Калки - Гор Видал

Сейчас, когда я пишу эти строки, на мне надет ремень, который Амелия сорок лет назад подарила моему отцу. Узкий, с белыми и синими клеточками. Я могла бы полюбить ее… Но к тому времени, когда я родилась, она умерла. Почему-то я верю, что Амелия разбилась в самолете за нас обеих. Думаю, поэтому я никогда не боялась погибнуть в авиакатастрофе.

Изменения не всегда бывают пагубными. Но тогда, по дороге к бассейну отеля «Беверли-Хиллз», я сознавала, что для меня все меняется только к худшему. Я была на мели. Задолжала алименты за два месяца. Да, алименты платила именно я. Гордо настояв на этом праве. В результате на неделю с лишним я стала национальной героиней — для мужчин. Женщины присылали мне отвратительные письма. Что ж, я и впрямь не сахар.

Кто такой Морган Дэвис? Морган работал на Клея Фелкера. Кто такой Клей Фелкер? Он издавал несколько журналов в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Один из таких журналов опубликовал отрывки из «За гранью материнства». Кроме того, именно Морган познакомил меня с Г. В. Вейсом. Когда Клей Фелкер продал свои периодические издания одному австралийцу (типу, вызывающему бесконечный интерес у журналистов, а всем остальным совершенно безразличному), Морган Дэвис стал главным редактором «Нейшнл сан» — мерзкой газетенки, разлагающей мораль людей с низким коэффициентом умственного развития. Пару раз я встречалась с Морганом, но у нас ничего не вышло. Он был слишком толстый. И, кроме того, страдал одышкой. Он говорил, что это астма, но на самом деле у него была простая эмфизема от неумеренного курения. Я не люблю курящих. Пока мы с Морганом были нужны друг другу, у нас были неплохие отношения. Похоже, сейчас я понадобилась ему снова. Он просил встретиться с ним «безотлагательно!».

Нищим выбирать не приходится, подумала я в стиле Г. В. Вейса. При виде загорающих у бассейна возле отеля «Беверли-Хиллз» я почувствовала негодование. Каждый старался показать, что ему здесь очень приятно. Среди пляжников был и Мерв Гриффин. Он сказал: «Привет, Тедди!» Думаю, его вежливость была очень рискованной. Скандал из-за Индиры Ганди мог прийтись не по душе его многочисленным спонсорам.

Я села в шезлонг рядом с Морганом, на котором были спортивные трусы с цветочным рисунком. Он говорил по телефону. Это было его любимое занятие. Светловолосый швед или норвежец — местный администратор — сказал:

— Здравствуйте, миссис Оттингер! Давно мы вас не видели.

— Испытывала самолеты, — ответила я. В Голливуде всегда нужно напоминать, что ты по-прежнему занимаешься делом, которое тебя прославило. В радиусе мили от бассейна «Беверли-Хиллз» неудач не прощают никому. Если подобное случится, поднимется такая волна, которая утопит пришельца.

— Калифорния ужасно скучна, — сказал Морган. А потом одобрительно кивнул мне. На спине моей летной куртки красовалась надпись «Тедди Оттингер». Дешево, но сердито, а главное — узнаваемо. Я была товаром широкого потребления. Была выставлена на продажу. И одновременно сдана в архив.

Морган сбросил с себя воскресный номер «Нью-Йорк таймс». Значит, мы встретились в воскресенье. Можно было бы вычислить точную дату этой в буквальном смысле слова исторической встречи. Газетные листы упали на плитки у бассейна — шлеп, шлеп, шлеп.

— О чем задумалась, Тедди? — Затем он сделал паузу и по своей всегдашней дурацкой привычке повторил то, что я сказала администратору: — Ты говорила, что испытываешь самолеты.

— Да, Морган. — На солнце было жарко, и я сняла старую куртку. Мне доставило удовольствие, что он помимо воли так и вылупился на мою блузку. Грудь Тедди Оттингер была и осталась знаменитой. Через три года занятий йогой я заново создала свое тело и возродилась в образе… кто знает кого? Каждый из нас является отражением многих людей — и никого в отдельности.

— Догадываюсь, — сказал Морган, — что испытание самолетов все еще считается выгодным делом. Эти новые ассигнования на военные нужды…

— Ошибаешься. — Сказала я правду, сама того не желая. — Все, что делает Министерство обороны, не имеет отношения ни к мужчинам, ни к женщинам. У нас есть «МАРВы», есть «МИРВы», есть «M-Иксы», а теперь и снаряды «Круз». У нас был «Б-1», но теперь он снят с вооружения. Нет ничего нового, для чего требовались бы человеческая плоть, мозг и я. Поэтому все, что мне остается, — проверять самолеты для линий воздушного сообщения, которые тоже дышат на ладан. — Я не собиралась говорить ничего, но сказала слишком много.

