Жаркое лето 82 года - Исаак Мостов

Перехожу на следующие по важности темы – что нам готовит Штаб ВВС, призыв резервистов и, конечно же, освобождение Рама.

Звоню в Штаб ВВС и на КП авиабазы – прошу прогноз на боевые задания и, самое главное, в каких конфигурациях мне готовить самолёты для этих заданий. Получаю список планируемых заданий и конфигураций к ним. Ариела наносит задания на доску полётов, я планирую звенья.

Становится понятно, кого из резервистов мне надо призывать в первую очередь.

В КП эскадрильи заходит старший техник-инженер. На самом деле он замкомэск по технической части, но так к нему никто не обращается. Передаю ему список конфигураций и прогноз полётов на остаток дня и на вечер. Он опытный парень – прошёл весь путь от авиатехника-слесаря до технического офицера, за его плечами две войны – он знает, что делать с самолётами и вооружением, лучше, чем я. И я рад этому…

Вызываю адъютанта эскадрильи в КП, и вместе с ним мы звоним адъютанту командира авиабазы. Без долгих вступлений говорю ему, что в связи с положением надо немедленно вернуть в эскадрилью нашего 1-го замкомэска, Рама Колера. Тот отвечает: «Проверю с командиром авиабазы и вернусь к вам».

Параллельно даю указания сержантке – секретарше комэска – с парой «первоклашек» начать обзвон резервистов, приоритет – ведущим четвёрок и пар.

От адъютанта командира авиабазы приходит ответ: единственный способ немедленно освободить Рама из тюрьмы – это организовать ему помилование от имени командующего ВВС, и адъютант получил указание от командира авиабазы помочь нам в этом.

Что ж, пришлось загрузить адъютанта нашей эскадрильи, чтобы в ускоренном режиме организовал все документы для помилования. Потом послать машину с одним из более смышлёных и опытных «первоклашек» с наказом везти Рама из Атлита прямиком домой на пару-тройку часов, не менее, и только потом сюда, чтобы вошёл в курс дел и был готов к полётам с утра. Зная Рама, я строго наказал «первоклашке» никоим образом не поддаваться на порывы Рама гнать из офицерской тюрьмы прямо в эскадрилью. Пусть проведёт пару часов с женой, кто знает, когда и чем это всё закончится…

В КП эскадрильи всё время жужжали зуммеры телефонов – некоторые резервисты хотели поговорить с комэском, а если его нет, то с руководителем полётов. В большинстве случаев у них был один вопрос – это серьёзно или учебная тревога? Услышав, что начальство в воздухе, а меня оставили, чтобы их всех призвать, они больше не задавали вопросов, а брали машины или ловили попутки и приезжали. Мне оставалось только повторить напутствие в стиле Ариэлы – «приезжай быстрее, но не гони!».

Через час-полтора мне уже было из кого формировать звенья для боевых задач, которые не преминули появиться.

Со штабом авиабазы и Оперативного отдела Главкома ВВС я уже полностью скоординировался, доложил о количестве боеготовых самолётов и лётчиков, о принятых мерах и получил указания о подготовке к боевым вылетам на ночь и на завтрашний день.

С инженером эскадрильи проговорил о проведении призыва резервистов техсостава и о заготовке боекомплекта на ночь и следующий день. С помощником адъютанта эскадрильи по административным делам проговорил «бытовые» вопросы – обед/ужин в эскадрилье, подготовить кухню и столовую к наплыву людей, проветрить бункер около здания эскадрильи, который служит нам спальней во время учений и боевых тревог, подготовить спальное бельё…

А чтобы не отставать от товарищей в реальных делах, организовал себя, вместе с одним из наших опытнейших и старейших лётчиков, в полёт со сложным, точным бомбометанием в безлунную ночь.

И как только комэск вернулся из полёта, я ввёл его в курс всего того, что успел и не успел сделать, передал ему бразды правления и пошёл готовиться к ночному полёту, то есть спать.

Звучит дико – тут война начинается, а я спать… Но это не прихоть, а жёсткое правило безопасности полётов и профессионализма. Поколениями лётчики платят кровью и жизнями за попытки «округлить углы» и напрячь свой организм за пределы его возможностей, но усталая голова раньше свежей попадётся на удочку вертиго и перегрузок в полётах. Так что тут вариантов нет – приказ спать! Хотя бы полтора часа…

По дороге в «спальный» бункер позвонил домой и успокоил жену, сказав, что всё в порядке, что не о чём беспокоиться, что я не летал и вернусь поздно ночью, а может, даже переночую здесь, в эскадрилье…

Вряд ли она мне поверила, ведь в последний раз, года четыре тому назад, весной 1978 года, когда я так нагло ей врал и не вернулся домой, назавтра начались военные действия…

[1] F4E Phantom II – основной ударный самолёт Израильских ВВС с начала 70-х и вплоть до 2000-х годов. Оригинально разработанный США в середине 50-х как сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик второго поколения, этот двухмоторный самолёт мог нести 7 тонн «полезного груза» – бомб, ракет и дополнительного топлива.

