Неумолимое уравнение - Том Годвин

— А вы знали, что мы везем для партии?

— Нет. Вероятно, какое-нибудь оборудование?

Почему она не была мужчиной, преследующим свои тайные и корыстные цели, или преступником, который бежал от правосудия в надежде навсегда затеряться в огромном новом мире? Никогда еще пилоту КЭПа не приходилось сталкиваться с таким пассажиром. Среди тех немногих, кто пробирался на корабль, бывали люди низкие и эгоистичные, жестокие и опасные, но никогда еще на борту КЭПа не было голубоглазой улыбающейся девушки, готовой уплатить штраф и выполнять любую работу только для того, чтобы увидеть брата.

Он повернулся к пульту управления и нажал кнопку вызывая «Звездную Пыль». Это было бесполезно, но он должен был испробовать все средства. Нельзя было схватить ее и толкнуть в люк, как поступил бы пилот, будь «пассажир» мужчиной. До тех пор пока КЭП тормозился силой тяготения, отсрочка была неопасной. Из коммуникатора раздался голос:

— Слушает «Звездная Пыль». Сообщите опознавательные и докладывайте.

— Бартон. КЭП 34ГII. Экстренно. Вызываю командира корабля Делхарта.

Послышалось слабое нестройное гудение. Вызов проходил через соответствующие каналы.

Девушка молча наблюдала за ним. Она больше не улыбалась.

— Вы хотите, чтобы они вернулись за мной? — спросила она.

Коммуникатор щелкнул, и далекий голос сказал:

— Командир, вас вызывает КЭП.

— Они вернутся за мной? — еще раз спросила она. И я не смогу увидеть брата?

— Бартон! — раздался резкий голос Делхарта. — Что за срочность?

— Пассажир.

— Пассажир? — в вопросе прозвучало удивление. — Тогда почему срочный вызов? Вы его обнаружили вовремя, непосредственной опасности нет. Вам надо связаться с Бюро корабельной информации, чтобы они оповестили ближайших родственников.

— Пассажир еще на борту, и обстоятельства не совсем обычные...

— Необычные? — перебил его командир. В его голосе ясно слышалось нетерпение. — Вы отлично знаете, что у вас мало горючего. И вам не хуже, чем мне, известен закон: «Каждый пассажир, обнаруженный во время полета на КЭПе, подлежит немедленному уничтожению».

Бартон услышал, как вскрикнула девушка.

— Этот пассажир — девушка.

— Что?!

— Она хотела повидаться с братом. Это — еще совсем ребенок. Она не представляла себе, что делает.

— Понятно, — голос стал мягче. — И вы меня вызвали, надеясь, что я смогу вам чем-нибудь помочь? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — Мне очень жаль, Бартон, но не в силах ничего сделать. Звездолет не может отклониться от графика. От этого зависят жизни слишком многих людей. Я чувствую то же, что и вы, но я не в состоянии что-либо изменить, как и вы. Выполняйте свой долг. Соединяю вас с Бюро информации.

Голос в коммуникаторе замолк. Оттуда доносилось лишь легкое потрескивание. Бартон повернулся к девушке. Она сидела, подавшись вперед, и смотрела на него испуганными, широко раскрытыми глазами.

— О чем он говорил? Что вы должны сделать? Уничтожить? Что он имел в виду? Этого не может быть!

Оставалось мало времени, и он не мог ей лгать.

— Он сказал то, что следовало.

— Нет!

Девушка отпрянула от него, как будто он собирался ее ударить. Она подняла руку, словно желая отстранить то страшное, что надвигалось на нее.

— Однако это так.

— Нет! Этого не может быть. Вы не в своем уме. Что вы говорите!

— Мне очень жаль,— он старался говорить с ней как можно мягче.— Мне следовало сказать вам раньше, но я хотел сделать все, что в моих силах. Я вызвал «Звездную Пыль». Вы слышали, что сказал командир?

— Это невозможно. Если вы выбросите меня за борт, я умру.

— Да.

Она ловила его взгляд, стараясь прочесть в нем правду, недоверие в ее глазах сменилось ужасом. Она прижалась к стене, маленькая и беззащитная, как мягкая тряпичная кукла. Казалось, в ней угасла последняя искорка надежды.

— И вы собираетесь это сделать? Вы хотите меня убить?

— Мне очень жаль, — сказал он. — Вы даже не представляете себе, как мне вас жаль. Но так должно быть и никто во всей вселенной не в силах что-либо изменить.

— Вызываю КЭП, — раздался металлический голос в коммуникаторе. — Говорит Бюро информации. Дайте опознавательные данные.

Бартон встал с кресла и подошел к девушке. Она судорожно вцепилась в край своего сиденья. Лицо, поднятое к нему, было совершенно белым под густой шапкой каштановых волос. Тем резче выделялась на нем ярко-красная полоса губной помады.

— Уже?

