Музыка юности - Владимир Владимирович Германов

Первое время ее накрывала депрессия, слишком уж большой контраст был между Москвой и ее родным поселком. И эти взгляды соседей, в которых так и читалось: «Мол надо же, вернулась тут городская».

Катя не замечала, что капли осеннего дождя попадают на пальто, а сапоги наступили уже не в одну лужу. Воспоминания кружились без остановки. Она очнулась уже перед самим домом. На входе в подъезд под самым потолком кто-то написал: «Сашка козел!» Катя улыбнулась. Чего там только не писали. Сколько не затирай, всегда появлялось что-то новое. Когда-то там было написано Коля + Катя = Любовь.

Она поднялась по старой лестнице на второй этаж. Детские крики были слышны на весь пролет:

— Сдавайся! Ты не уйдешь!

— Сам сдавайся! У меня броня лучше!

Катя открыла входную дверь и зашла в квартиру. Пролетевший пуфик от дивана чуть не попал ей в ногу. Мальчишки носились по коридору друг за другом.

— Антон, Саша. Вы что тут устроили?!

— Мам, я позвал Сашу немного поиграть. Но он скоро уходит.

— Здравствуйте тетя Катя, — поздоровался Саша. Он опустил руки с зажатой подушкой и уставился на Катю.

— Привет, Саша. Можете играть сколько хотите, только дом не громите, — она потрепала рукой Антона по голове.

— Спасибо мам, — Антон хотел было обнять Катю, но остановился. Вместо этого он развернулся к другу и забрал у него подушку, — Давай обратно. Слышал, нельзя громить дом. Пошли.

«Стеснительный ты мой. Прям как я в детстве», — подумала Катя. Она повесила пальто на вешалку и посмотрела в зеркало. Темные круги под глазами стали меньше, что порадовало Катю, но вот на голове… Разведя рукой волосы на висках она обнаружила седину. Опять подкрашивать.

Катя переоделась в домашний халат и собрала волосы в хвостик. После чего решила заглянуть к мальчикам в комнату:

— Мальчишки, кушать будете?

— Нее. Мы только чай пили. — Антон посмотрел на Катю и нахмурился, — Мам, не заходи пожалуйста, мы тут штаб сделали.

— Хорошо, командир. С уроками что у тебя?

— Сделал уже давно.

— Что ж, поверю на слово. Но вечером проверю.

— Как хочешь. Я готов.

— Ладно, не буду мешать вам. Кушать приспичит, зовите.

Вроде бы совсем недавно она читала ему сказки на ночь и целовала в носик перед сном. А сейчас он уже отстаивает личные границы и читает себе на ночь сам. И книги выбирает не по возрасту. Добрался до Дюма, надо же. А недавно и вовсе заявил, что хочет стать изобретателем:

— Что же ты хочешь изобрести, малыш?

— Пока еще не знаю. Что-нибудь такое, чтобы ты всегда была счастлива. И никогда не болела. Катя чуть не расплакалась в тот момент и ничего не ответила. Просто обняла сына. Ведь этот маленький, белокурый мальчишка и есть ее счастье.

За окном стало уже совсем темно, а из соседней комнаты все не прекращался детский смех. Капли дождя покрыли окно будто паутиной и фонарь под домом выглядел как размытое пятно. Катя открыла форточку и свежий воздух наполнил комнату.

Тонкие пальцы легли на черно-белые клавиши. Зазвучала музыка. Музыка ее юности, запаха летнего костра и поцелуев, — после которых забываешь все на свете.