Бегство в мечту - Дмитрий Леонтьев

— Почему я об этом не знала? Разве по закону…

Он презрительно фыркнул.

— Понятно, — вздохнула я. — Деньги, да? Все продается и покупается…Ну и тип…

— Вам предстоит узнать о нем еще очень и очень многое. Но оставим на время эмоции и перейдем к сути дела. Как я уже говорил, он передает вам в своем завещании все движимое и недвижимое имущество, на общую сумму…

— Подождите, — перебила его я, — прежде чем соблазнять меня «золотыми горами», скажите, что за условия он требует выполнить перед вступлением меня в права наследия?

Королев снял очки и долго и тщательно протирал их замшевой тряпочкой, с хитрецой поглядывая на меня. Но и мои нервы были сотканы не из паутины, и я спокойно дождалась, пока он ответит:

— У него был один проект, в который он вкладывал большие деньги… Что-то вроде «благотворительности», но это скорее было смыслом его жизни. Наверное, вам не надо объяснять, как искажена история России. Каждый новый царь, каждая новая власть, старательно «подправляли» факты «под себя», оправдывая свои поступки и обливая грязью врагов. Факты подменялись, искажались… О, когда вы только соприкоснетесь с этой проблемой, у вас волосы на голове дыбом встанут, от осознания того, как можно перевернуть все с ног на голову, как можно все упростить, усложнить или изолгать…А люди, не знающие своей истории, будут вновь и вновь наступать на одни и те же грабли, их можно будет легко обмануть… Да что далеко ходить? «Перестройка» тому типичный пример… Нас обманули в семнадцатом, нас обманули в девяностых, и нас — обязательно! обманут вновь и вновь, если мы так и не выучим эти уроки… Мы же собирали только факты, хроники, летописи, документы… Ну, не мы сами, разумеется, а профессора и академики… Но поверьте: это будет грандиозный проект… О нам мечтал еще Ломоносов… Он почти готов… Не хватает мелочи. Нужна биография основателя этого проекта. Это не проблема для любого из нас, но он хотел, что б это сделали вы. Коротенькая, буквально «символическая». Это не столько тщеславие, сколько грамотный «пиар»: дочь продолжает дело отца и все такое…. Вы получите все, завещанное вам, при условии, что напишите биографию вашего отца. В противном случае, имущество будет распределено между остальными субъектами, указанными в завещании, а вам останется только его квартира, вилла, яхта и прочее, не относящееся к бизнесу имущество. А также деньги, в сумме…

Он заглянул в бумаги, хотя я была уверена, что все указанные в завещании пункты он помнит наизусть, но, как и каждому хорошему юристу, ему был присущ некий «актерский налет».

— Сто двадцать тысяч долларов, — уточнил он. — Немного, но с учетом квартиры, картин, мебели и прочего набегает изрядная сумма… Хотя и не такая большая, как в первом случае. Вот там вы наследуете все… А это уже совсем другие игры…

— Только биографию? — удивилась я, ожидая подвоха.

— Коротенькую, — уточнил он. — но реалистичную биографию, которую не позднее чем через полгода вы должны представить мне на рассмотрение. Разумеется, не одному мне. В завещании указаны люди, которые по окончании вами данной работы соберутся вместе, проверят правильность описанных фактов и примут решение о вступлении вас в права наследования.

— Что понимать под «биографией»? Даты-цифры-факты? Родился-учился-женился?

— Не совсем, — покачал он головой. — Основные даты мы представим вам сами. Вам предстоит собрать в определенном порядке все «живые» стороны его жизни, «размочив» «сухие» факты. Поговорить с людьми, знавшими его лично, посетить те места, где он жил и работал. Одним словом, добавить эмоциональности. Полгода работы, и… Мало кто в мире зарабатывал такие суммы за такой короткий срок.

— Понятно. Но не выйдет. Я обучалась в финансово-экономическом, а не в институте культуры. И я не умею восхвалять людей, к которым лично испытываю стойкое отвращение… Даже за такие деньги.

— Значит, придется изменить мировоззрение… Или отказаться от большей части наследства. Того, что вы получите, хватит вам на долгие годы, так что можете себя не затруднять, если угодно. Достаточно подписать бумаги об отказе выполнять условие завещания, и дальше все пойдет своим чередом.

— Ну уж нет! — заявила я. — Как бы там ни было, а я все же попытаюсь продолжить серию «Из жизни замечательных людей», вписав в их ряды новый криминальный бестселлер под названием «как закалялась дрянь». Надеюсь, там не сказано, что мой личный отзыв, наложенный на его биографию, должен быть непременно положительным?

