Приглашение к смерти - Джон Макдональд

— Вы пытаетесь нам сказать, что стыдитесь своего низкого происхождения, Дойль, и поэтому не хотите вернуться обратно?

— Нет, сэр. Я не стыжусь своего низкого происхождения. Мы жили, как могли. Дело не в происхождении, а кое в чем другом. В том, как я уехал из Рамоны, и в том, что там обо мне думали. Мне было восемнадцать, сэр. Шел 1914 год, и меня должны были забрать в армию. В понедельник я поехал в Дэвис… это главный город округа Рамона… и записался на службу. В субботу вечером состоялась вечеринка. Ну что-то типа прощальной вечеринки, сэр. Я напился впервые в жизни и отключился. У меня был ключ от магазина Даклинов. Наверное, кто-то вытащил его из моих штанов, открыл магазин и забрал из кассы деньги и много товара. Так что… на следующее утро я очутился в окружной тюрьме Дэвиса. Я твердил, что не делал этого, но все вокруг обвиняли меня в черной неблагодарности. Даклины приютили меня, кормили и одевали, а я им так ужасно отплатил. Со мной поговорили «по душам» и объяснили, что, если я пообещаю пойти в армию, судья вынесет приговор с отсрочкой исполнения. Еще я должен был признаться в совершении кражи. Я сделал, как мне советовали. Судья вынес приговор с отсрочкой, и я отправился в армию. Меня увезли в часть прямо из здания суда, и я даже не забрал свои вещи. Хотя, честно говоря, у меня и вещей-то не было. Я… я хочу, чтобы вы поняли, полковник. Я не могу вернуться туда. Может, это не так уж и важно и превратилось для меня в идею фикс, но я был… я, наверное, гордился собой. Я хорошо учился в городской школе, достиг кое-каких высот в спорте, пользовался уважением у ребят. И потом все… рухнуло. Что мне скажут в Рамоне, если я вернусь?

Полковник Прессер мрачно посмотрел на Дойля и в сердцах громко ударил кулаком по папке.

— Я не мастер произносить речи, но могу сообщить вам некоторые факты о вас же самом. Вам тридцать три года, вы холостяк. В Рамоне у вас нет близких родственников. Случай, о котором вы только что рассказали, произошел пятнадцать лет назад. Я могу согласиться с вами: он нанес вам глубокую психическую травму. Вас взяли в армию слишком поздно, чтобы вы успели принять участие в основных сражениях Второй Мировой войны. С 1916 по 1950 годы вы учились в колледже за счет государства. Закончив колледж, участвовали в войне в Корее. Два месяца до ранения в левый бицепс осколком от минометного снаряда вы были опытным командиром патруля, успели отличиться и получили бронзовую звезду. После демобилизации прошли конкурс и стали работать в Государственном Департаменте. Неуклонно продвигались по служебной лестнице. Три года назад вас перевели в отдел, занимающийся расследованиями, где вы и работаете сейчас. Начальство о вас отзывается хорошо… Когда мы искали кандидата для выполнения нашего задания, мы заставили здорово потрудиться комиссию ветеранов. Их компьютеры выдали семьдесят одного возможного кандидата из уроженцев Рамоны и западного берега Флориды. Семьдесят нам пришлось вычеркнуть. Мы страшно обрадовались, когда обнаружили в списке вас, мистер Дойль, поскольку не надеялись найти человека, который бы так идеально подходил для выполнения задания. Чтобы временно одолжить вас у Госдепа, пришлось задействовать очень больших людей. Какими бы мизерными ни были ваши шансы на успех, мы должны попробовать. Будь Америка полицейским государством, проблем бы не было. Мы бы просто поехали в Рамону, забрали полковника ночью и спокойно увезли в Вашингтон. Но при том правительстве, которое у нас, он должен вернуться добровольно. Другие методы убеждения не дали результатов. Использовать уроженца тех мест — идея капитана Дерреса. Мне она понравилась. И вот сейчас, мистер Дойль, вы неожиданно заявляете, что из-за неприятных детских воспоминаний мы должны отказаться от хорошей идеи. Отказаться, чтобы не ворошить неприятные воспоминания?

— Полковник, я…

— У вас есть разрешение на допуск к секретным материалам. Вы продемонстрировали, что обладаете недюжинным умом и богатым воображением. Мне даже кажется, что вы должны захотеть поехать в Рамону, чтобы показать ее жителям, кем вы стали. Вы не переписывались с кем-нибудь из Рамоны в эти пятнадцать лет?

— Нет, сэр.

— Не встречались с жителями Рамоны в эти годы?

— Нет, сэр. Хотя всегда боялся, что встречусь.

Полковник Прессер открыл нижний ящик стола, достал толстую папку, набитую бумагами, и с глухим стуком бросил ее на стол.

