Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Млечин: Спасибо. Пожалуйста, Григорий Васильевич.

Григорий Томчин, президент Фонда поддержки законодательных инициатив, экономист: Я благодарен как раз господину Кургиняну за пример. Вот представим себе, что ребенок съест по-стахановски. У него будет заворот кишок. Вот это — основная часть, поскольку это нарушение технологии.

Кургинян: Остряк Вы, батенька.

Томчин: Где вагоны? Где дальше цепочка? Вот конвейерная часть определяет производительность труда, определяет скорость конвейера, скорость всего конвейерного производства. Стахановская часть, то есть когда ты можешь, ты не можешь, ты за ним беги, а ты сюда не беги — это нарушение технологического процесса.

Мы отстали по технологии. То, что мы были на уровне передовых стран по технологиям до 1917 года, с 1906 по 1917 год — 7% роста. 7% роста ВВП!

А дальше мы перешли вот к этому разновременному … принудительный труд. После этого принудительного труда не получилось — дело Промпартии. Дело Промпартии — это дело инженеров, которые не могли писать просто отчеты, они должны были давать факт. Факт был никому не нужен. Нужен был отчет.

И если Стаханов, может быть, герой, может быть, герой, и, может быть, его предложения достаточно серьезные и сильные это предложения, то прямо его внедрять, вот прямо делать и строить на этом… А представьте себе, что один стахановец…

Сванидзе: Завершайте, пожалуйста.

Томчин: Да. Выпустил 100 левых галош, а другой — только 90 правых.

Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Сергей Ервандович. Вопрос стороне обвинения.

Кургинян: Я знаю, что Вы — экономист. Поэтому буду говорить об этом, хотя у нас вопрос другой. Но, тем не менее, я все-таки спрошу.

«С 1929 по 1936 год среднемесячная зарплата рабочего крупной промышленности Украины увеличилась в 3 раза». Это много или мало?

Томчин: С 29 по 36?

Кургинян: С 29 по 36.

«Особенно возросла зарплата рабочих ведущих отраслей: зарплата забойщиков — в 4,4 раза, машинистов врубмашин — в 3,9, сталеваров — в 5,2, горновых — в 4,5, газовщиков — в 3,8».

Вот хотели бы сейчас люди, чтобы у них за 7 лет, т. е. с 2003 по 2010 год зарплата выросла в 5 раз?

Томчин: А купить на нее что?

Кургинян: Вот теперь начнем с того, что купить для тогдашнего времени.

Томчин: Что на нее купить, на эту зарплату? И было ли это?

Кургинян: Дальше. «С отменой карточной системы в 1935 году возросла роль заработной платы как фактора повышения жизненного уровня». Для них тогда очень даже было что купить. Да? «Увеличились фонды потребления, страховые фонды с 58,5 млн. до 123 млн. руб.» Теперь дальше. Неоднократные понижения цен на важнейшие продукты потребления обусловили повышение реальной заработной платы.

Томчин: Я знаю простую ситуацию. Что 12 тысяч танков 22 июня, из них только две тронулись с места. А к 1 сентября их было всего …осталось три. Это результат…

Кургинян: Чего-чего? Я не понимаю.

Томчин: …в том числе и стахановского движения.

Кургинян: Что?

Томчин: Они не двинулись с места.

Кургинян: Два танка двинулось, что ли? Я знаю, что мы уничтожили…

Томчин: Две тысячи, я сказал.

Кургинян: …за первые три месяца…

Томчин: Я сказал «две тысячи», а не «два танка».

Кургинян: Я знаю, что мы уничтожили две тысячи танков за первые месяцы, немецких.

Томчин: Да что Вы?

Кургинян: Да вот. Вот это сейчас архивы.

Томчин: Ну, что Вы! Да посмотрите в архивах.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, наверное, мы сделали это…

Томчин: Да, посмотрите в архивах.

Кургинян: …из орудий, которые не стреляли? И вообще, в войне мы победили за счет того, что рабочие не работали, да?

Томчин: В войне мы победили за счет того, что пожертвовали людьми, которые встали насмерть. Только людьми. А вот техники у них, извините, той, которая могла ….

Сванидзе: Завершайте, господа.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, а у французов была техника?

Сванидзе: Завершайте.

Томчин: У кого?

Кургинян: У французов.

Томчин: У французов?

Кургинян: Да.

