Мои Демоны (СИ) - "Анжелика2А"

Последний раз когда у Стрекозы был, не притронулся, кормил и смотрел на неё. Рот откроет, а я ей ложку протягиваю и сам туда тянусь, вдох её почувствовать и выдох хочу. Дрожит она, близость мою чувствует. Похудела сильно, но всё такая же красивая и послушная. Поела, а я рот ей вытер. Не сдержался, рукой горла её касаюсь, застыл, пальцы разжал и вниз по шее скольжу ими, а следом губами к шее прикоснулся где пальцы были. Дернулась от меня как ошалелая, от боли своей так не дергалась… Когда повязку сняла, чуть не ослепла дура, предупреждал же её. Не сдержался, ремнём её высек по заднице, оторвался на этом от души. Только скулила. А могла бы попробовать остановить меня, взмолиться, но не стала… Сука. Если бы хоть раз заплакала, по девчачьи, я б остановился… наверное или… уже сам не понимаю… что творю. Да, не с того я начал. Надо было злобу унять, потом к ней соваться. Не за болью её, а за стонами… Или вернул бы её обратно, наверное… может быть… Просрал девчонку… но не угробил и то хорошо. Веки слипаются и забываюсь во сне, проваливаюсь в омут пьяный…

Через пару дней к брату наведался.

— Заходил, а тебя нет, дела срочные?

— Старшие вызывали. Про косяк твой узнали, вот и разговаривали. Знают они про неё всё. Условие нам поставили, вернуть её. Как она там?

— Бл…ь, тихо же было, думал с рук сойдёт. Живая она, что ей станет. Хрень полная, — развернулся и…

— С тобой да. Эй! Ты куда пошёл?

— Нахер их всех, настроение только испортил, пойду отхерачу парочку ублюдков своих.

— Стой, а с девчонкой что?

Ушёл молча, ярости полный, только дверью с силой хлопнул. Все по своему делает, устал я от его закидонов. До коридоров смерти он таким не был. А у самого слова Старших в голове эхом звучат: «Верните девчонку обратно, в целом виде, или применим к нему наказание. Лет на сто в пустоте, обездвиженного, в компании с душами им же истерзанными».

Без него здесь сто лет и я умом тронусь, один, в этих коридорах тьмы. Старшие срок не установили, значит время есть, торопить не будут. Девчонку забрать нужно пока он её совсем не угробил.

Потом, может вечером, а сейчас со своей нечистью разобраться надо.

2

Пришёл к ней только ночью, лежит в калачик свёрнутая, дышит тяжело, вздрагивает.

Укатал брат её не на шутку.

Наклоняюсь кладу ладонь ей на щёку, завожу пальцы под волосы над ухом, останавливаюсь, она накрывает мою руку своей ладонью, дыхание выравнивается. Глубокий вдох и что-то шепчет, а говорил немая.

Наклоняюсь к ней ближе, прислушиваюсь: «… верую… вырастут…за спиной… хочу чтобы были …».

Говорить может, а ему не звука, не слова не произнесла, пощады не просила знала, что не поможет, вот и терпела.

Несу её на руках в одну из своих комнат, черт бы побрал этих Старших.

Завтра надо будет прислать парочку Зифов, чтобы привели её в порядок, помыли, одели и лечением её заняться надо, а потом обратно на Землю, там уже сама пусть. Если рот откроет сразу в психушку заберут, с такими они не церемонятся.

Пару раз в бар сходит, выпьет, нервы подлечит, в общем сама разберётся.

С утра проснулась, рядом никого, и запах совсем другой, пытками не пахнет.

Другая комната, я не пристёгнута — это хорошо.

Встаю завернувшись тонким одеялом, готовая осваивать новую территорию, на ощупь. На глазах не изменённый атрибут — повязка.

Пара шагов и замираю, в дверь кто-то тихонько вошёл, двое, уже близко. Попятилась к кровати и села.

Чувствую прикосновение к голове, погладили, лицо чем-то странным, словно облачком свежим обдало, чихнула, голова закружилась…

Пришла в себя и… словно заново родилась, чувствую свежесть во всем теле и волосы приятно пахнут. Меня помыли? И одели в платье, длинное, наверное балахон, рукава чуть ниже локтя, глубокий вырез на завязках, а белья не дали, жаль.

Сижу и чувствую чьё-то присутствие, кто-то погладил меня по плечу, очень худенькими и длинными пальчиками, к носу моему прикоснулся, я эту ручку в ладонь взяла, больше из любопытства. Накрыла её второй ладонью, «в плен захватила», не пальцы скорее косточки.