— Это материалы, которые подготовил для вас капитан Деррес. Предлагаю вам внимательно изучить их и прийти сюда завтра к двум часам. Тогда и дадите окончательный ответ. Если ответите «да», а я надеюсь, что будет «да», можно ехать в Рамону, предварительно придумав правдоподобную историю для вашего появления там. Когда будете придумывать легенду, пожалуйста, имейте в виду, что мы предоставим в ваше распоряжение достаточные средства, и центральное финансово-контрольное управление не потребует от вас подробного отчета о том, как вы будете их тратить. Что касается официальных документов, вы находитесь в отпуске. Если возникнут какие-нибудь неприятности, выбираться из них придется самому. Мы не сумеем пополнить ваши фонды, если они истощатся, но позже обязательно компенсируем любые затраты, которые вы будете делать из своих собственных денег. Наступит момент, когда вы увидите, как у вас продвигаются дела: ждет успех или ничего не получается. Тогда без промедления позвоните сюда и переговорите со мной или с капитаном Дерресом. Кто бы ни снял трубку, он обязательно поинтересуется вашим здоровьем. Если вы добьетесь успеха, то ответите, что чувствуете себя хорошо. Если нет, пожалуйтесь на недомогание. После этого звонка мы информируем Государственный Департамент, что вы скоро вернетесь на службу и будете готовы к выполнению нового задания. В случае неудачи мы захотим задать вам после вашего возвращения несколько вопросов. Если же вы добьетесь успеха, то едва ли когда-нибудь снова увидите нас.

Алекс Дойль принес толстую папку к себе в отель. К восьми часам вечера прочитал и усвоил все ее содержимое. Он знал, как умерла Дженна. Знал, что должен будет сказать Кроуфорду Макганну. Проявив ставшую автоматической после долгой тренировки осторожность, Дойль оставил папку в сейфе гостиницы и вышел прогуляться по душным улицам.

Он шел неторопливой твердой походкой, вспоминая долгие годы болезненного приобретения новой личности и… Дженну. Наверное, ей трудно было вернуться в Рамону. Дело в том, что первой уехала она с каким-то моряком из Тампы, опередила Алекса на шесть месяцев. С тех пор Дженну Ларкин в Рамоне никто не видел. Ее побег стал громким городским скандалом. Люди шептались: эта Дженна Ларкин такая буйная… Старый Спенс Ларкин чуть не сошел с ума, потому что она была его старшим и любимым ребенком. Алекс даже не мечтал о том, что она согласится встретиться с ним. Поэтому никогда и не просил. Дженна предложила встретиться сама. Спенс подарил ей быструю маленькую моторную лодку. Он купил ее на лодочной верфи и починил. Как-то в субботу вечером Дженна с компанией зашла к нему в магазин и сказала, когда остальные не могли услышать: «Приходи завтра утром на верфь, Алекс. Около десяти. Устроим пикник».

Они отправились по бухте к южному концу Рамона Ки, потом вышли в Гольфстрим и бросили якорь на мелководье у белого песчаного берега какого-то островка в Келли Ки. Это был странный день, и напряжение накапливалось в многозначительных взглядах и случайных прикосновениях. К вечеру напряжение, наверное, достигло пика, и когда начали сгущаться сумерки, Дженна неожиданно очутилась в его объятиях. Она прошептала, будто боялась, что у него никогда не хватит смелости обнять ее. Испуг Алекса был таким же сильным, как и его желание. В глубине души он надеялся, что сплетни о Дженне были ложью от начала и до конца.

Они лежали на одеялах. Дженна сняла влажный зеленый купальник и жадно набросилась на него. В этом союзе она была зачинщицей, а он — всего-навсего орудием ее буйства и протеста.

Позже, когда они прощались у дома Даклинов и Дженна страстно ответила на его поцелуй, он спросил ее, когда они встретятся вновь?

— Не знаю, Алекс. Наверное, когда-нибудь встретимся. Попроси меня, слышишь?

— Я обязательно попрошу тебя.

Алекс попытался вновь встретиться с Дженной Ларкин, но у него было совсем мало свободного времени, а когда он бывал свободен, занята оказывалась Дженна. Примерно через два месяца после пикника Дженна уехала с моряком.

С тех пор Алекс часто спрашивал себя, нашел ли Спенс дочь и привез ли обратно в Рамону? В досье на Дженну, занимавшем немалую часть толстой папки, которую ему дал полковник Прессер, имелся ответ на этот вопрос. Дженна не вернулась в Рамону. Досье освещало двенадцать лет ее жизни, с восемнадцати до тридцати лет, когда она встретилась с Макганном. Брак и быстрый развод, работа натурщицей и фотографии для неприличных журналов, выступления с третьеразрядными ансамблями в каких-то грязных забегаловках. В полиции даже имелось на нее досье. В основном мелкие нарушения общественного порядка по ночам. Все это только оттого, что она была такой живой… и обладала необузданным характером.