Тайна Легницкого музея - Анжелика Горбунова

— Откуда она здесь взялась? — спросила Элла. — Может быть, кто-то выковал ее, ведь тут раньше стояла кузница.

Версий было много, но кто знает истинную?.. Главное, нашлась интересная штучка. Мы долго любовались вещицей, затем Оксанка все же продолжила копательные работы, а я, получив семена моркови, поспешила домой.

Мама попросила меня принести корень лугового тысячелистника.

Я позвонила девчонкам. Элла занималась вышиванием, и вообще выходить из дому ей сегодня не хотелось. Мы отправились с Оксанкой.

— Мне с твоими выходками уже сны по теме стали сниться! — сказала она.

— Поделись увиденным! — прошипела я. Я знала, что теперь Оксанка будет пилить меня до скончания века.

Прохохотавшись для вступления, она начала:

 — Снилось мне, что я поехала в Польшу, по какой причине — точно не помню. Приехали в какой-то то ли городок, то ли поселок. Название я не запомнила, вроде как на букву «Л» или «В». Музей там оказался, в бывшем господском доме. Зашли мы туда, там портреты, вещи, естественно. И почему-то меня оставили ночевать в этом доме. Легла я спать и вдруг вижу — один портрет ожил! Это мужчина, пожилой, в седом парике, на груди лента с орденами. Подходит он ко мне, а мне и страшно, и интересно. Вот подходит он ближе, и смотрю я, будто мы с ним похожи. И говорит он, что этот дом, имущество, документы и деньги находятся в доме, в тайнике. А тайник вроде я знаю где, и что все наследство — мне одной!

— Да, Оксанка, дела! — протянула я. — Вещий сон! Это не сон даже, а видение!

— Ага, видение! Все это последствия твоих выкрутасов!

— Каких еще выкрутасов? — возмутилась я. — Ничего ты не понимаешь! Есть сны, а есть видения. Сейчас ты созрела для того, чтобы тебе открылись тайны прошлого. А ты, вместо серьезного подхода к делу, зубоскалишь! — бурчала я.

— Да, с твоей фантазией только в Голливуде работать, давно бы посадили! — выдала Оксанка.

— Да ну тебя! — не осталась я в долгу.

Мы уже подходили к месту недавних раскопок. Отдохнувшие губы Оксанки снова приняли горизонтальное положение.

— Выкапывать корень ты будешь, конечно, здесь?

— Естественно!

На этом наша беседа себя исчерпала. Я вонзила лопату недалеко от нашей траншеи. Надо было действовать осторожно, чтобы не повредить корень растения. Работать было неудобно: лопата тяжелая, корень хрупкий.

— Никогда не думала, что у тысячелистника такой сложный корень, как у дуба! — прокряхтела я.

— Чего это ты выдумала? — протянула Оксанка. — У него корень маленький, как у большинства растений.

— Значит, я попала в сплетение корней, никак лопату не провернуть.

— А может быть, клад? — спросила Оксанка ядовито.

Потом мне стало так страшно — я думала, ее глаза действительно выпадут из орбит. Просто мне удалось вывернуть лопату, и Оксана увидела небольшой кисет. Он был таким древним, что из кожаного, каким он, вероятно, был раньше, стал почти каменным. В нем — яснее ясного — что-то лежало.

Мне было не до него. Я не хотела, чтобы у моей подруги выпали глаза и растрескалось сердце. Мой окрик привел ее в чувство. Она быстро взяла себя в руки.

Мы огляделись — никого. Это хорошо. Оксанка сразу предложила бежать домой.

— Подожди. Не так сразу. Давай здесь посмотрим. Вдруг там что-нибудь этакое, нежелательное? — остановила я Оксанкину прыть. Я всегда была подозрительна и осторожна по отношению к находкам, тем более старинным. Древние проклятия меня никогда не прельщали.

Мы еще раз огляделись и, взяв кисет, побежали к кустам. Спрятавшись, мы приступили к делу. Я по своему обыкновению перекрестила находку и разорвала шнур. Это не чудеса моей силы, просто он был таким ветхим, что это не составило особых трудностей.

…Как пишут в романах для детей и юношества, мы с замиранием сердца вытряхнули содержимое на целлофановый пакет.

Как сдержали вопль, мы до сих пор понять не можем… Сначала высыпались монеты. То, что они золотые, сомнений не вызывало, хотя они и были покрыты каким-то налетом. Монет было приблизительно горсти две, а на дне кисета лежали украшения.

Место не являлось подходящим для подробного просмотра. Мы быстро запихали все обратно и побежали домой. О трезвости моего ума говорит тот факт, что я не забыла прихватить и благословенный тысячелистник. Мы не шли, а летели. Мне бы хотелось ехидничать над Оксанкой, как она до этого, но я ей все простила. Мы неслись молча.

