Аквамарин. Часть 1 - Наталия Александровна Матвеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сейчас, прекращая нудное описание блондинистой выскочки, возвращаемся в пустую комнату, посередине которой эта вышеупомянутая особа и стояла в уверенной позе и нежно розовой, с белыми горошинками, пижамке, состоящей из майки на тонких лямках и коротких шортиков, открывавших ее стройные ножки. Оливия сдула прядь волос, упавших на лицо, и крепче сжала письмо отца в кулаке. Он знал, что ее учеба заканчивается, и приказал немедленно вылетать в Нью-Йорк. Для серьезного разговора. Так было написано в письме. Лив ухмыльнулась. В конце была приписка: «Я люблю тебя, моя девочка, хоть знаю, что вернуть твое доверие будет непросто. Но знай – я очень-очень-очень скучал. Вылетай ближайшим рейсом и не вздумай опаздывать, иначе я пришлю своих людей, чтобы они помогли тебе собраться и при этом не забыть голову в этом чертовом пансионате! Билет в конверте. Пока, крошка».
О, да. Ей определенно было о чем поговорить с отцом. Но сначала нужно успокоить внутри себя порыв врезать ему чем-нибудь тяжеленьким… Да, она отвыкла от семьи, которой у нее практически не было.
– Ну и что дальше? – услышала она позади себя веселый голос, и в комнату легко влетела высокая брюнетка с короткими, прямыми волосами, тонкой талией и невероятными ногами «от ушей». Она плюхнулась на свою кровать, где лежал матрац и подушка без наволочки, и счастливо улыбнулась, посмотрев на Лив.
Лив перевела серьезный ледяной взгляд в окно и жестко сказала:
– Полечу в штаты. Папочка ищет встречи. – язвительно проговорила она.
Ника изогнула брови и мило улыбнулась.
– Только прошу: не убивай его прежде, чем он все объяснит! И не бей по голове, ты же понимаешь…
Лив усмехнулась.
– Успокойся, подруга, этот сморчок засушенный будет жить. У меня было несколько дней, чтобы возненавидеть его снова, а затем остыть. – сказала она, бросая на стол письмо. – Вылетаю сегодня вечером.
Ника вздохнула и, закинув руки за голову, грустно посмотрела в потолок.
– Вот и все… Не могу поверить, что продержалась около тебя шестнадцать лет! Хотя… это было незабываемо! Мы еще увидимся? – с надеждой спросила она, посмотрев на Лив.
Лив улыбнулась, не излучая при этом уничижительного взгляда, а наоборот, с тоской и невероятной привязанностью посмотрев на Нику. Эта девочка стала ей ближе всех в жизни… Она и Мэри, и Рэй… Оливия села на край ее кровати и вздохнула:
– Ты мне как сестра. Если я не приеду к тебе в ближайшие пару месяцев, значит меня пристрелили в пьяной драке.
Девчонки рассмеялись. Ника села и хитро посмотрела на Лив.
– Можно я тебя обниму? Ну пожа-а-а-алуйста!!!
Ника знала, что Лив терпеть не может объятия, потому что считает их признаком слабости, хотя подруга была уверена, что Лив просто живет под маской Снежной Королевы, а на самом деле просто пытается избежать очередной привязанности… И она конечно была права. За шестнадцать лет жизни в одной комнате с человеком узнаешь его как облупленного.
Лив хихикнула, удрученно вздохнув. Она вдруг почувствовала, что тоже хочет обнять Нику и действительно будет по ней ужасно скучать…
– Ла-а-адно…. Только быстро! – разрешила она, и Ника, взвизгнув, бросилась ей на шею. Обнимая Лив, Ника весело и боязливо спросила:
– А поцелуйчик?..
– А в репу схватить не хочешь?
– Ну Лив! Малюсенький!! Ты даже не заметишь! И я никому не скажу, обещаю…
– Исключено.
– Ну пожалуйста!!!
– Нет.
– Sei così bella, non posso resistere! – сказала Ника и захихикала («Ты такая красивая, я не могу устоять!» – с итал.)
Оливия тоже хихикнула и ответила:
– Оk, ma allora hai promesso di venire da me a New-York. («Ладно, но тогда ты обещаешь прилететь ко мне в Нью-Йорк» – с итал.)
– Заметано! Ура-а-а! – и Ника кинулась на смеющуюся подругу, повалив ее на кровать и зацеловывая в обе щеки. Лив отбивалась, тоже хохоча. На шум прибежали Мэри и Рэй из соседней комнаты и застыли в дверях:
– Что тут происходит? – спросила Рэй, выпучив глаза.
– Ух ты! Да это же запретный ритуал целования нашей снежной королевы! Ника, мы с тобой!!! – и подруги, захохотав, бросились на кровать, присоединившись к Нике.
Глава 2
Аэропорт гудел вокруг нее, как рой разъяренных пчел, и голова Лив подпевала ему в унисон. Шестнадцать часов! Шестнадцать часов она и другие пассажиры борта 727 «Аэроатлантик» просиживали штаны в зале ожидания из-за невероятно сильного ливня и ветра за окном. Рейс задерживали, и по шкале от 1 до 12 Лив чувствовала себя где-то на 11 баллов, еле сдерживаясь, чтобы что-нибудь не разгромить. Внутри нее все пылало, внутренности как будто плавились, и девушка хорошо знала это чувство, которое легко может скинуть ее с тормозов.
Она сидела на жестком кресле, развалившись как можно более удобно и закинув обе ноги на гигантский чемодан с колесиками. Запрокинув голову назад и сложив руки на груди, Оливия дремала, вполуха слушая объявления холодного женского голоса из динамиков. На ней была простая белая майка с широкими лямками и легкие тряпичные цветастые штаны, не обтягивающие ноги, но сидящие на ее миниатюрной фигурке с милым изяществом. Образ завершали босоножки без каблука на тонких лямках и растрепанная грива светлых волос, спадающая в щель между спинками сидений и волнистой прядью закрывающая ей половину лица. Лив никогда не волновалась насчет того, как она выглядит, одеваясь только так, как нравится ей, но при этом у нее был какой-то свой неповторимый милый стиль нежной и мягкой леди, коей она, конечно, не являлась.
Рядом с собой она уловила осторожное движение, и раздражение начало выплескиваться из чаши терпения. Она отчетливо почувствовала мужскую энергетику и еле уловимый запах одеколона и сигарет и выдохнула, пытаясь держать себя в руках.
– Если ты сейчас же не освободишь это место, я подожгу твою куртку и намотаю ее тебе на голову, а затем разрешу всем остальным курить твои сигареты, поджигая их от получившегося факела! – ледяным, гневным тоном быстро проговорила она, не оборачиваясь и не открывая глаз.
В ответ ей прозвучал удивленный вздох и тихий мужской голос по-итальянски затараторил:
– Простите, я не хотел вам мешать, просто думал составить компанию, пока…
Лив открыла один глаз, который от гнева из ярко голубого превратился в насыщенно синий. Чувствуя, как стрелка на ее внутреннем котле переползает через красную отметку, она посмотрела на молодого, черноволосого и