— Мне нужен ваш опознавательный жетон, — сказал он.

Она разжала руки и нащупала дрожащими пальцам висевшую у нее на шее цепочку, к которой был прикреплен маленький пластмассовый диск. Пилот помог ей снять диск и вернулся на свое место.

— Сообщаю данные. Опознавательный номер Т837...

— Одну минуту, — прервал его голос. — На серой карточке?

— Да.

— Время исполнения приговора?

— Я сообщу вам позже.

— Позже? Это не по форме. Сначала требуется точное время смерти...

Он с огромным трудом заставил свой голос не дрогнуть.

— Тогда пусть будет не по форме. Сначала запишите остальные данные. Пассажир — девушка, и она все слышит. Вы это можете понять?

Наступила тишина. Затем голос сказал:

— Простите. Продолжайте.

Он начал читать очень медленно, чтобы дать ей возможность оправиться от первого чувства ужаса и постепенно свыкнуться с неизбежностью.

— Номер Т8374 тире 54. Имя — Мэрилин Ли Кросс. Пол — женский. Родилась 7 июля 2160 г. («Ей только восемнадцать», — пронеслось у него в голове.) Рост — 5, футов 3 дюйма. Вес — 110 фунтов.

Казалось странным, что такого маленького веса было достаточно, чтобы сокрушить целый корабль.

— Волосы — каштановые. Глаза — голубые. Телосложение — хрупкое. Группа крови — 0. («Господи, кому нужны эти сведения», — подумал он.) Пункт назначения — Порт-Сити, Мимир.

Он кончил и сказал: — Я вас вызову позже.

Затем снова повернулся к девушке. Она прижалась к стене и смотрела на него каким-то зачарованным взглядом.

— Они хотят, чтобы вы убили меня? Вы все ждете моей смерти?

В ее голосе исчезло напряжение, и она говорила, как испуганный и смущенный ребенок.

— Все хотят меня убить, а я ничего не сделала. Я никому не причинила зла. Я только хотела увидеть брата.

— Все не так, как вы думаете, совсем не так, — сказал он. — Никто не хочет вас убивать. И никто не допустил бы этого, если бы это зависело от людей.

— Но тогда почему все так? Я не понимаю.

Он объяснил ей создавшееся положение. Она долго молчала, а когда наконец заговорила, в ее глазах уже не было ужаса.

— Значит, все это только потому, что у вас мало топлива?

— Да.

— И я должна умереть, чтобы не погибли ещё семь человек?

— Именно так.

— И никто не хочет моей смерти?

— Никто.

— Тогда, может быть... Вы уверены, что ничего нельзя сделать? Неужели люди не спасли бы меня?

— Все с радостью помогли бы вам, но никто ничего не в состоянии сделать. Все что я мог — это вызвать «Звездную Пыль».

— А она не вернется, понимаю. Но, может быть, есть другие звездолеты? Неужели нет никакой надежды?

Она наклонилась вперед, с волнением ожидая его ответа.

— Нет.

Слово упало, как холодный камень. Она снова откинулась к стене, глаза ее потухли.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Да. На расстоянии сорока световых лет нет ни одного корабля, и никто ничего не может изменить.

Она опустила глаза и начала нервно перебирать складки платья. Постепенно она свыкнется с мыслью о своей странной судьбе. Но на это нужно время, а его у нее очень мало. Сколько же его осталось?

На КЭПе не было установки, охлаждающей корпус. Поэтому необходимо было уменьшить скорость до среднего уровня, прежде чем корабль войдет в атмосферу. А сейчас они приближались к месту назначения со скоростью, превышающей установленную для них счетными машинами. Вот-вот должен был наступить критический момент, когда придется возобновить торможение, и тогда вес девушки станет очень важным фактором, который не учли счетные машины при определении количества топлива. Когда начнется торможение, она должна будет покинуть корабль. Иного выхода не было.

— Сколько я могу еще здесь оставаться?

Бартон невольно вздрогнул: этот вопрос прозвучал как эхо его собственных мыслей. Сколько? Он и сам не знал. Это было известно только счетным машинам. Каждый КЭП получал ничтожное количество дополнительного горючего на случай неблагоприятных условий полета. Все сведения, касающиеся курса корабля, хранили запоминающие элементы вычислительных машин. Эти данные нельзя было изменить. Можно было только сообщить счетным машинам новые данные — вес девушки и точное время, когда он уменьшил торможение.

Не успел он вызвать «Звездную Пыль», как из коммуникатора раздался голос командира:

— Бартон, Бюро информации сообщило, что вы не кончили рапорт. Вы уменьшили торможение?

Командир уже догадался.

— Я торможу при одной десятой силы притяжения ответил он. — Уменьшил торможение в семнадцать пятнадцать, а вес — сто десять. Мне бы хотелось оставаться на одной десятой, пока позволяют счетные машины. Вы сможете сделать расчет?