Оборотень или Спасение в любви. - Людмила Сурская

Глава 2

Время не стояло на месте, оно бежало по протоптанным и не очень дорожкам. Строились красивые дома, прокладывались новые дороги. Гремели войны, богатели и разорялись рода. Старея, уходило одно поколение и подрастало, наступая на пятки прогрессом другое, говорящее по-французски и по-немецки. Любящее всё нерусское, но, случалось, ценящее поэзию и художников. Поколение, закатывающее глазки от модной музыки, разбирающееся в свободах и европейской политике, а также не только выписывающее себе наряды не хуже французов и немцев, но и проводящее там большое количество времени. На всё это, естественно, нужны были деньги, и каждый искал способ, как их достать. Правда, параллельно с этой праздной знатью тащила Россию другая ветвь небедных людей. Это — промышленники и торговый люд, которые тоже хотели домов в столицах и камеристок с гувернёрами для своих чад, а ещё власти. К одному из таких родов, прочно обосновавшемуся в столице, и принадлежала симпатичная и бойкая княжна Татьяна.

Барышни с нетерпением ждали весну, поглядывая на календарь и солнце. Вот она, не заставляя себя долго упрашивать, и пожаловала. Воздух дышал нежным теплом и какой-то весенней особой чувственностью. Таня приехала на место встречи с единственной подругой пораньше. Со стороны она казалась нежным, ломким, грациозным ребёнком, но это было совсем не так. Княжна по возрасту и подходу к жизни считалась уже взрослой девушкой. Погода была чудесной, настроение тоже. Хотелось, просто радуясь весеннему солнышку, прогуляться. Сопровождающая её нянька осталась дремать в коляске. Выбравшись из летнего экипажа, Таня пошла по дорожке вглубь парка, а, вернувшись и присмотрев понравившуюся зелёную садовую на чугунных лопатых ножках с гнутой спинкой скамеечку, ту на которой бы её сходу рассмотрела Наташа, устроилась на ней. Вообще-то, Таня любила эту аллейку, часто приезжала побродить, посидеть, поглазеть вокруг, почитать. Положив рядом вязаную сумочку, сделанную по последней моде, достала из неё роман. Конечно о любви. Но с чтением не сложилось. Солнышко, щекоча щёку и грея плечо, отвлекало от чужой книжной любви, заставляя полыхать жаром грудь от своего реального, хоть и маленького и пока ещё не определившегося, но счастья. Тем более, пока нет Натали, можно покопаться в своём сердечке. Помечтать. Кажется, она даже рада, что та опаздывает. Есть время продумать всё, о чём она собиралась с ней говорить. Ей всё время кажется, что она не успела должным образом подготовиться. И теперь не знала, с чего начать и о чём говорить. А с ней случилось такое… Её поклонник и вздыхатель, изящный красавчик и острослов, граф Владимир Ветров, неожиданно намекнул ей на своё пылкое чувство к её особе. «Ах, какое счастье!» Просил написать ему письмо и положить непременно локон. Она, естественно, пока ничего не обещала, решив поговорить об этом тайном предмете со своей подругой. Но Натали запаздывала, а французский роман никак не хотел читаться. Она сидела почти неподвижно и только иногда с нетерпением от затянувшегося ожидания, постукивая пальчиками, облачёнными в кружевную перчатку, по лавочке. «Ах, граф, он такой умный и такой галантный. Все девицы сходят по нему с ума, а он выбрал меня. Какие стихи он мне читал на ушко, на балу у князя Юсупова». Женихи не появляются как по волшебству: только выходя в свет их можно сыскать. Вот мама и возила Татьяну, вопреки желанию мужа, по балам и салонам. Тот считал, что дочь хоть и хорошо воспитанная особа, но ещё очень юная, чтоб сделать правильный выбор и посему след попридержать её дома. Но у маменьки на этот счёт были иные мысли — пусть танцует, но под её строжайшим присмотром. Юсуповский дворец каждый раз поражал воображение княжны новым великолепием. Князь истинный ценитель всего прекрасного. В тот раз она замешкалась у парадного крыльца с белокаменной лестницей. Так оно было прекрасно, к тому же, как могло быть иначе, если Владимир стоял именно там. Картинно оперевшись на тумбу с мраморной вазой, он был безумно красив. Жаль, что он совсем не нравится маман. Но ведь не маман делить с ним судьбу, а ей. Значит, ей и выбирать. К тому же отец непременно разрешит поступить ей по-своему. Ах, какой он чудесный! Тайна распирала грудь. Но подруга задерживалась и княжна начала как бы уже томиться.

Натали прилетела, перебив её мечты на самом интересном месте, раскрасневшаяся и возбуждённая. Сначала она бросилась на шею к ней, потом, плюхнувшись рядом, весело рассмеялась. Таня не упустила момента упрекнуть:

— Это была целая вечность! — воскликнула она. — Я думала, что никогда не дождусь тебя.

На Натали выговор подруги не произвёл ни малейшего впечатления. Ей столько надо рассказать ей о своём счастье и похвастаться новым веером и чудесной шляпкой, что не до ерунды. Поймав изумлённый взгляд Тани, после ещё одного обмена поцелуями, объявила, что тоже спешила на встречу к подруге с радостными новостями. Немного поиграв, и подразнив друг друга, решая кому первому делиться секретом, покладистая Таня уступила всегда спешащей подруге первенство, выбрав себе роль внимательной слушательницы. Они шумели, привлекая внимание прогуливающихся, но им просто некогда было разыгрывать благовоспитанных и скромных девиц. Новости фонтаном рвались из них. Но сейчас же открыться не удалось. Бродивший без хозяина невдалеке от них здоровый, молодой доберман с ошейником на сильной красивой шее, осмелев, подошёл и сел перед скамеечкой, на которой щебетали они с подругой. Его мощная грудь с двумя светло-рыжими пятнышками вздымалась почти около руки Тани. Наташа напугалась, а Таня погладила по крутому, умному лбу, не моргая смотревшую на неё собаку. Почесала за ухом приводя таким образом пса в блаженное состояние. Тот отвесил губу и слизнул слюну. Посмеиваясь над испугом подруги, попросила:

— Не томи, прошу, начинай, Натали. У меня тоже есть, что тебе рассказать. Представь себе, я тоже в нетерпении. Говори уж, говори… — поторопила она подругу.

Но та не торопилась раскрываться. Поёживаясь и с опаской посматривая на пса, та принялась поучать:

— Как ты не боишься, подумай сама, ведь чужое животное всегда опасно, а тут такой лось… Он, право дело, не меньше, чем с телёнка.

Псу не понравился её тон, и он зарычал на неё, но был призван к порядку.

— Как не хорошо, — сурово сказала Таня. — Лежать! — И повернувшись к подруге, заметила:- Ты такая трусиха. Смотри, смотри… Видишь он в ошейнике, значит, хозяин рядом. И к тому же ласковый, как котёнок, говори свой секрет, говори… — раззадоривая подругу, девушка потрепала его ещё раз и ещё… — Говори уж, хвастайся…

Рассерженная таким легкомыслием подруги, Натали закатила глаза. Таня рассмеялась и ещё раз поторопила её. Натали приготовилась к повествованию: «Это ж такой момент, с ним нельзя спешить, репетировала же». Она ещё раз подняла глаза к небу, а ладошки к подбородку.