Элку мы решили не пугать. Она испугалась сама, когда Оксанка с не подобающей ситуации серьезной физиономией ворвалась в дом, заперев все двери на несколько засовов. Меня она толкала вперед, как героя дня. Элла, в силу своей хронической напуганности, побледнела, как всегда ожидая чего-нибудь ужасного.

Мы забежали в Элкину комнату. Наше молчание добило ее, и она почти вползла за нами. Мы задернули занавески, силой усадили Элку на пол и высыпали все на палас. Четверть часа мы опасались за Элкино здоровье. Реакция ее была несколько странной для происходящего. Вместо классического блеска в глазах и дрожания рук раздалось хрипение и судорожное глотание. Итак, все признаки обалдения были получены, и мы углубились в сокровища. Монеты лежали неровной россыпью, драгоценности — скромной кучкой рядом. «Скромной» сказано не случайно. Нутро кисета невелико, поэтому и драгоценностей туда вложили немного, так как основную массу имели монеты.

Украшения нас, естественно, заинтересовали, и было чем. В клад входили: пять пар серег, с изумрудами и жемчугом, сапфирами и алмазами, аметистами и жемчугом и просто жемчугом, колье жемчужное, браслет с топазами и браслет из чистого золота. Мы не дышали!

Первой взяла себя в руки я и предложила пересчитать монеты. Зря старалась! Могла бы это время, что говорила, потратить на любование сокровищами, так как девчонки не видели и не слышали ничего. Элла умильно смотрела на клад и напоминала теленка на солнышке, Оксанка опять хохотала, только шепотом. Выждав некоторое время, я снова заговорила и на сей раз привлекла их внимание. Предложение мое состояло в следующем: пересчитать деньги, поскольку их немало, отложить кое-что себе, также себе должны перейти наиболее — я выделила это слово — понравившиеся украшения. Остальное мы, как добропорядочные граждане, торжественно или как выйдет передадим государству. Народ в лице Элки скис, народ в лице Оксанки заорал: «Щас!»

Я попросила тишины в зале и начала приводить доводы. Самым веским был тот, что за сдачу клада нам причитается еще 25 процентов от его суммы, а судя по всему его стоимость не маленькая.

Девицы притихли. Нет, они у меня совсем не жадные, просто вера в порядочность правящих органов давно исчезла, и мы решили себя не обидеть.

Мы приступили к дележу добычи. Монет оказалось 50 штук, каждая в десять рублей, золото старинное, по сегодняшнему курсу да за антикварность — ой-ой-ой!

— Я не верю! — во все горло шептала Элла. — Ущипните меня. Я сплю!

— Нет, ты давно бодрствуешь! — сказала я.

Мы плавно перешли к дележу украшений. Поскольку я была «главным кладовщиком», девчонки предоставили мне право выбора. Но я предложила иное: накрыв все это великолепие пакетом и перемешав, я попросила девчонок вытягивать. Итак, нам досталось: Оксанке серьги с аметистами, Элле — с сапфирами, мне — с изумрудами. Все жемчужное и другие украшения мы решили подарить государству.

— Надеюсь, наши родители не возжелают отдать всё? — почему-то спросила я.

— Ха! — было рявкнуто в один голос и таким тоном, что я поняла: даже если бы и возжелали, толку-то!

— Проблема, и, пожалуй, самая большая проблема — в том, как нам реализовать нашу долю? Если бы не отдавали вовсе, было бы куда ни шло, а вот будут знать, что мы нашли клад… — рассуждала я. — Стоп! Какая же я… Когда мы начнем, у нас уже будут наши законные 25 процентов, а потом, совсем не обязательно давать в печать свои героические фамилии.

— Конечно! — согласилась Оксанка.

Элла не говорила ничего, они игралась с украшениями. Еще добрый час мы резвились с каменьями, забавлялись, примеряли. Оксанке взбрело в голову потрясти кисет — авось что завалялось?

На пол выпала медная пластинка. На ней было нацарапано: «Сии драгоценности на добрые времена запрятаны, нашедшаго благодать да обымет!»

Надо ли говорить, что мы воспарили духом!

Родители наши, в отличие от нас, целую неделю пребывали в ошарашенно-восторженном состоянии. Мы же были более решительны, и правильные советы и предложения из нас так и сыпались.

Настал день, когда мы поехали в столицу нашего «царства» сдавать сокровища. Поездка прошла удачно, а то есть — обычно. Никаких происшествий не случилось. В столице мы отправились к Большому чиновнику по подобным ситуациям, так как клад хотели отдать именно ему. Предстояло решить, как просочиться в кабинет наиглавнейшего без проволочек и преград.