Десять шагов (сборник) - Владимир Болотин

Сегодня уже нет ни группы Наутилус Помпилиус, разрушена гостиница «Россия» вместе с тем самым концертным залом. А школьная подруга давно обзавелась семьей и счастливо живет где-то в пригороде Москвы. Время от времени переслушивая альбомы НП, Костин обратил внимание, что многие песни кочуют с пластинки на пластинку. Менялись немного аранжировки, но в целом это была та же самая песня, все с теми же куплетами и припевами. И зачастую именно эти песни и были «боевиками», теми самыми хитами, за которые многие поклонники и любили группу. Среди таких песен, например, «Князь тишины», встречающаяся по меньшей мере на трех номерных альбомах – Невидимка (1985), Князь тишины (1988), Наугад (1990). При этом, текст в основе этой песни – перевод стихов венгерского поэта Эндре Ади (перевод Леонида Мартынова). Или «Скованные одной цепью», которая впервые звучит на пластинке Разлука (1986), а затем – на пластинке Князь тишины. С другой стороны, «Я хочу быть с тобой» вошла только в альбом Князь тишины, хотя является визитной карточкой групп, при этом исполнялась на концертах с 1987 года.

Кроме упомянутой «ЯХБТ» у группы есть еще песни, которые не встречаются на студийных пластинках, а звучали лишь на концертах. Концерты были записаны в 80– х, но выпущены уже в 90– х. А на бутлегах звучали «Синоптики», «Песня в защиту мужчин» (эта песня вообще единожды прозвенев на концерте 1987—88 годах, вышла на двойном концертнике Никомуникабельность), «Мальчик-зима», «Мой брат Каин» или «Чужой». Позже уже в переизданном собрании сочинений НП их можно заметить на пластинках «Подъем» (1987), «Отбой» и «Раскол» (оба 1988 год). В конце 1988 года, кстати, Слава Бутусов впервые распустил коллектив. Но Костин узнает об этом намного позже, когда прочтет книгу Кушнира и Порохни «Введение в Наутилосоведение». Случая и слушая альбом за альбомом, Костин выделил для себя три пластинки, которые вышли на рубеже 80—90– х годов, они казались ему самыми лучшими.

Это «Человек без имени» (1989) – саундтрек к невышедшему фильму, «Наугад» (1990), куда вошли песни ранее исполняемые на концертах, и «Чужая Земля» (1991), самая загадочная пластинка группы.

Когда в 1989 году Бутусов и Умецкий во второй раз распускали группу, записи «Человека без имени» Дмитрий забрал со собой. Фильм не получился, альбом не вышел (запись опубликовали только в 1995 году). «Наугад» был наполовину составлен из концертных и перепетых старых песен, а наполовину – из нового материала (готового материала для пластинки «Родившийся в эту ночь» ). Часть новых песен здесь была как раз с того самого саундтрека к фильму.

«Чужая Земля» была оригинальной пластинкой – все песни совершенно новые, оформление альбома было концептуальным – ни авторов песен и музыки, нет состава группы, а иллюстрации к песням выглядели как чернильные пятна для теста Роршиха. С этого альбома только две песни стали популярными в народе – «На берегу безымянной реки» и «Прогулки по воде». Но помимо этих двух романтических историй, в альбоме присутствуют и другие потенциальные хиты: «Летучая мышь», «Эти реки», «Чужая земля» и «Монгольская степь». Да и другие песни не лишены смысла.

А дальше были «Титаник» (1993), «Крылья» (1995) и «Яблокитай» (1996). На этом история группы Nautilus Pompilius завершилась большим гастрольным туром и официальными похоронами в Англии.

Группы не стало, Бутусов стал экспериментировать. Он записал сольный альбом, выпустил два концептуальных диска совместно с экс-участниками группы Кино, а потом с ними же создал коллектив под названием Юпитер. Новое творчество Костину не пришлось по душе, и следить за творчеством Бутусова он перестал.

Илья Кормильцев – автор большинства текстов для НП, начиная с 1985 года. Наверное, если бы не этот тандем Бутусов-Кормильцев, то группа никогда не добилась бы такой бешенной популярности. И это видно – новые песни Бутусова нашли своих поклонников, но они не так изящны как стихи Кормильцева.

Кормильцев то же занялся другими проектами, не только музыкальными. Помимо прочего он был неплохим переводчиком и обладал хорошим литературным вкусом и нюхом. Благодаря ему читатели смогли познакомиться с современной западной литературой – серия Альтернатива желтого цвета бросалась в глаза в книжных магазинах. Именно Кормильцев перевел на русский «Бойцовский клуб» Паланика. К несчастью, болезнь не позволила Кормильцеву сделать еще многое…

Костин бежал, ритмично выдыхая, и не в первый раз обдумывая все эти соображения о музыке, творчестве и собственных воспоминаниях. Музыка в наушниках закончилась как раз в тот момент, когда он подбегал к дому.

