Мы под запретом - Нана Фокс

— Вас можно поздравить? — как гром среди ясного неба, хрипло звучит для меня самого этот вопрос.

— Пока еще рано, — небрежно отмахивается он, но, проследив за моим взглядом, удивленно добавляет: — А-а-а, с этим? — Еле уловимое равнодушие мелькает в его глазах. — Ну да… — Особой радости и гордости в его словах я не слышу.

Я стараюсь скрыть злость, бушующую во мне, и стараюсь угомонить чертей, разжигающих огонь под котлом с и без того кипящим желанием разрушить, нахер, эту «идиллию». Медленно скольжу взглядом по тонким ладошкам Киры, с бережной заботой накрывающим слегка округлившийся животик. В замешательстве, вышибающем почву из-под моих ног, замечаю колечко на безымянном пальчике Белкиной правой руки. Тонкий золотой ободок, крупный топаз и россыпь мелких бриллиантов — я даже помню, где, когда и при каких обстоятельствах я его покупал для нее.

Смотрю на нее, пытаясь заметить хотя бы мизерную долю той жизненной радости и страсти, что плескалась в глазах моей девочки тогда, когда она еще была моей. А мысли вертятся заведенной юлой вокруг одной, но очень важной дилеммы: как ей сказать, что хер она распишется с этим придурком? И не только потому, что он мне не нравится, а еще и по той простой причине, что она все еще моя жена.

Глава 1

*Кира*

— И не забудь, у нас сегодня контрольная примерка, — назидательно напоминает мне мама.

— Хорошо. — Закатываю глаза, радуясь тому, что разговор происходит по телефону и она не видит этого моего недовольного жеста. Не хочу ее огорчать, особенно накануне свадьбы. — Я постараюсь не опоздать.

— Уж будь добра: Луиза Коваль не часто сама лично приезжает к клиентам.

— Помню я об этом, мама, — тороплюсь завершить разговор, поглядывая на часы, и, как манны небесной, ожидаю звонка на пару. — А может, ты все же, без меня сходишь? Возьми Марусю, она у нас обожает подобное.

— Маруся и так со мной едет. И примерить я могу только свое платье, а твой наряд Пуговка не сможет надеть! — смеется мама.

— Ладно, — выдыхаю замученно, — я буду, — успокаиваю ее. — Пока, мамуль, я побежала. — Прощаюсь, как только раздается первый звонок. — На экономику нельзя опаздывать.

Я люблю свою маму, обожаю наши совместные вылазки на шопинг. Но вот эта сегодняшняя примерка почему-то жутко меня нервирует. Может, оттого, что быть подружкой невесты на свадьбе собственной матери тот еще трэш? Может, потому, что платье, выбранное для данного случая, стоит столько, сколько полгода моего обучения в вузе, а я не привыкла к таким дорогим нарядам, хоть и считаюсь дочерью небедного человека?

Не знаю, что, но что-то меня тормозит.

Размышляя об этом, захожу в аудиторию и ищу взглядом свободное место.

— Левина! — слышу, а затем и вижу зовущую меня и машущую руками Лёлю.

Поднимаю руку вверх, давая ей понять, что заметила ее яркие сигнальные огни, и, пробираясь между рядов, направляясь к ней.

— Привет! — радостно здоровается со мной подруга, отодвигаясь и уступая место за длинной партой.

— Привет! — Присаживаюсь на скамью и быстро достаю необходимую тетрадь для лекции.

Лёля порывается что-то спросить, но появление Ивана Васильевича Грозных (да-да, среди студентов он снискал прозвище Царь) прекращает на время все разговоры. И не только потому, что его предмет нам нужно будет сдавать на сессии, а за красивые глазки он оценок не ставит, поэтому все прилежно слушают лекцию, методично конспектируя ее в тетрадь, но еще и потому, что большая часть женской аудитории нашего потока тихо пускает по нему слюнки, и моя болтливая подруга в их числе.

— Милый, да… — не спрашивает, а уверенно шепчет Лёля, наклоняясь максимально близко ко мне.

Не поспоришь: статный атлет с широкими плечами, ростом под два метра. В меру прокачанный и с офигенной задницей. Деловой костюм на нем сидит как влитой, а серый пиджак идеально подчеркивает глубину его дымчатых глаз. Нос с небольшой горбинкой, четко очерченный рот с чуть припухшей нижней губой, мужественные скулы и всегда стильно подстриженные волосы с легкой сединой (этакий перец с солью, хотя довольно странно, для его-то возраста) — в общем, как выражается моя подруга, «конфетка».

В первый же день его появления на лекциях девчонки собрали на него всю имеющуюся информацию: двадцать шесть, не женат, постоянной подружки нет, работает финансовым аналитиком в каком-то банке, поступил в магистратуру и поэтому будет преподавать у нас экономическую теорию целых три семестра.

На него негласно объявлена охота, а у парней открыт тотализатор — как скоро он сдастся, и кто будет первой счастливицей, сладко оттраханной этим Ченнингом Татумом и Генри Кавиллом в одном флаконе.

Но я, пусть и считаю его симпатичным, соблюдаю нейтралитет. Все же драма «препод и студентка» не мой жизненный сценарий.

Лекция, как всегда, пролетает быстро и продуктивно. Впереди еще два предмета, и на сегодня моя повинность в академии будет завершена.

— Левина, — слышу за спиной голос преподавателя и удивленно застываю на месте, выбиваясь из общего потока студентов, спешащих прочь из аудитории.

Медленно разворачиваюсь, все еще надеясь, что мне послышалось, и встречаюсь с внимательным взглядом Ивана Васильевича. Он кивает, опровергая мои надежды.

— Задержитесь на пару минут.

Затаив дыхание, неспешно разворачиваюсь и неуверенной поступью возвращаюсь к преподавательскому столу. По пути сталкиваюсь с сокурсниками, ловя на себе сочувственный взгляд одних и презрительный — других, а еще ошалело гадаю, что и когда я успела натворить и за какие такие заслуги я снискала его аудиенцию.

Подхожу ближе и останавливаюсь в паре шагов от преподавателя. Он словно и не помнит, что позвал меня, сосредоточенно перелистывая страницы методического пособия. Дождавшись, когда за последним учащимся с характерным щелчком закрылась дверь и в кабинете остаемся только мы вдвоем, Иван Васильевич откладывает брошюру и поднимает на меня заинтересованный взгляд.

Молча жду, боясь даже представить, что меня ожидает сейчас и как после девочки из группы порвут от любопытства меня на лоскутки. Вот, не мог он Терехову оставить или, на худой конец (хотя там явно не худой), Скворцову? Они бы точно не тушевались, а уже вовсю использовали бы свой шанс.

— Кира, — вкрадчиво начинает Иван Васильевич, — у вас в следующем семестре будет зачет по курсовым.

Я недоуменно киваю, хотя абсолютно не в курсе, что там будет в следующем учебном году. До него еще надо эту летнюю сессию сдать и само лето прожить. И вообще не понимаю, к чему сейчас весь этот разговор.

— Ну, так вот… — продолжает он, вертя между пальцами правой руки серебряный «Паркер». (Зрелище