в законе Господнем день и нощь» — настолько, надолго, постоянно. Внутренно одинокий («монос»): так и живет, чтобы страха Божия не потерять, который приходит когда в одиночестве ощутит человек приближение Господа Бога Святого, яко Огнь все нечистое и дерзкое пред Ним пожигающий… и сего в общем кружении стадности падшии не ощущающе один другого низвергают в ров оный (преп. Пахомия видение…).

Есть любовь Христа ради — заповедь данная во спасение, дабы добрые дела делать по любви сей — спасаться. Есть любовь — близость духовная во Христе — познание Христово и стремление к Нему, в общении и близости духовной единодушных о Христе подогревающая, а есть любовь — близость и смешение внутреннее, хотя и с желанием духовной дружбы, но по наличному, не духовному ещё состоянию душ, с духовного начинаясь, а далее, по недостатку духовного в себе, на низшее нисходить, и близости установившейся ради и смешения внутреннего, обоих увлекает в ров тот!

Сего-то ради одиночество лучше, в нем отрезвление от взаимовлияния, тогда мысль о Боге у хотящего спастись и страх Божий и труд чистительный во уповании милости Его, отсюда — движение ко спасению (сего и другу моему желаю и предоставляю удаляясь от него незрелости нашей ради), — сего ради одиночество полезно, и желаю его и удаляюсь от людей. (Да не тонем вместе, близости своей ради, при ней же труд спасительный заповеданный отцами во спасение — оставляется, как те муравьи…)

Одиночество — да истрезвившись найду себя пред Господом, и тогда в страхе Его, трезвенно возьмусь за дело своё, за дело очищения своего сердца — сего ради будь одинок внутренно да спасительное совершается в тебе!

А образ жизни безмолвной, одинокой, конечно и особый свой чин и делание имеет, и безразсудно и неправо оглядываясь на чин общежития его во всем держаться — зачем и вышел? чего искал? Разве не жили отцы в безмолвии и — что делали там? общежительное ли? Верою вышел, на неже призван, трудясь в очищении — раскрывайся пред Господом — сам (один!), иди к Нему! Сего не отрекайся под предлогом иных вразумить — привлечь, сам тогда останавливаясь, закосневая — за других не дадим ответа — чего они задерживались, а за себя, яко призвание ощутив, разумев — себя задерживал!