Рассказы про Франца и дедушку - Кристине Нёстлингер

Как у Франца из-за дедушки появились проблемы

У Франца никогда не появилось бы проблем из-за дедушки, если бы Ать-два (это учитель Франца, его настоящее имя – Свóбода) не посадил рядом с Францем Йошку Шнура. Этот Йошка – самый настоящий глупый хвастун!

Он говорит: «У меня есть четырёхцветная шариковая ручка, а у тебя такой нет, ага!»

«У меня есть фотоаппарат „Поляроид“, а у тебя такого нет, ага!»

«У меня есть сорок кило деталей „Лего“, а у тебя столько нет, ага!»

Францу это ужасно действует на нервы. Но больше всего его бесит, что Йошка прав. У Франца нет ни четырёхцветной ручки, ни «Поляроида», ни сорока кило «Лего».

Ему очень хочется хоть раз возразить Йошке: «А вот и неправда, у меня это тоже есть, ага-ага!»

Однажды в субботу на большой перемене Франц делился с Габи мандарином. (Габи столько же лет, сколько и Францу, но учатся они в разных классах: Франц – во втором «Б», а Габи – во втором «А».)

Габи пересчитывала дольки, чтобы убедиться, что Франц всё поделил по справедливости, и тут к ним подошёл Йошка. Он встал рядом и сказал Францу:

– Сегодня к нам приедет мой дед! Он классный! А у тебя такого нет, ага!

Франц крикнул:

– Есть у меня дед, и получше твоего, ага!

Йошка покачал головой:

– Нет у тебя никакого деда.

– А вот и есть, – сказал Франц немного пискляво.

Когда Франц волнуется, голос его подводит.

– Нет, – не унимался Йошка. – Твоя мама сказала моей, что у тебя нет дедушек.

– Ты не так понял, – пискнул Франц.

– Всё я нормально понял, – усмехнулся Йошка, повернулся и ушёл.

Габи спросила Франца:

– Зачем ты наврал про дедушку?

Франц несколько раз глубоко вдохнул, чтобы избавиться от писклявого голоса.

Это помогло, и он ответил:

– Достал он уже своим «У тебя такого нет, ага!». А есть у меня дед или нет, он доказать не сможет.

После перемены Франц пошёл не к себе, а ко второму «А». Ать-два одолжил Габиному классу кабинет на последние два урока. Приближался день рождения директора школы, и второй «А» хотел спеть ей поздравительную песню. Но их самый лучший певец заболел. И учительница второго «А» попросила Ать-два:

– Отпусти к нам своего ученика, который лучше всех поёт, а то мы провалимся.

– Бери Франца, – сказал Ать-два, – он никогда не фальшивит.

Два урока подряд Франц репетировал праздничную песню, и ему это очень понравилось. Особенно когда учительница сказала:

– Франц, такой красивый голос, как у тебя, – большая редкость!

Про Йошку Шнура Франц давно уже позабыл.

Но когда он с Габи вышел из школы, у входа стоял Эберхард.

– Я тебя ждал, чтобы всё рассказать!

– Про что? – спросил Франц.

– Мы тут на перемене поспорили, – ответил Эберхард. – Все ребята против Шнура. Йошка говорит, что про дедушку ты наврал. А мы сказали, что Франц никогда не врёт. А Йошка сказал, он спорит на что угодно, что ты всё равно наврал. А мы сказали: «Спорим на что угодно, что не наврал».

Эберхард рассмеялся.

– Представляешь?

Франц ничего не ответил. От страха он не мог даже пищать.

Габи пришла ему на помощь.

– А на что вы поспорили? – спросила она.

– На жвачку, – сказал Эберхард. – Йошка купит каждому по целой упаковке. Это ему дорого обойдётся.

– Проигрыш в споре – долг чести! – крикнула Габи. – И заставлять платить его нельзя! Я знаю, мне папа говорил.

– Но Йошка-то об этом не знает! – воскликнул Эберхард.

Габи пихнула Франца в бок.

– Скажи что-нибудь, – прошипела она.

Эберхард наморщил лоб и уставился на Франца.

Франц стоял опустив голову. Казалось, он стал ещё меньше ростом.

Эберхард положил руку ему на плечо – Франц стал ещё на пару сантиметров ниже.

– У тебя ведь есть дедушка, да?

Голос у Эберхарда был умоляющим.

Габи насмешливо сказала:

– Эх ты! Из-за какой-то жвачки сразу лапки кверху…

Эберхард убрал руку с плеча Франца.

– Дело ведь не в деньгах, – объяснил он. – Дело в том, что ребята проиграют спор и разозлятся на Франца!

Габи крикнула:

– Ты не видишь, он еле на ногах стоит? Хочешь совсем его уморить? И вообще – это ты во всём виноват!

– Почему это я? – возмутился Эберхард.

– Ты не остановил этот дурацкий спор!

