Мой идельный смерч - Анна Джейн

Почему он был так счастлив, я не поняла, только слышала что-то вроде:

- Ты прикинь, Егор, я, наверное, дурак, что сначала не мог, но все получилось. И никакой конкуренции.

- А если бы она была, конкуренция?

- Тогда было бы хуже. – Его смех в тот момент показался мне очень очаровательным.

 - Это так здорово, я даже и представить себе не мог! А сначала реально боялся, как мальчишка, а теперь... - у Ника не слишком громкий голос, а подойти ближе я не могла, поэтому, что его так осчастливило, я не узнала.

- Ты даже сам на себя сегодня не походишь, - отвечал ему друг, поправляя очки на переносице. – Я рад, что все получилось!

И я была рада, хотя даже не предполагала, о чем говорят эти двое. Если человек, которого я люблю и считаю своим персональным принцем, счастлив, то почему бы и мне не порадоваться за него, верно? Я бы в тот день еще долго радовалась, если бы физручка не позвала меня к себе и не заставила идти сдавать кросс, который все пробежали еще на прошлой неделе, когда я прогуливала ленту. Это мой последний кросс в универе - третий год обучения заканчивался, а вместе с ним я избавлялась и от "любимой" физкультуры - ее курс занимал как раз шесть семестров. Последнее, что я услышала, перед тем, как уйти вслед за торопящейся преподавательницей, было неожиданно радостное приветствие второго физрука, дядьки вообще-то строгого и гневливого:

- Смотрите-ка, кто к нам пришел! Господин Баскетболист! Пошли, пошли со мной, дьяволенок, давненько я тебя не видел...

Кто там был дьяволенком, а кто господином, я уже не видела. Да мне это было совершенно безразлично. Главное - у меня был вожделенный снимок, ведь раньше Никиту я фотографировала криво-косо, боясь, что он меня заметит, и как следствие ничего у меня не выходило. Зато теперь... Все было замечательно. Не удивительно, что я блестяще пробежала кросс!

Я была так счастлива, когда рассматривала это фото, что, даже в автобусе, я не замечала ни толкучки вокруг, ни постоянных раздражающих пробок. Засмотревшись на фотографию я даже чуть было не пропустила собственную остановку. В тот день спать спокойно я не могла - все любовалась на своего Ника, как помешанная фанатка на автограф кумира. Жаль, конечно, что при себе у меня не было цифрового фотоаппарата, тогда снимок получился бы крупным и четким, и я бы распечатала и повесила его себе на стену. Как когда-то в детстве развешивала постеры с изображением любимых звезд... Да-да, чтобы не говорили мои подружки-сестрички, учащиеся вместе со мной в одной группе, Никита Кларский для меня - идеал. Лучший мужчина на свете.

Кстати, это самая удачная фотография Никиты, сделанная мною за все три года обучения в университете. Все те же приятельницы, частенько и очень нетактично намекающие, что я похожа на сталкера, говорили мне, что раз уж я так хочу быть вместе с Никитой, мне следовало бы рассказать ему все о своих чувствах, а не заниматься молчаливым обожанием издали. К тому же пока у него не было девушки, а это, как говорит одна из моих драгоценных подруг, Лида, "неоспоримый плюс, потому что пока он свободен, можно рассчитывать хотя бы на одно свидание!". Я и рассчитываю, вот только пока у меня как-то не очень с этим ладится. Но, отбросив все сомнения и страхи, поставила перед собой задачу и уверена, что к четвертогму-то курсу завоюю его.

Сказать-то, конечно, легко, но сделать это намного труднее. Мне при всем своем нелегком, горячем, как сковородка на печке, и даже эмоциональном характере не хватит смелости подойти к любимому человеку и признаться ему в своих чувствах. Даже на большее, чем "Привет, как дела?", меня не хватает, ведь мы едва знакомы. А знакомство наше организовала Лидия, знавшая, как оказалась, одного из Никитиных друзей. Поймав момент, когда он стоял около аудитории в ожидании начала лекции, она подошла поздороваться, а заодно познакомила со всеми стоящими пранями и меня. Вообще-то я смелая и даже боевая, но находясь так близко к собственному идеалу, жутко застеснялась. Еще бы, тогда у меня впервые появилась возможность пообщаться с этим парнем! Потом этих возможностей было еще несколько (подстроенных, естественно), но свое красноречие или веселый нрав я так и не проявила.

Вообще, мы с ним учимся на разных факультетах и почти никогда не пересекаемся. Однако в этом году физкультуру нам сделали общей парой, и теперь я могла подойти к нему совсем близко. Тем более что наши группы занимались близко друг от друга, а спортивным ориентированием мы и вовсе занимались все вместе.

Иногда еще я встречала Ника в коридорах, в столовой, в библиотеке и даже на крыльце, у входа в здание университета, где он иногда стоял со своими друзьями. И, каждый раз, когда я замечала Кларского, мое сердце радостно екало, а настроение стремительно взмывало под облака.

Именно по этой причине, чтобы взбодриться, я отрывалась от чтения нудной книженции по философии и разглядывала его фото. И это очень помогало мне в попытках собраться и сосредоточиться.

Я смотрела в его зеленые глаза, улыбалась и, проводя ярко-желтым ногтем по экрану мобильника, не подозревала, что с другой стороны коридора ко мне приближается самое настоящее несчастье (а может быть и счастье, ведь это чучело было и остается везунчиком по жизни!). И оно не просто шло, оно катилось на всех парах, привлекая внимание к своей персоне  тех, кто находился в коридоре, улыбаясь направо и налево и, приветствуя многочисленных знакомых. Немного позже я поняла, что у этого дружелюбного психа каждый второй студент состоит в друзьях, которые готовы отдать за это залихватское чудо-юдо с татушкой на шее последнюю рубаху или любой другой предмет гардероба, хоть те же трусы.

Вообще-то я много слышала о нем, студенте четвертого курса Факультета иностранных языков. Как человек общительный, я живо интересовалась окружающими людьми, к тому же назвать меня букой, затворницей или серой мышкой никто бы не смог, даже если бы очень захотел это сделать.

Да, я часто видела его, несмотря на то, что, наши факультеты находились на разных этажах большого здания. Еще я слышала восторженные отзывы девчонок, которые ну просто до колик в неприличном месте хотели встречаться с этим парнем. Да и многие ребята считали незазорным пожать его руку при встрече - "свой чувак", "правильный пацан", "классный парень" - так они называли этого брюнетика с лицом недавно прославившегося актера, с легкостью взобравшегося на Олимп, носящий гордое название Голливуд.

Его звали Денисом, правда, полным именем никто никогда не пользовался. Дэн, Дэнни, Дэ - так его чаще всего называли. Да и кличек у него было множество: шутливая - Лаки-бой, идиотская - Счастливчик Дэнв, грозная - Смерч (это потому что фамилия у него такая - Смерчинский, а вовсе не потому, что он силен, как атмосферный вихрь, сметающий все со своего пути со скоростью 150 км/ч). Ветреный и красивый весельчак, который не зря был назван неведомыми мне родителями Денисом в честь древнегреческого бога виноделия и веселья. Как и бог Дионис, парень имел широкую известность, как в университетских кругах, так и за их пределами. А все потому, что этот придурок жил как настоящий ветер. Он умудрялся побывать и тут, и здесь, и даже где-то там, куда, казалось бы, нога человеческая еще не ступала... Поэтому все о нем все и знали.