Адаптация - Родион Кораблев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы можете что-то посоветовать, Сан Саныч?
– Если будет совсем тяжело, можно использовать медикаментозный сон, но это вызывает необратимые последствия. Поэтому применять его следует лишь в случае крайней необходимости.
– Скажите честно, есть какой-нибудь прогресс в исследованиях? Хотя бы намек? – за два года Алекс подружился с доком и рассчитывал на откровенность.
– Увы, нужны масштабные исследования, а средств на это нет. Все, что мы можем – это замедлить развитие болезни. Но я продолжаю работать. Есть направления, которые мы еще не пробовали и сейчас мы ими занимаемся. А вы должны держаться до тех пор, пока мы не найдем решение. Я верю в успех.
Алекс не собирался сдаваться, это было не в его характере. Много лет он жаждал стать исследователем космоса и не хотел отступать от своей мечты. Если он подчинит болезни свою жизнь – это будет поражением. Да, случилась катастрофа, но он еще жив!
От путешествия на Юпитер, конечно, пришлось отказаться, зато его квалификация и связи помогли устроиться оператором зонда в поясе астероидов между Марсом и Юпитером. Лаборатория как раз располагалась в родном университете. Алекс находил работу нудной – скучно следить за автоматизированным аппаратом с гигантским временем отклика, но хотя бы через виртуальную систему наблюдения он мог быть там, где всегда хотел – в Космосе.
Для знакомых пришлось выдумать объяснение, что, мол, сначала ему нужно набраться опыта на Земле, а потом полететь в космос, да и кандидатскую можно защитить… Рассказывать о своих проблемах Алекс не хотел, он вообще неохотно раскрывал душу посторонним и не любил жаловаться: никто кроме членов медкомиссии и дока не знал правды.
С болезнью, правда, нужно было что-то делать. Готового решения не было, а медикаментозный способ Алекс сразу отверг. Да, он давал облегчение, но при этом разрушал волю и способность ясно мыслить. Но что делать парень не представлял и сначала просто терпел. Но время сна снижалось все больше и больше и при такой скорости он доберется до нулевой точки, когда не сможет спать вовсе, через десять – двенадцать лет. Но вряд ли он продержится так долго, скорее умрет от истощения.
Алекс верил доку и надеялся на его помощь, но умом понимал, что шансов мало, поэтому решил стать специалистом в области сна, узнать, как можно преодолеть последствия его дефицита. Перебрал много способов. Самым перспективным направлением показались техники по управлению вниманием и медитации. Их хорошо изучили на примере операторов сложных систем. Конечно, в современном мире уже все было автоматизировано, но старые наработки остались. Похожие методики также применялись в некоторых восточных учениях, в психологии и ряде боевых искусств. Они позволяли сохранять внимание и при этом снимали внутреннее напряжение.
Главным для Алекса была эффективность, которую он измерял при помощи персонального чипа. Такой устанавливался в детстве каждому гражданину и являлся одновременно и персональным компьютером, и средством идентификации, и даже личным доктором. Устройство могло контролировать сотни показателей, поэтому больной точно знал свое состояние и мог оценить эффективность техник управления вниманием.
Однако чип не отслеживал активность мозга, поэтому Алекс обратился к доку. Будучи крупным ученым, Сан Саныч мало доверял медитациям, но согласился поспособствовать и выделил оборудование для исследований.
Такая добровольная помощь поощрялась ростом рейтинга гражданина, но старого доктора это совершенно не волновало. Просто он не хотел отказывать парню в такой мелочи – это означало бы отобрать последнюю надежду у человека, приговоренного к мучительной смерти. От такого и руки опуститься могут, да и особого вреда в медитациях док не видел…
– Ну, как результаты, Сан Саныч? – Алекс снял датчики и встал со стула, на котором провел два часа в неподвижном состоянии.
– Сейчас посмотрим. Хм… Мозговая активность снижается, а внимание сохраняется. Уже лучше, чем месяц назад, – док смахнул голограмму и посмотрел следующий график. – Количество тета-ритмов увеличивается. Тоже неплохо. Даже очень неплохо! А как у тебя ощущения?
– Чувствую себя лучше и бодрее, словно немного поспал, но потом меня разбудили в самый неподходящий момент. Однако рад и этому. Хоть какой-то эффект. Планирую использовать это упражнение и дальше.
– Напомни, как оно называется?
– Путь пустоты. Нашел упоминание о нем в старом справочнике по восточным практикам. Кстати, оно очень похоже на технику объемной деконцентрации для авиадиспетчеров, только более глубокое.
– Не важно, как оно зовется, главное, что помогает.
– Вы изменили свое мнение, – рассмеялся Алекс. – А ведь раньше не верили, когда я с этой идеей пришел.
– Да, изменил, – признался док. – Я много раз видел, что человек хватается за соломинку, лишь бы спастись. А в результате только делает себе хуже. Но аппаратура показывает, что твой мозг действительно отдыхает и восстанавливается при медитации.
– Может вам тоже освоить путь пустоты?
– Я для этого слишком стар, – улыбнулся Сан Саныч.
– Да какие ваши годы! Вы еще меня переживете.
– Не надо так шутить. Черный юмор – только для врачей. Ты должен верить в успех.
– Хорошо, уговорили!
* * *
В течение следующих трех лет сон снизился до пяти часов в день. Кажется, что этого достаточно, чтобы выспаться, но мало кто сталкивался с хронической усталостью на протяжении длительного времени. Регулярный дефицит сна, если его ничем не компенсировать, приводит к изменениям в психике даже у самого стойкого человека.
Алекс изучал и тренировал технику объемной деконцентрации по четыре-шесть часов в день. Объемной она называлась потому, что требовала распределения внимания по участку пространства. В оригинальном источнике описание звучало так: «Путь пустоты – тренируя свое внимание, воин становится единым с пространством и миром вокруг, ум его спокоен и непоколебим, он неподвижен, но все видит и в любой момент готов к действию, никто не может подобраться к нему незамеченным». Из текста следовало, что через несколько лет тренировок человек мог почувствовать действия противника с закрытыми глазами.
Сначала эти упражнения были просто медитацией, чтобы остановить болезнь, но в какой-то момент Алекс заново пережил чувство бесконечного пространства, как тогда в детстве. И чем больше он находился в состоянии объемной деконцентрации, тем ярче становилось это чувство, а ощущение хронической усталости на время отступало.
Через два года сон снизился до трех с половиной часов. Большую часть свободного времени Алекс тратил на освоение методики. Ощущение пространства значительно улучшилось; иногда, после долгой медитации, он чувствовал предметы вокруг, но самое главное – ему удавалось находиться в более-менее нормальном