Франц хотел защитить Эберхарда, потому что Габи была несправедлива. Но он боялся – вдруг голос вновь ему откажет. И потом, Габи всё равно его не послушает. Раз уж ей вздумалось ругаться на Эберхарда, она всегда найдёт, к чему прицепиться. Габи не хочет, чтобы у Франца был друг. Она считает, что подружки достаточно.

Габи взяла Франца за руку и потащила домой.

– Просто скажи завтра, что ты ничего не говорил Йошке про дедушку. И всё, – стрекотала она на ходу.

– Я не смогу, – пискнул Франц.

– Что ж тут трудного? – удивилась Габи.

– Тебе, значит, не трудно, а мне – очень!

Франц был совершенно уверен: смотреть Йошке в глаза и врать, да ещё перед всеми ребятами, он не сможет. Ну просто никак!

Он покраснеет как помидор и не произнесёт ни слова.

– Я поговорю с мамой, – пискнул Франц.

– Маменькин сыночек! – насмешливо сказала Габи. – Чуть что – сразу под юбку!

– Вредина!

– А ты трус!

И Габи двинула Францу кулаком по рёбрам – так, что он споткнулся. А сама побежала домой.

Франц медленно побрёл за ней. Расстояние между ними становилось всё больше. Когда он дошёл до Заячьего переулка, Габи уже не было видно.

Открыв Францу дверь, мама сразу заметила, что с ним что-то не так.

– Габи обидела? – спросила она.

– И это тоже, – сказал Франц. – Но есть кое-что похуже.

Всхлипывая, он рассказал маме про это «похуже».

Но мама посчитала, что всё не так уж плохо.

– Йошка получил от тебя неверную информацию, ну и что с того?

Франц всхлипнул:

– Из-за меня другие проиграют спор.

– Это их трудности, – сказала мама. – Кто спорит – сам виноват, если проиграет.

Францу стало ясно, что мама его не поймёт. И он пошёл к папе.

– Пап, у меня кое-что случилось…

– Я в курсе, – ответил папа. – Ты рыдал достаточно громко.

И добавил, что согласен с мамой.

К ним подошёл Йозеф и предложил:

– Вскрой свинью-копилку и купи всем жвачку. Тогда никто не пострадает.

– Не в этом дело! – всхлипнул Франц.

– А в чём же тогда? – спросил папа.

Франц объяснил, что боится понедельника. Боится, что, когда придёт в класс, все будут на него смотреть и ему придётся сказать, что никакого дедушки у него нет. А Йошка запрыгает, как Румпельштильцхен[1], и заорёт: «Ага, ага, выиграл!» И все ребята будут Франца вечно презирать!

Долгие объяснения не помогли. Папа настойчиво повторял, что Франц себя накручивает и делает из мухи слона.

Как бабушка нашла выход из положения

Когда ни мама, ни папа, ни Йозеф Франца не понимают, он едет к бабушке. Она его последняя надежда!

Франц надел куртку, взял у мамы проездной и пошёл на трамвайную остановку.

Там стоял Аксель Штрутц со своим папой. Францу захотелось провалиться сквозь землю. Он притворился, будто не видит Акселя, повернулся к витрине посудного магазина и уставился на кастрюли. Он надеялся, что Аксель его не увидит… Но Аксель, конечно же, увидел! Франц в классе самый маленький, но всё-таки не настолько, чтобы его не заметить.

Аксель подошёл к Францу и спросил:

– Слыхал про спор?

Франц едва заметно кивнул.

Аксель сказал:

– В понедельник твой дед должен прийти в школу – как доказательство.

Франц пискнул:

– Я… я… не знаю… Вдруг он не сможет…

Аксель перебил его:

– Ну, пусть не в понедельник, во вторник тоже нормально.

Тут, к счастью, подъехал трамвай, и Акселя позвал папа.

– Пока, – пискнул Франц.

– Ты не поедешь? – спросил Аксель.

– Нет… Я просто… смотрю кастрюли, – пискнул Франц. – Для… для мамы.

– Ладно, пока! – крикнул Аксель, подбежал к папе, и они залезли в трамвай.

Трамвай тронулся, Франц вздохнул с облегчением и стал ждать следующего.

Он очень надеялся, что бабушка никуда не ушла. По субботам она иногда ездит на автобусе за город к подруге.

Францу повезло: бабушка была дома. Но не одна. С ней была соседка, Луиза. Франц не знал, что делать. Обсуждать свою проблему при Луизе он не хотел. Но сказать, что ему нужно побыть с бабушкой наедине, Франц не решался. Поэтому он сел между бабушкой и Луизой на диван и тяжело вздохнул. И подумал: «Пусть она поймёт, что мне невесело и что я хочу рассказать про это бабушке, а она мешает!»

Но Франц подумал неправильно. Луиза заметила, что ему невесело, но не поняла, что мешает. И спросила:

– Франц, что-то случилось?

Вид у неё был такой обеспокоенный, что Франц решил: «Вообще-то можно всё рассказать и при Луизе!»