Я тебя укушу! - Ольга Владимировна Остапенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, конечно, не хотела тревожить маму, но все-таки нервы мои не выдержали.
– Мам, ты спишь?
– Нет еще. А что?
– Я не смогу спать, пока это насекомое здесь.
– Тогда включаем свет.
Наконец-то! Вот, что мне нужно было для счастья – свет! Ура!
Мы зажгли свет и внимательно осмотрели комнату. На полу никого не было, под столом тоже. Мы растеряно присели на свои кровати, не зная, что делать. Мама, конечно, уже легла бы и быстро заснула. Но я со своим музыкальным слухом не могу спать даже при тихих звуках, а при таких устрашающих – тем более. «Монстрик» не заставил себя долго ждать, и вскоре при включенном свете мы услышали знакомый треск. Он доносился снова из-под стола. Там был еще стул. Убрали стул. Опять никого. Мы даже немного отодвинули стол от стены. И снова никого не видно. Стало тихо, мы терпеливо ждали.
И вот, стрекотание возобновилось. Мы точно вычислили, откуда идет звук. К стене за столом, как и принято, был прибит плинтус. Мы обе в ночных рубашках склонились над плинтусом и слушали. Там не было абсолютно никого, но спустя время мы отчетливо услышали знакомое «кряхтение». Похоже, малыш был настолько мал, что помещался где-то в щелях плинтуса. Мы стучали по плинтусу, надеясь выкурить беднягу на свет, чтобы потом выгнать его из комнаты. Ничего у нас не вышло. Стрекотание с некоторыми паузами продолжалось в том самом месте, куда мы обе пристально смотрели. Однако там, кроме пола, стены и плинтуса больше никого и ничего не было. При свете малыш стал трещать потише. Может, это из-за нашего стука и перемещений? Да и вообще, в темноте ведь все кажется более громким и зловещим, а при свете уже не так страшно. Активная ночная перекличка продолжалась еще некоторое время: мы стучали по плинтусу, потом ждали, малыш снова стрекотал, и мы опять настойчиво стучали.
В итоге маленькое, невидимое нашему глазу существо сдалось и притихло надолго. Мы, наконец, выключили свет и легли. Теперь я была спокойна. Даже если насекомое снова «запоет», я его не боюсь. Оно же оказалось совсем крошечным. Странные звуки больше не повторялись, было тихо, спокойно и можно было, наконец, расслабиться.
Наверное, малыш решил держаться от нас подальше и перебежал в соседний номер. Как говорится: «Привет, соседи!»
Ночь третья. Кровопролитная
На город Алматы спускался вечер. За окном быстро темнело. Круглая желтая луна выкатилась в районе горы Кок-Тобе и зависла прямо над телебашней. Начинался теплый алматинский май. Сквозь приоткрытое окно в комнату проникал свежий ветерок. Я зажгла свет и пошла на кухню готовить ужин. Вечер обещал быть приятным и безмятежным. На кухне тоже было открыто окно, сквозь которое ко мне заглядывала любопытная луна. Ее бело-желтое лицо вскоре приобрело оранжевый оттенок, она поднялась над красными огоньками телебашни и начинала свой привычный путь по небосводу.
Я приготовила нехитрый ужин, быстро накрыла на стол, выбрала развлекательное видео в интернете и принялась за еду. В ближайшее время на пороге кухни появилась моя черно-белая кошка Ксюша. Выразительно глядя мне в глаза, она молча дала понять, что время ее ужина тоже настало. Я накормила кошку и вернулась к своей трапезе. Стоило мне начать есть, как на локте что-то сильно зачесалось. Я увидела вздутие кожи с точкой посередине – явно укус какого-то насекомого. Кто меня укусил и когда, я не заметила, но место укуса очень сильно чесалось.
Кстати, в теплое время года я всегда ставлю сетки на окна, чтобы не залетали насекомые. Вы ведь помните мою «личную неприязнь» к прыгающе-летающим. Но зимой я снимаю сетки, чтобы можно было выглянуть в окно и покормить птиц. Весной мои окна до поры до времени тоже остаются свободными от сеток. Судя по укусу насекомого в тот вечер, скорее всего, кто-то залетел на свет, а это был явный знак, что пора закрывать окна. Я быстро все закрыла и пошла искать волшебную мазь от укусов, которую приобрела когда-то в Таиланде. Вот она, заветная баночка! В маленькой круглой емкости находился густой бальзам с приятным травянистым запахом. Я тщательно втерла зеленую мазь в место укуса, доела свой ужин и отправилась на поиски нарушителя моего спокойствия.
Долго искать не пришлось. Невысоко на стене кухни возле холодильника сидело нечто вроде комара. Лапки тоже длинные противные, но тельце намного толще и темнее, чем у обычного комара. Не знаю почему, но я прозвала насекомое «комариной жужелицей». Будем ее пока так называть. Скорее всего, это она попила моей кровушки! Бальзам вскоре подействовал, зуд прошел, и я была полна решимости избавиться от неприятной долгоножки. Взяла полотенце, подкралась и хлопнула по насекомому. Оно свалилось на пол, но тут же пролетело на низкой высоте в сторону и спряталось за холодильником.
Вы хорошо представляете обычного комара – он хоть и зловредный, но тоненький. Удар полотенцем обычно оставляет от него только мокрое место. В случае с толстой «жужелицей» такой номер не прошел. Я поняла, что не убила ее. Но у меня теплилась слабая надежда, что она умрет своей смертью до того, как я лягу спать.
Луна в окне стала ярко-алой и не предвещала ничего хорошего. Сонливость начинала окутывать мое тело, я расстелила кровать и уже собиралась лечь, как услышала тонкий писк Ксюши, означавший только одно – «жужелица» жива!
Проследив за взглядом кошки, я обнаружила ненавистное насекомое на стене под потолком. Вздутие на руке от укуса хоть и давно перестало чесаться, но четко напоминало о том, что кто-то меня укусил. Этот кто-то, немного посидев на стене, резко перелетел на потолок. Ух, как я не люблю такие резкие передвижения! Ксюша тоже задрала голову и не спускала глаз с долгоножки. Но достать ее она, конечно, не могла. Насекомое было явно потяжелее комара, оно стало перелетать с места на место, довольно громко стуча своим телом о белые квадратные панели, которыми в комнате покрыт весь потолок. Пока «жужелица» стучала по потолку, я приготовила твердый журнальчик для расправы, так как поняла, что мягкое полотенце на нее действует не страшнее, чем одеяло для спящего человека. Насекомое часто меняло место, мы с Ксюшей ходили за ним следом, не в силах достать. Но вот «жужелица» села ниже, еще ниже, и наконец приземлилась на дверь – уже в пределах
