Иерусалимская история - Шартрский Фульхерий

На протяжении десятилетия наш историк нередко сопровождал Балдуина I в военных походах и был очевидцем важных событий на Ближнем Востоке: он, по всей видимости, присутствовал при взятии Арсуфа (29 апреля 1101 г. (II, 8)), наблюдал за захватом Цезареи (17 мая 1101 г. (II, 9)), был свидетелем победного сражения у Рамлы, состоявшегося 7 сентября 1101 г. (II, 11). И при этом Фульхерию в какой-то мере сопутствовало везение — он не был с Балдуином, когда тот потерпел сокрушительное поражение все там же — у Рамлы, — 17 мая 1102 г. (II, 15, 5)[16].

Со временем Фульхерий стал реже покидать Иерусалим. В 1111 г. он сопровождал Балдуина I, когда тот отправился в Эдессу отражать вторжение Мавдуда, правителя Мосула (II, 45), но присутствовал ли он во время первой безуспешной осады Тира (ноябрь 1111 г.—апрель 1112 г.) — неясно (II, 46).

В 1118 г. Балдуин I организовал поход в Египет, ставший для него последней экспедицией. Балдуин скончался 2 апреля 1118 г., вероятно, от пищевого отравления. Преемником умершего короля выступил его родственник — Балдуин де Бург, ставший иерусалимским королем Балдуином II[17].

Между тем в жизни Фульхерия произошли важные изменения. Ученые отмечают его возросший со временем интерес к церкви Гроба Господня и ее главной реликвии — частице Честного креста[18]. При упоминании о реликвии он начинает использовать такие восторженные эпитеты, как alma (II, 21, 14), gloriosa (II, 32, 2), sanctissima et pretiosissima (III, 5, 2) и victoriosa (III, 9, 2).

Он глубоко переживает за судьбу реликвии, когда в 1120 г. король Балдуин II, отправляясь в поход в Северную Сирию, собирается взять с собой Честной крест. Наш автор искренне сокрушается по этому поводу: «Мы говорили так: “Несчастные! Что же будет с нами, если мы, с Божьего соизволения, лишимся в битве креста, как некогда израильтяне потеряли ковчег Завета”?» (III, 9, 3). Эмоциональный рассказ и использование личного местоимения в первом лице недвусмысленно свидетельствуют о том, что Фульхерий представляет здесь точку зрения каноников церкви Гроба Господня.

Помимо этого, попытки Фульхерия возвысить значимость прихода, хранившего частицу Честного креста, просматриваются и в его рассказе о возвращении реликвии в Иерусалим в 1119 г. после успешной для латинян битвы при Телль Данит. Историческую параллель этому событию он видит в событиях 629 г., когда византийский император Ираклий вернул в Иерусалим крест, захваченный персидским шахом Хосровом II (III, 6, 1).

Наконец, свидетельство Фульхерия об отмене Балдуином II ввозных и вывозных пошлин в Иерусалиме (III, 8,1) также демонстрирует его неподдельный интерес к делам церкви Гроба Господня, поскольку в рассматриваемый период она была фактическим монополистом по выпечке хлеба в городе[19].

Все это дает основания предположить, что в определенный момент Фульхерий стал каноником церкви Гроба Господня. Когда это произошло? Определенно на этот вопрос ответить сложно, однако, поскольку все перечисленные выше свидетельства относятся к событиям, имевшим место после 1119 г., и в основном встречаются, если забегать вперед, во второй редакции «Иерусалимской истории», то, вероятнее всего, это случилось уже после смерти Балдуина I.

Будучи в этот период весьма пожилым человеком (Фульхерию к тому времени было около 60 лет — по средневековым меркам, возраст весьма значительный), наш историк практически не покидает Иерусалим. Все происходившее вдали от города он по большей части передает со слов очевидцев[20]. И хотя, рассказывая об осаде Тира в 1124 г. (III, 27—28; III, 32), он использует местоимение «мы», нет никаких сомнений, что сам он в тот момент находился в Иерусалиме (III, 34, 4—5).