[2] А4 Skyhawk – лёгкий дозвуковой одномоторный штурмовик-бомбардировщик американского производства с грузоподъёмностью в 4 тонны. Разрабатывался в начале 50-х для работы с авианосцев. Состоял на службе ВВС Израиля с 1969 и до конца 2015 года.

[3] КП – командный пункт.

[4] «Kfir» – истребитель-бомбардировщик второго поколения израильского производства, построен на основе французского «Миража» с американским двигателем J-79, используемым также в самолётах «Фантом». Kfir обладал самой современной электронной начинкой, но не имел бортового радара и возможности дозаправки в воздухе. Полезная нагрузка составляла 4+ тонны бомб, дополнительного топлива и две ракеты воздух-воздух.

[5] ВПП – взлётно-посадочная полоса.

[6] F-15А – тяжёлый двухмоторный маневренный истребитель третьего поколения американского производства, обладал отличным бортовым радаром, вооружался 8-ю ракетами воздух-воздух и скорострельной пушкой 20 мм. Начал свою службу в ВВС Израиля в 1976 году.

5 июня – ночью над Ливаном

Меня разбудили вовремя. Точно, как и планировалось. Так, чтобы хватило времени проснуться, ополоснуть лицо и отряхнуться от сна чашкой армейского кофе, вкус и запах которого был настолько привычен, что организм уже стал к нему полностью безразличен… А потом прибыть вовремя на инструктаж ночного полёта бодрым, как огурчик, только что сорванный с грядки…

Вылезаю из бетонного наземного бункера – нашей спальни в периоды интенсивной работы эскадрильи, и первым делом направляюсь к раздевалке – лицо ополоснуть. Потом в «столовку» эскадрильи – сделать себе кофе. А пока оглядываю сумеречное небо, в которое мне скоро вылетать. Если, конечно, не отменили то задание, на которое я сам себя «зарезервировал» сегодня днём как руководитель полётов. Ещё не ясно, что это – то ли война, то ли стычки, которые закончатся через день или два. Но уж очень хочется поучаствовать, записать на свой счёт ещё пару-тройку боевых вылетов…

В «столовке» сравнительно тихо, хотя признаки сегодняшней бурной деятельности налицо – горы грязных стаканов и чашек в кухонной раковине, мусорный бак переполнен объедками, остатки на дне обеденных контейнеров, признаки пиршества на столах… Значит, все или в комнате инструктажа лётного состава, или на каком-то мероприятии для лётного состава авиабазы. Вернутся – и наведут здесь порядок: в этой эскадрилье лётный состав прибирается сам за собой, нянек здесь нет.

Отмываю себе чашку из раковины, закладываю на её дно пару ложечек коричневого кофейного порошка из мешочка, на котором гордо написано «Кафе Турки», то есть кофе по-турецки, заливаю кипятком, засыпаю всё это двумя ложечками сахара – без него эту бурду невозможно взять в рот – и даю немного отстояться.

Время от времени в дверном проёме появляются головы только что прибывших лётчиков-резервистов – из новостей по радио и телевидению все уже знают, что что-то происходит; в небе непрерывный гул самолётов. Некоторых уже вызвали в эскадрилью, а кто-то решил сам, что без него не обойдутся. Увидев меня в практически пустой столовой, они скороговоркой здороваются и бегут дальше, даже не дожидаясь ответа на приветствие, – кто в комнату инструктажа, кто в КП эскадрильи.

С горячей чашкой бурды по имени «кофе» в руках спускаюсь в святую святых эскадрильи – бункер командного пункта, её центр управления. Мне хочется убедиться, что всё в порядке и наш полёт, запланированный несколько часов тому назад, не отменён…

Всё оказывается в полном порядке – ночное боевое задание не отменено, и я в нём участвую.

Задание вроде бы простое – заминировать бомбами замедленного действия тыловые подступы к крепости Бофор. Эта крепость, построенная крестоносцами в 12-м веке на обрыве над рекой Литани, возвышается над восточным участком ливано-израильской границы и превратилась в важную опорную точку засевших в южном Ливане палестинских боевиков. Оттуда они просматривали и простреливали глубь израильской приграничной территории, превратив Бофор в настоящую занозу, вытащить которую ЦАХАЛ планировал уже давно. И вот, назавтра, в рамках операции «Мир Галилее», запланировано наступление сухопутных войск ЦАХАЛа в районе реки Литани, в том числе штурм крепости Бофор. Кстати, ещё со времён Салах-ад-Дина эту крепость никому и никогда не удавалось захватить прямым штурмом или осадой. А все наши попытки разбомбить её с воздуха не привели ни к чему, кроме облаков пыли и осколков скал. Уж чересчур крепко она была встроена в склон горы над Литани.