Над высокими чахлыми пальмами у бассейна разнесся ритмичный рокот — пыльное бурое небо над Лос-Анджелесом чертило с полдюжины реактивных самолетов. Я понимала, что реактивные самолеты выжигают озон в верхних слоях атмосферы. И все равно они мне нравились.

— Хреново, — сказал Морган, явно довольный тем, что мне приходится нелегко. Я следила за струйкой пота, которая текла по его вислой груди, поросшей седыми волосами. Соски были втянуты внутрь. У него началась одышка. Он вдохнул облако сигаретного дыма (очевидно, в лечебных целях), закашлялся и спросил:

— Что случилось с тем кино, в котором ты собиралась играть роль этой… как ее?..

— Амелии Эрхарт. Съемки отложили. Возникла проблема со сценарием. — «Проблему со сценарием» звали Ширли Маклейн. Она сказала, что сама собирается снять фильм о жизни Амелии. Моя подруга и продюсер Арлен Уэгстафф хотела дать ей отступного. Но Ширли не согласилась.

— Ты была неплохим писателем. — Морган накрыл грудь и живот страницей «Нью-Йорк таймс», посвященной путешествиям.

— Никаким писателем я не была, — сказала я. — Так называемым писателем был сосватанный тобой Герман В. Вейс.

— Во-первых, мысль о Германе сначала пришла в голову Клею. А во-вторых, старина Герман неплохо сделал свое дело. Но если ты больше не желаешь работать с ним, то и не надо.

Предложение было ясным и недвусмысленным.

— Ты хочешь, чтобы я написала новую книгу? «Еще дальше от материнства»?

— А что, неплохо! — Морган похлопал меня по руке. Ладонь у него была липкая от пота. — Поведаешь миру о всех цыпочках, с которыми ты развлекалась.

Мужчины на стенку лезут при виде женщины, которая может без них обойтись. Я обдумывала вежливый ответ, когда зазвонил телефон, и Морган целую вечность болтал о том, избавится ли президент от вице-президента перед началом избирательной кампании. Или о чем-то из той же оперы? Тогда синие «делатели королей» так никогда и не узнали, чем дело закончится.

Но кое-что я все-таки успела понять. Моргана не интересовало продолжение книги. Я помрачнела. На то имелись причины. В конце концов, я безработная летчица, обремененная долгами в размере ста одиннадцати тысяч долларов на двоих детей — девяти и одиннадцати лет. Сумма алиментов ежемесячно возрастала на тысячу долларов без учета дополнительных расходов на детей — например, на пластическую операцию для Тессы, у которой была «заячья губа». Такие операции медицинская страховка не предусматривала, хотя компания уверяла, что все наоборот. В реальной жизни мне никогда не позволяли удаляться от «грани материнства» больше, чем на пару метров.

Единственным светлым пятном в моей жизни была Арлен Уэгстафф, лет сорока двух с хвостиком. На сколько тянул этот «хвостик», одному богу известно. Но Арлен хорошо сохранилась и не боялась показываться публике. В прошлом феврале она была самым высокооплачиваемым человеком на телевидении. У нее были внешность и имя типичной семейной женщины. Шедевром Арлен стал рекламный клип кофе «Джедда». Там она впервые сыграла классическую домохозяйку, хмурую и нервную. Она пытается убраться с помощью пылесоса, терпит неудачу и без сил падает в кресло. Тут добрая соседка приносит ей чашечку кофе «Джедда». Арлен пьет кофе, и это приводит к поразительному результату. От усталости не остается и следа; она полна сил и управляет пылесосом как реактивным самолетом. Доходы от этого клипа до сих пор позволяли нам жить относительно безбедно.

Нет, мы с Арлен не составляли настоящую семейную пару. Мы были скорее сестрами. Сестрами, которые действительно нуждаются друг в друге. Она зарабатывала на хлеб. И была алкоголичкой. Я — нет. Я следила за количеством ее коктейлей с текилой. Лечила похмелье. И в полночь прятала от нее таблетки.

— Что ты знаешь об индуизме? — Морган бросил на меня проницательный взгляд главного редактора и одновременно «делателя королей». Однажды Дэвис сказал, что лучшим временем в его жизни был момент, когда он мог сделать губернатором Нью-Йорка кого-то по имени Кэри или Кари. Точнее, это могли они с Клеем Фелкером. Но у Фелкера было больше возможностей… Не знаю. Честно говоря, мне не нравился ни тот ни другой.

— У всех богов много рук. И голов. Коров не едят. Переселение душ. Ненавижу карри. Эта их приправа для меня слишком остра.

Морган крепко прижал к животу страницу «Путешествия». На нас продолжали глазеть. Кое-кто узнавал его, кое-кто меня. Поскольку настоящие звезды у бассейна отсутствовали, соперников у нас не было. Мерв Гриффин уже ушел.