— Главное, чтоб он был объективным, а ваше мнение может прилагаться к ней в любом виде.

— Это мне подходит. Он здорово ошибался, полагая, что я подниму его славу до небес, распевая дифирамбы за кучу его… денег. Он надеялся, что это будет очень трогательно: «любящая дочь, в слезах от потери, пишет историю о восхождении к славе своего отца»?.. Он очень сильно просчитался!

— Он редко просчитывался, — улыбнулся Королев. — Вот вам списки людей, с которыми вам предстоит встретиться в первую очередь. Даты, адреса, собирите парочку интересных случаев…. Вот, например, в роддоме он числился под номером «один»… По-моему, будет очень символично включить это в начало книги.

— Интересно, — задумчиво поинтересовалась я. — А кому он дал «на лапу», чтобы родиться под номером «один»? До сей поры мне казалось, что Господь беспристрастен… А теперь я узнаю, что у моего папаши были «протекции» и там?

— Были, — улыбнулся юрист, — лично я в этом убежден. Как-то он мне рассказывал о случае в одной из командировок. Наверное, вы слышали, как описывают клиническую смерть?.. Это когда кажется, что летишь по широкому туннелю…

— Вот об этом, — сказала я злорадно, — я напишу с особым удовольствием: «Народ должен знать своих героев в лицо». Кажется, это называется шизофренией?.. Во всяком случае, что-то связанное с нарушением психики…

Королев насупился и, выбрав из пачки документов несколько листов, придвинул ко мне:

— Ознакомьтесь и подпишите.

Внимательно прочитав документы, я поставила под каждым листом свою подпись и дату.

— Все, — сказал он. — Благодарю вас.

— Вы тоже есть в этом списке, Николай Петрович. Может, с вас и начать опрос «Знавших САМОГО»?

— Я в этом списке стою в середине. Всему свое время.

Сложив полученные бумаги, я сунула их в карман, поднялась и пошла к выходу. У двери оглянулась на внимательно наблюдавшего за мной юриста:

— А все же… Если честно? Зачем понадобилась эта комедия с биографией? У него вполне достаточно «лизоблюдов», которые, брызгая слюной от счастья, опишут его жизнь в самых «розовых тонах»?.. Ведь он же не думал, что я изменю свое отношение к нему?

— Ну что вы — он посмотрел на меня со странной иронией. — Он был уверен, что вы будете стойко держаться за свои убеждения.

— Странный мазохизм… Впрочем, эту его предсмертную волю я выполню с удовольствием…

Я пожала плечами и взялась за дверную ручку.

— Настя, — окликнул он меня.

Я оглянулась.

— Удачи тебе, девочка…

При выходе из офиса я вновь натолкнулась на терпеливо ожидавших журналистов. И хотя среди них не было тех, кто задавал мне вопросы у парадной моего дома, они демонстративно повернулись ко мне спиной — слухи в их среде распространялись быстро.

«Плевала я на ваше мнение, — подумала я. — Это для вас он — благодетель и меценат, а для меня… для меня он всегда останется эгоистичным подонком, бросившим в самое трудное время девушку с маленьким ребенком на руках. Без денег, без поддержки, без права на будущее… И ему не оправдаться. Он думал, что выйдет так, как хочет он, но я позабочусь о том, чтобы хотя бы после смерти ему воздалось должное…»

Впереди был долгий день, делать мне было нечего, и я решила приступить к исполнению странного завещания прямо сейчас. Под номером «один» в списке значился его ближайший друг детства и компаньон Геннадий Иванович Еременко.

Я нашла его в офисе корпорации. Огромный, четырехэтажный особняк, построенный еще до революции на Английском проспекте, поразил меня своим убранством. Все, до мельчайшей детали, было подобрано со вкусом и строгостью красоты, не переступавшей границу дешевой вульгарности, отмечающей большинство офисов города. Картины известных художников современности, висевшие в коридорах, сменялись картинами мастеров старины, по мере приближения к «главенствующим» кабинетам. Между ними то и дело попадались фотографии моего отца, повешенные по случаю траура и обрамленные крепом. Приемная Еременко по своим размерам могла сравниться разве что с теннисным кортом. Очень изящная, длинноногая девушка с распущенными по плечам волосами цвета старинной бронзы поднялась мне навстречу из-за стола, уставленного оргтехникой, как на презентации фирмы «Филипс».