Философские сказки. Часть I - Елена Чашкина

— Неужели ты не понравился мальчику? По-моему, ты замечательно получился.

— Я не понравился его учительнице, — грустно ответил конь.

Волшебник широко улыбнулся:

— Видимо, его учительница давно не мечтала. Ничего, конек, я тебе помогу. Залезай в мой мешок снов!

В руках у волшебника появился мешок. Конь заглянул внутрь и увидел там большое поле, окруженное лесом. Он весело заржал и через секунду скрылся в мешке.

Конь не знал, что потом волшебник окутал мешком и мальчика, который скоро очутился здесь же, на поле. Тот смотрел и не мог наглядеться на своего сиреневого коня, таким он был красивым…

Конь заметил мальчика и подошел к нему, опустив голову.

— Прости, что все испортил…

Мальчик погладил коня:

— Это ты меня прости. Ты такой чудесный…

Долго мальчик и сиреневый конь резвились на волшебном лугу, а когда устали, улеглись на траву и стали считать звезды… В волшебном мире наступила ночь, а в мире людей забрезжил рассвет.

Утром мальчик поднял с пола карандаши и свой рисунок. Он старательно расправил бумагу и залюбовался своим конем.

Теперь он повесил свой рисунок на почетное место, ведь единственный сиреневый конь на планете стал его другом и заслуживал того, чтобы им восхищались…

Сказка про капельку

Маленькая капелька не помнила, когда она родилась. Ей казалось, что она жила всегда и видела все в этом мире. Она бывала в озерах, реках и океанах, выпадала снегом и дождем в разных частях света, а потом превращалась в пар и снова поднималась к облакам…

С каждым годом ей было все скучнее. Капельку перестал удивлять мир.

«Зачем я здесь? — думала она, мчась по реке со своими сестрами, которые весело смеялись, радуясь весне. — Я всего лишь часть материала, маленькая и ничтожная… И в моей жизни нет совершенно никакого смысла…»

У капельки была только одна радость. Когда приходила зима, искусный мастер Мороз превращал ее и сестер в снежинки удивительной красоты. Но и это стало ей надоедать…

— Отчего ты такая грустная, капелька? — спросил ее мастер, когда она в очередной раз попала к нему.

— Ах, Мороз, — печально сказала капелька, — мне уже совсем ничего не хочется, даже наряжаться… Все это повторяется изо дня в день, из года в год… Я совсем уже не понимаю, зачем я живу…

Мороз улыбнулся:

— Сегодня ты будешь одной из самых красивых снежинок, я обещаю. И возможно, именно сегодня случится что-то, после чего ты начнешь думать иначе…

Капелька и впрямь была красавицей. Но она не могла радоваться этому. Она разучилась радоваться.

Наша капелька, ставшая снежинкой, медленно спускалась к земле. Она упала на что-то мягкое и через некоторое время поняла, что это детская рукавичка.

Снежинка увидела перед собой лицо маленькой девочки. На нее смотрели два восторженных детских глаза.

— Мама! Посмотри, какая красивая снежинка! Я таких никогда не видела, — сказала девочка.

Рядом появилось женское лицо.

— Да, и правда, красавица. Сфотографируй, пока не растаяла.

Снежинка не понимала, что с ней происходит. Ей было так радостно от того, что ее заметили и назвали красавицей. Так хотелось подольше остаться с этой девочкой и ее мамой…

«Она таких никогда не видела…»— повторяла про себя снежинка и таяла…

Девочка успела сфотографировать ее. Снова став капелькой, она впиталась в детскую рукавичку и еще несколько дней в виде пара летала по дому девочки, наблюдая за ней, пока не вылетела в открытое окошко и не поднялась снова к облакам.

Капельке казалось, что она уже не совсем та капелька, какой была раньше. Теперь это была ценная капелька. И ей хотелось сделать что-то не менее ценное, чем она сама…

Весной она выпала дождем в поле и стала частью маленькой семечки, впитавшей ее в себя. Позже семечка превратилась в прекрасный цветок, в котором капелька обрела свое счастье и новое предназначение…

Сказка про старый дом

Дом стоял на берегу лесного озера. Когда-то он был наполнен разными звуками — смехом, топотом детских ног, задушевными разговорами, а иногда — рыданиями и проклятьями… Одним словом, всеми теми звуками, которые издают обычные люди. Когда-то здесь жила семья.

Много лет назад люди оставили дом, и все в нем стихло. Сначала он ждал их и тосковал, но вскоре от его слез бревна стали разрушаться быстрее, и дом решил больше не плакать. Он собрал последние силы и направил их на то, чтобы сохранить свой внешний вид.

" Если я превращусь в развалину, им некуда будет вернуться", — думал дом.

После он стал забывать, для чего держится из последних сил. Слишком тяжелы стали для него эти мысли. Дом просто продолжал стоять, противясь времени. Все его сознание было направлено на это и он перестал замечать, что происходит вокруг.

Однажды весной маленькая ласточка приметила крышу дома и решила свить под ней гнездо. Дом, сосредоточенный на своих усилиях, заметил это, только когда гнездо уже было готово.

— Тебе стоит поискать другое место, — проворчал он, — ты будешь мне мешать.

— А мне показалось, ты одинок. Моя семья не займет много места. И тебе будет веселее.

— Мне давно не нужно веселья, но так и быть, оставайся, раз уж ты уже свила гнездо.

Отчего-то дому вдруг захотелось, чтобы ласточка осталась. Словно что-то шевельнулось у него внутри, когда он услышал ее дивный голосок.

С этого времени дом снова перестал быть одиноким. С каждым днем сил становилось все больше. Он радовался, когда слышал щебетание ласточки, и кажется, стал еще прямее, чем прежде.

Иногда по вечерам дом и ласточка разговаривали. Дом рассказывал о людях, которые когда-то в нем жили, а ласточка — о теплых краях, куда она улетала каждую осень.

Дом немного беспокоился о том, что им придется расстаться, но ему казалось, что до осени еще очень много времени…

В один прекрасный день у ласточки появились птенцы, и дому стало еще радостнее. Его душа, застывшая на несколько лет, теперь ожила. В дождь его крыша оберегала ласточкино семейство, а внутри дома становилось тепло.

Время шло, птенцы росли и вот уже научились летать… Лето подходило к концу. Осенью ласточка должна была улететь на юг.

— Спасибо тебе за приют. Мне нужно лететь, иначе я погибну, — сказала ласточка Дому на прощанье и скрылась высоко в небе.

Дом долго смотрел в небо. Он смотрел в него весь следующий день, а