Томчин: Такая же, как у немцев, примерно.

Кургинян: Примерно. Чего ж они не выиграли-то?

Сванидзе: Сергей Ервандович, Вам слово.

Томчин: Да, они не потеряли. Они не выиграли, они не потеряли.

Кургинян: Пожалуйста… Спасибо большое.

Сванидзе: Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Пожалуйста, первое доказательство.

Материалы по делу.

Из стенограммы XVI Всесоюзной партийной конференции 29 апреля 1929 года: «29 апреля 1929 года Ленинская идея организации соревнования на социалистических началах находит себе все большее практическое воплощение. Ударные бригады, создающиеся на предприятиях и в учреждениях, являются продолжателями лучших традиций коммунистических субботников». XVI Всесоюзная конференция коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. ГИЗ, 1929 г.

Пожалуйста, второе доказательство.

Материалы по делу.

Бернард Шоу: «В СССР рабочие любят стахановцев. Английский пролетариат решительно бы воспротивился введению подобной практики на своих фабриках».

Passe'imparfait: les intellectuels en France, 1944–1956. Paris, 1992.

Это Бернард Шоу. И теперь вопрос заключается в том, что если мы обсуждаем стахановское движение, стахановское движение обсуждаем, а не что-нибудь еще, и если мы хотим знать его предысторию, то мы должны знать, что она начинается с первых коммунистических субботников. Потом она, действительно, здесь согласен, существует в виде движения ударников. Это движение абсолютно не захлебывается. Почему оно захлебывается? В чем доказательства того, что оно захлебывается?

Потом оно переходит в стахановское движение. Потому что в начале второй …в начале второй пятилетки, после первой, возникает следующая проблема: с одной стороны, созданы колоссальные материальные фонды, завезено много новой техники, тяжелым путем создан новый рабочий класс, с другой стороны, с производительностью труда проблемы. И люди ищут решение — как повысить реальную производительность труда, причем, учитывая специфику своей, коллективисткой формы, того, что мы называем соревнованием?

А что, разве сейчас в Японии или где-нибудь еще эти соревнования не являются одной из эффективнейших форм? Почему мы должны стыдиться того, что мы нашли некие формы организации труда, которые опередили свое время и которые сейчас заимствованы самыми передовыми индустриальными странами?

Итак, я хотел бы сейчас спросить мнение по этому вопросу людей, которые связаны со стахановским движением, — Виктора Степановича Кожемяко, обозревателя газеты «Правда», публициста, и потом, если можно, Ивана Ушакова, заслуженного работника угольной промышленности, заведующего сектором угольной промышленности ЦК. Но вначале — Вы.

Виктор Кожемяко, обозреватель газеты «Правда», публицист: Да. Ну, я услышал много поразительного сейчас. Например, «стахановское движение — это погонялка», — было сказано вот буквально. А почему не сказать, что это стимул? Что это пример? Вот почему — погонялка? Мне непонятно.

Понимаете, сила примера, положительного примера, героического примера — это всегда огромная сила, и в этом наша страна, наш народ убедились тысячекратно, миллионократно. Почему же так говорить? Почему?.. Гагарин — это тоже погонялка? Зоя Космодемьянская — это тоже погонялка? Вы знаете, от этого просто становится нехорошо. Потом, почему захлебнулось стахановское движение?

Кургинян: Ударников, ударников.

Кожемяко: И стахановское захлебнулось.

Кургинян: И стахановское. Все захлебнулось

Кожемяко: И ударничество. Почему оно было кратковременным? Потом, почему судья наш высокоуважаемый, который должен быть судьей, а не прокурором, почему он позволяет себе иронию: «от зубных врачей до работников НКВД»? Ну, это, извините, я такого у судьи не приемлю.

Знаете что, Стаханов и стахановское движение — это один из колоссальных факторов того, что мы выиграли Великую Отечественную войну, что мы победили. Вот в чем дело! Сталин за 10 лет до июня 1941 года, ровно, кстати, за 10 лет, сказал, что мы отстали от передовых стран на 50-100 лет, мы должны пробежать это расстояние за 10 лет, или мы сделаем это, или нас сомнут. И мы пробежали это расстояние. Нам, может быть, не хватило какого-то года-полутора для того, чтобы не было вот этой иронии со стороны господина Томчина, значит, которую он сейчас себе позволяет.