Живой маленький скелетик? Раз не съел меня спящую, чего бояться. Не испугалась, не дернулась, руку вытянула и уперлась в грудную клетку, пустую, только рёбра, сверху накрыла ладонью — не высокий, может метр и череп совсем голый.

— Привет. Познакомишь меня с комнатой?

Взял за руку и повёл, дал прикоснуться к столу, стульям, поводил по кругу и вернул меня к кровати.

— Спасибо тебе, — прикоснулся к моей щеке и ушёл мелкими шагами.

3

— Блядь, где моя девчонка?

— Не выражайся, просил же.

— Где?

— Сейчас у меня, потом верну, туда откуда ты взял. Со Старшими спорить не станем, условие поставили — выполним, оставят нас в покое, а пока рано расслабляться, главное, прошу правила не нарушай. Ответы получил, проваливай, я тебе не мешаю когда ты занят.

— Она моя, нужна Мне, слышишь!!! Забрал и мне не сказал! — орёт.

— Не кричи. Ты то же мне не сказал, когда её приволок. Займись делом и перестань косячить. Следующий раз отойду в сторону, сам решай свои проблемы и наказание принимай как должное. А сейчас оставь меня и её в покое.

Пару дней отдыхала, кормили, не трогали. А вот и посетитель.

— Ну здравствуй. Отдохнула? Смотрю в порядок тебя привели. Так лучше?

Киваю. Этот голос я уже слышала.

— Говорить умеешь, но не хочешь.

— О чем? Добрый брат у злого брата игрушку забрал?

— Ожила значит. Мой ответ «да». Забрал, но не для игр. Подлечу и отправлю домой. Вот только лекарств у нас нет, здесь они незачем, сама наверное догадалась, «смертью пахнет». Подумать надо, а пока повязку не снимай, иначе накажу или тебе не привыкать.

Чувствую как он ухмыляется. Сговорились, что ли.

Не удержалась, в голове всякой гадости битком, надумала, додумала, каша жуткая, вот и сорвала её опять.

Свет ЯРКИЙ — глаза острой болью режет, слёзы градом прыснули. СЛЕПНУ! А как искрами в глазах всё полыхает, сердце до боли сжалось. На колени падаю и глаза ладонями закрываю, шок, ничего не увидела и глазам больно. Всё как в первый раз. Кричать не могу, сил уже нет, только хныкаю и лицо руками дрожащими держу. Где эта чертова повязка…

Не понимаю сколько времени прошло. Лежу на кровати носом в подушку уткнувшись. Есть не хочу, аппетит пропал. Не знаю на что там организм готов в стрессовой ситуации и какой у него резерв.

Слабость чувствую и раны ноют, голова… голова кружится.

Этот пришёл, увидел меня и всё понял, сразу.

Тоже наказал, ничем он не лучше, повязку вновь завязал, туго-туго. На плечо забросил меня и понёс куда-то, потом водой холодной голую, со шланга всю обдал, как расстрелял. Каждая рана острой болью тело пронзала, до кости, до искр из глаз, как только силы хватило на пол не брякнуться, не понимаю.

Стою и трясусь от холода, руки скрестив на груди. А этот завернул меня во что-то и в кровать отнёс. Лежу теперь в позе «зародыша», зубами к стенке и от холода трясусь, озноб по телу колючками носится.

Принёс её и уложил. Вздыхаю и смотрю на неё, колотится вся, а в голове крутится «вернуть в целом виде», и чего я сорвался, мог ведь сдержаться, нервы наверное.

Качаю головой «натворил дел», сбрасываю с себя почти всю одежду, ложусь рядом и сгребаю её в охапку, согреть девчонку надо.

— Что увидеть хотела? — шепчу.

— Ослепнуть и умереть, — всхлипывает, уткнувшись мне в грудь.

— Когда умереть не тебе решать. Брат не тронет тебя больше, обещаю. У него без тебя есть чем заняться, даже под завязку. Так что, спи давай.

Зарываюсь носом по глубже в его тёплую большую грудь и всхлипываю — «кому брат, а для кого-то сволочь последняя», «не тронет» — так хочется в это верить… его словам верить и с этой мыслью тихонько и не сразу засыпаю, согревшись в его руках.

Ухожу рано утром, пока она спит. В последнее время нечисть обнаглела, от рук отбилась, надо ряды их подчистить, гляди и притихнут, иначе всех в расход — Старшие указание дали, им виднее.