«История» Фульхерия обрывается на событиях 1127 г. без видимых попыток написания эпилога. Если принять во внимание тот факт, что в сочинении не сообщается о таких важных событиях, как успешный поход Балдуина II в Вади Муса в сентябре 1127 г. и прибытие весной 1128 г. графа Фулька V Анжуйского, который впоследствии стал преемником Балдуина II, то, вполне вероятно, что наш автор скончался в 1127 г.[21] или несколько позже.

Время написания «Иерусалимской истории», содержание, редакции

К написанию «Иерусалимской истории» Фульхерий приступил уже после окончания Первого крестового похода. На это указывает тот факт, что в одной из первых глав своего труда он говорит о походе как о завершившемся предприятии (I, 5, 12). Более того, с большой долей вероятности можно предположить, что наш автор начал свою работу не ранее второй половины 1101 г. Рассказывая о путешествии крестоносцев через Италию осенью 1096 г., он указывает, что франки в первый раз совершали переход в Иерусалим (I, 5, 5), желая, по всей видимости, провести границу между Первым крестовым походом и так называемым арьергардным крестовым походом 1101 г., о котором ему уже было известно, когда он приступил к работе над «Историей», и о котором рассказывается во второй книге (II, 16).

О мотивах, побудивших Фульхерия взяться за написание «Иерусалимской истории», сам он говорит следующее: «Теперь же надлежит обратить перо к истории, дабы тем, кто ничего не слышал об этом, обстоятельно рассказать о тех, кто отправился в Иерусалим, что выпало на их долю, и как само это предприятие и подвиг мало-помалу, с Божьей помощью, прославились успешным завершением» (I, 5, 12). Рассказ о крестовом походе — главная цель, которую преследует Фульхерий на начальном этапе работы.

Первая книга[22] «Иерусалимской истории» практически полностью посвящена крестовому походу. Фульхерий начинает повествование с рассказа о трагическом положении дел на Западе, о социальном и политическом хаосе, что, по его мнению, и побудило папу Урбана II созвать собор в Клермоне. Рассказ о соборе достаточно объемный (хотя по большей части он представляет собой изложение речей, с которыми выступил Урбан II)[23], что дало многим ученым основание предположить, что Фульхерий был свидетелем всего происходившего. Так, австрийский историк XIX в. Р. Рерихт назвал Фульхерия «очевидцем»[24]. А. Валлон, подготовивший издание «Иерусалимской истории» для Recueil des Historiens Croisades, полагал, что подробный рассказ Фульхерия о Клермонском соборе достаточно убедительно свидетельствует о том, что тот присутствовал на соборе[25]. Американский ученый Д. Мунро допускал возможность того, что наш хронист был участником собора[26]. Г. Хагенмейер первоначально также называл Фульхерия «очевидцем» происходившего в Клермоне, но в издании «Иерусалимской истории» привел доводы в пользу того, что наш хронист, возможно, отсутствовал на соборе[27]. О вероятном присутствии в Клермоне Фульхерия высказываются и современные ученые[28].

Но в действительности ли Фульхерий был в Клермоне в ноябре 1095 г.? Обратимся к этому вопросу еще раз. Прежде всего, отметим, что, в отличие от Роберта Монаха и Балдерика Дольского — других участников Клермонского собора, — наш автор нигде не указывает, что он лично присутствовал на соборе[29]. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не одно «но»: Фульхерий на протяжении большей части своего труда охотно пишет от первого лица и нередко идентифицирует себя как очевидца происходившего. К примеру, рассуждая о мотивах, побудивших его взяться за написание «Истории», он говорит: «Посему я, Фульхерий из Шартра, после того как проделал этот путь вместе с другими паломниками, внимательно и заботливо изложил для памяти потомков все, что мне довелось увидеть своими глазами» (I, 5, 12). В другом случае, рассказывая о путешествии в Иерусалим Балдуина и Боэмунда осенью 1099 г., он пишет: «Мне, Фульхерию из Шартра, находившемуся среди них [других паломников], однажды днем довелось увидеть...» (I, 33, 12). Однако, повествуя о Клермонском соборе, наш автор ни разу не прибегает к изложению от первого лица и не сообщает о своем присутствии там.