Суббота обещала хорошую погоду, самое то для шашлыков. Было около одиннадцати, когда к воротам подъехала первая машина. Костин как раз готовил мангал во дворе, когда услышал клаксон.

– Открывай, хозяин! – донеся из-за калитки веселый голос Огородникова.

С Игорем они были знакомы еще со школы. Огородниковы переехали в Москву откуда-то с севера, и Игорь пришел в новую школу – аккурат перед выпускным классом. Костину сразу понравился этот паренек, простой, без каких-то понтов, спокойный и рассудительный. В нужную минуту мог и плечо подставить и шутку поддержать. Не раз Огородников был рядом, когда назревали конфликты, некоторых даже удалось избежать из-за умения разрядить обстановку, ну а в других приходилось отбиваться. Получали вместе, но и вместе навешивали.

Костин с Огородниковым вместе ходили в школьную качалку. Что такое школьная качалка на рубеже 80– х и 90– х представить не сложно – пара штанг да три гантели, а на стенах плохонькие фотокопии портретов Арнольда Шварценнегера, снятые с плохоньких фотокопий. С нынешними фитнес-залами с их ультра современными тренажерами ничего общего, хотя может и сегодня можно встретить подвалы с фотографиями Железного Арни на стенах, где мальчишки также толкают от груди ржавый гриф с двумя блинами.

Где-то они раздобыли книжку о строительстве тела и стали заниматься боддибилдингом. Висели на турнике, отжимались и тягали железо в зале. Огородникова природа одарила хорошими данными и он быстренько пошел вширь: раздался в плечах, накачал бицепсы. А конституция Костина не давала ему быстро наращивать мышечную массу, он оставался просто рельефным, красавцем из Древней Греции.

Все эти занятия не прошли даром. Костин так и остался рельефным, правда, местами рельефы скрылись под жирком из-за недостатка физических нагрузок. Какое-то время Костин просто ждал, раздумывая, что пора бы привести себя в порядок. И в один прекрасный момент, вспомнив слова Ричарда Брэнсона, известного бизнесмена-романтика с английских берегов, сказал себе: «Берись и делай!», после надел кроссовки ипобежал. С чего-то нужно было начать?!

А вот с Огородниковым щедрая природа пошутила. Наградив его прекрасными данными, которые он быстренько развил, она не оставила его. Забросив занятия спортом, огородников к своим широким плечам и мощным «банкам» получил вскоре и довольно внушительный живот. Нет, не в один день живот вырос, но теперь ничего с ним уже не сделать. Его упругие грудные мышцы тоже обвисли и немногим уступали в размере супружниным.

После школы Костин с Огородниковым даже собирались в один вуз, но в последний момент Игорь подал документы один. А Костин на два года уехал в казахские степи, где удачно окопался в штабе писарем (потом он с улыбкой смотрел фильм Алексея Балабанова «Брат», где герой в исполнении Сергея Бодрова произносит одну из ставших крылатыми фраз: «В штабе писарем отсиделся» ).

Огородников отучился в институте и удачно устроился работать. Вот уже который год он торгует автозапчастями. Он при этом сделал неплохую карьеру, дослужившись до поста финансового директора…

– Сейчас, сейчас, – с улыбкой сказал Костин, подходя к калитке.

Огородниковы приехали большей частью своей семьи, без Маши. Костин спросил, как дочь, впуская гостей. Девочку отвезли к бабушке, там у ее подружки день рождения и Маша очень хотела к ней попасть.

Наташа Огородникова то же училась с ними в школе, на два класса младше. Любовь у них с Игорем случилась в «последнее лето детства». Их класс выступал с номером на выпускном у Костина и Огородникова, там все и познакомились. Только у Костина с Леной ничего путного не вышло, а вот Огородниковы вместе до сих пор.

– Мы первые? – спросила Наташа.

– Как обычно, – сказал Костин. – Проходите в дом, располагайтесь… Ну не первый раз, да?

Сам же он пошел к мангалу. Еще должны были подъехать семейства Болотиных, Богдановых и Новодворских. Обещали с неуверенностью две закадычные подружки и еще одна пара.

Болотины – это давние друзья, познакомились они после армии, когда Костин решил поступать в институт. Володька был молчаливым остряком, резким и говорившим правду в глаза. Собственно за это его многие и не любили. Он часто бывал не в духе, хотя «не в духе» было скорее его нормальным состоянием покоя. Он мог шутить, и никто бы не догадался об этом по его мимике или голосу. Своеобразное чувство юмора тоже не играло ему на пользу при заведении друзей.