Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар - Игнат Скриптор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Никакой он не чебурашка, говорю я тебе — видела. А может он мне и вправду почудился, — погрустнела Даша. — Да ладно, конфеты-то настоящие, — снова улыбнулась она.
— Конфеты — это хорошо, — Вася развернул оберточную бумагу, достал коробочку с наушниками и улыбнулся, — Классные! Спасибо! Даш, а у нас с Тохой один на двоих тебе подарок, правда, не запаковали, как следует, — он свесился с кровати, достал и подал ей пакет.
— Да, Дашуль, я тебя тоже поздравляю! — Антон при этом извлек из подарочного пакета новую энциклопедию и счастливо заулыбался, — Как ты узнала, что я ее хочу! Спасибо большущее!
— Трафареты, фигурные дыроколы, штампы, бумага, — довольная Дашка рылась в пакете, — А-а-а! Спасибочки! Давно мечтала о таком наборе!
Через несколько минут, когда все поздравления были сказаны, конфеты съедены, а подарки нашли своих адресатов, послышался крик и стук в двери — это воспитатель, проходя по коридору, будила детей. Обычно в каникулы они спали столько, сколько хотели, но сегодня воспитанников детского дома должны были куда-то везти.
— Поднимайтесь! Через полчаса завтрак, потом построение на площадке! — в дверь заглянула воспитатель, Любовь Михайловна — женщина средних лет с мелкими кудряшками на голове. — Крайнова, что ты делаешь у мальчиков с утра пораньше? Неважно брат или не брат! Марш к себе собираться. Скоро автобусы придут, а все еще по кроватям валяются, — она двинулась дальше, продолжая кричать и колотить в двери.
— Ладно, я и вправду побегу, еще прибраться надо, — сказала Даша, на ходу собирая волосы в тугой хвост. — Увидимся на завтраке.
Первым из ребят поднялся Антон Вторыгин — темноволосый, со слегка оттопыренными ушами долговязый подросток. За последние несколько месяцев он сильно прибавил в росте, и обгонял своих друзей, теперь, не меньше чем на голову. Антон нашел на тумбочке салфетку, протер свои очки — маленькие прямоугольники стекол в тонкой металлической оправе, и, снова водрузив их на нос, медленно поплелся умываться.
— Вась, ты как, отошел? — Саша приподнялся на локтях в кровати. Это был крепкий, симпатичный парень, с темно-русыми, слегка вьющимися волосами, и россыпью веснушек на носу и щеках.
— Да не бери в голову, — Вася Першенев — подтянутый, спортивный подросток среднего роста, с почти белыми, выгоревшими от солнца волосами, встал и начал заправлять кровать.
— Может, стоит Татьяне Николаевне сказать? — не унимался Саша.
— Да нет, это пройдет, у неё и так забот полно, — отмахнулся Вася.
Татьяна Николаевна Чернышова — директор детского дома, где жили ребята, стала сейчас для них самым близким и родным человеком. Она всегда старалась поддержать ребят, помогала им, чем могла. Хрупкая на вид женщина, с аккуратной стрижкой, миловидным лицом и внимательными, всегда немного улыбающимися серыми глазами, практически заменила им мать, насколько это вообще возможно.
Этим летом у директора проблем действительно было, хоть отбавляй. Отправленная колонна автобусов, с воспитанниками детского дома, вернулась, даже не доехав до летнего лагеря. Там случилась вспышка какой-то инфекции и лагерь закрыли. В результате восемьдесят три подростка остались на все лето в городе. Под большим вопросом, из-за этого, был и ежегодный косметический ремонт. В довершение всех бед, начались проблемы с подрядчиками по ремонту кровли и поставщиками продуктов питания…
Приведя себя и кровати в порядок, троица отправилась завтракать, получив по дороге несколько поздравлений с днем рождения от других воспитанников, и по паре затрещин от Крохи — не обремененного интеллектом семнадцатилетнего верзилу. Егор Крошников считал главным развлечением в жизни — намылить кому-нибудь шею. Остальные же, считали дни до его совершеннолетия, когда, наконец, он получит «путевку в жизнь» и съедет отсюда. К огромному счастью, Кроха забыл про день рождения ребят — в его голове вообще мало что задерживалось надолго. Поэтому уши друзей в этом году остались на месте и совершенно не пострадали.
Даша уже ждала за накрытым столом и весело помахала ребятам, когда они появились в столовой, где вкусно пахло запеканкой и какао.
— Шла мимо медкабинета и слышала, — Даша наклонилась к центру стола и понизила голос, — Как Светлана Дмитриевна говорила по телефону с кем-то, мол, нас должны вывезти на озеро, на ЦЕЛЫХ ДВЕ НЕДЕЛИ!
— Здорово, — просиял Саша, — Хоть накупаемся вдоволь.
Быстро расправившись с завтраком, они вышли во двор, и сели на лавку в тени большого тополя. Местный дворник — Михаил Прокопьевич — крепкий, широкоплечий дед с густыми усами и окладистой седой бородой методично и размеренно мел дорожку. Вся детдомовская шпана называла его Прокопыч потому, что зимой он чистил дорожки от снега, прокапывая настоящие траншеи. Этот добродушный человек всегда был занят делом, ребятня к нему тянулась, он никого никогда не обижал, и даже не злился на свое прозвище.
— Здорово, аманинники! — Прокопыч остановился у лавки, и ребята поздоровались в ответ. — Совсем большие стали, и чем вас кормят тут, шо вы так прёте. Антошка, вон, скоро меня догонит. Дашулька красавица — знатная невеста будет, — он, опираясь на черенок метлы, медленно опустился на освобожденную ребятами скамейку. — Вы мальцы только держитесь, друг друга, не ссорьтесь, и все у вас в жизни сложится. Я вон, с дружком своим, Тарасом, с молодых ногтей небо копчу, считай, восьмой десяток разменяли, а ни разу серьезно не повздорили. Вместе и свадьбы играли и детей крестили, и жен хоронили,… — его выцветшие стариковские глаза слегка увлажнились.
— Строимся по группам! — крикнул физрук с площадки перед главным входом. — Давайте, давайте, шевелитесь, сейчас
