Настоящий полицейский - Иван Прохоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В таком глухом месте, очевидно, не так-то просто найти подходящий объект для выхода накопившейся ненависти – сойдет любой, кто слабее и кто хотя бы немного осознает себя личностью.
Подростки – идеальный вариант, тут даже провокации не нужны – достаточно чистой одежды и неосторожно блеснувшей неприязни во взгляде. Напрасно подросток тихо требовал «отпустить руку» и бросал взгляды на продавца – пожилого худого азербайджанца, прячущего улыбку в усы – ему тут проблемы точно не нужны.
– Не, а чё ты такой дерзкий?! – Алкаш дергал за руку школьника, обдавая его крепким алкогольным амбре, пока из банки в другой руке на пол выплескивался коктейль.
– Отпусти. – Просил подросток.
– Не а чё ты там сказал? Кто алкаш?
Жизненный скилл явно уступал скиллу в PUBG. Кажется, еще немного и школьник расплачется.
– Разогрейте три бутерброда, – раздался рядом спокойный голос.
Азербайджанец деловито кивнул подошедшему мужчине, сжимавшему в руке «Доктор Пеппер».
На мужчину тут же обернулось лицо с плавающим взглядом в буквальном смысле налитых кровью глаз в окружении черно-лиловых фингалов.
– Э-э, – многозначительно протянул алкаш.
– Два с ветчиной и один с курицей.
Мужчина достал из заднего кармана джинсов бумажник, вытащил пластиковую карту.
– А ниче, что тут, бл… очередь! – Алкаш, наконец, отпустил руку подростка и совсем развернулся к мужчине. Тяжелый дух густого перегара смешивался с запахом несвежего пота.
– Ну, так жди своей. – Спокойно сказал мужчина.
Алкаш захлопал глазами. Странный субъект конечно совсем не годился на роль жертвы: выше ростом, крепкий и этот взгляд – нет, не воинственный и не самоуверенный, а скорее пустой, как будто тот, которого знает «вся округа» не более, чем колонна за его спиной. Но алкогольный психоз и невозможность упасть в грязь лицом перед подростками, которые теперь почему-то не спешили покидать магазин (сестра тянула брата за футболку, а он все смотрел на странного мужчину) вынудили его пойти в осторожное наступление.
– Не понял. Ты, бл…, кто такой вообще?!
На улице послышался шум отъезжающей электрички.
- А твое какое дело, кто я такой? – В пустом взгляде ничего не менялось.
– Тут бл… очередь!
Банка с коктейлем «BOND» со звонким стуком опустилась на прилавок. Капли забрызгали столешницу и упаковку мармеладных мишек «Харибо».
– Ты это уже говорил.
– Че?!
– Пластинку заело?
Азербайджанец протянул мужчине POS-терминал. На худом волосатом запястье блеснула циркониевая трубка браслета из матовых камешков.
– Давай выйдем, нах! – Заорал вдруг алкаш, что есть мочи, но куда-то в сторону, как разразившаяся лаем бешеная собака. – Я тебе объясню нах кто ты по жизни!
– Ты уверен? – Развернулся к нему мужчина.
В глазах алкаша буйствовал целый коктейль разрушительных эмоций – от чувства обиды и неудовлетворенности до зашитой где-то на генном уровне бесшабашной тяги к саморазрушению, а в противоположном черном взгляде – все та же пустота. Такой же взгляд у мужчины был, когда он доставал «Доктор Пеппер» из холодильника и сегодня утром, когда он встал с кровати и зажег сигарету и вчера, когда он схватил за шею кухонного боксера и позавчера, когда он ударил в живот таджика и все последние десять лет.
Алкаш хмурился, наверное, он ждал какого-то пояснения. И пояснение пришло.
– Двадцать один сорок семь. – Захрипела рация в кармане мужчины. – Кто на южном, ждите спецназ. Синий микроавтобус. Анна, Николай, Харитон. Как понял? Прием!
Внезапно вторгшиеся голоса также внезапно утонули в тишине вместе с треском рации.
Взгляд алкаша будто перезагрузился.
– А, – поднял он руки, будто сдаваясь, – все понятно. Гражданин начальник. Все понятно…
***Майор полиции Данилов вышел из магазина в загустевший зной. Улица ожидаемого облегчения не принесла – та же духовка. Пока шел к черному «Форду», выключил рацию. От треска и голосов болела голова. Он не был старшим – к чему потакать привычкам, когда впереди ничего больше нет. Левая часть наплечной кобуры из-за перевеса впивалась в подмышку. Он сунул руку под куртку, чтобы поправить ее и случайно задел новый пистолет. Невольная мысль – а к чему эти сложности с баллоном? Ответ вызвал невеселую улыбку с привычным прищуром левого глаза. Потому что он был трусом – почему же еще?
– Ну, наконец-то, – встретили его мужчины в машине.
Тот, что сидел на пассажирском сиденье – крупный, полноватый, как Дональд Трамп вытирал насквозь промокшим платком круглое котообразное лицо, будто вымазанное маслом.
– Салфетки купил? – Спросил он неожиданно высоким тонким голосом.
– Чего? – Хмуро переспросил Данилов и, достав «Доктор Пеппер» швырнул пакет ему в окно.
– Ай, ладно, неважно. – Толстяк обрадованно сунул лицо и холеные руки в пакет. – Мои с ветчиной и курицей!
Данилов сел на заднее сиденье.
По радио женский голос негромко пел:
Школьная пора, и при всякой погоде пропадали пропадом мы во дворах.
Через года слышу мамин я голос, значит, мне домой возвращаться пора.
– Что за дичь! – Чернявый на водительском сиденье стал стучать по кнопкам магнитолы.
– Это Овсиенко, дубина! – Захохотал толстяк и откусил сразу половину сэндвича.
– Кто?
– Классику знать надо.
– Да иди ты с такой классикой.
Овсиенко сменил напористый с угрожающими нотками голос радиоведущего:
– По данным
