Доо в Моо. Общие сказки - Виктор Кротов

– Брысь отсюда! – прикрикнул на неё попугай. – Мой подсолнух!

– Ты что? – говорит мышка. – Я здесь первая.

– Ну ладно, – хмыкнул попугай. – Сегодня я добрый. Поделюсь с тобой. Давай разделим подсолнух…

– Пополам! – перебила мышка.

– Ты что! Пополам? Погляди на меня и на себя. Ты вон какая крошечная, а я вон какой большой. Так и быть, отдам тебе четверть.

– Э, нет, – возразила мышка. – Меня мышата ждут, целая дюжина.

– Ну и что? Может быть, меня тоже дюжина попугайчиков дожидается. Да и за учёность мне больше положено. Делить-то я буду. Ты, небось, и таблицы деления не знаешь. А я попугайную академию закончил.

– Я в мышиной школе училась, – пискнула мышка. – Мы там даже кошек учились обманывать.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся попугай. – Подумаешь, кошек. Ведь не попугаев.

– Как знать, как знать, что на что сгодится…

– Ладно, хватит. Соглашайся на четверть или вообще уходи.

– Нет, давай пополам разделим, по справедливости.

– Посмотри-ка на мой клюв, – усмехнулся попугай. – Как клюну, так мокрое место останется.

– Клюнь, клюнь. Посмотрим, как у тебя это получится.

Рассердился попугай – и клюнул!

Мышка увернулась, а крючковатый попугаев клюв застрял. Дёргает попугай головой, а клюв вытащить не может.

– Омоги! Ышка! – прохрипел он.

– Ладно, помогу, – охотно согласилась мышка. – Только потерпи, мне для этого время понадобится. Закрой глаза, чтобы не волноваться.

Попугай глаза и зажмурил. А мышка бегает, семечки вынимает и вниз, в траву, к норке своей сбрасывает. Потом мякоть вокруг клюва обгрызла и говорит:

– Всё, готово! Дёргай свой клюв!

Выдернул попугай клюв, смотрит: а на подсолнухе ни одной семечки не осталось.

– Куда ты их дела? – кричит.

А мышка объясняет:

– Надо же мне было место расчистить.

Хотел попугай снова мышку клюнуть, да передумал: вдруг снова клюв застрянет. Махнул на всё это крылом и полетел по своим делам.

А мышка спустилась и принялась семечки мышатам в норку таскать.

Чубчик и Сластёна

В древние-древние времена климат в древнем-древнем городе Суроже был ещё намного здоровее и полезнее, чем сейчас. Таким он был здоровым и полезным, что жили в Суроже одни великаны. Если кто и приезжал сюда маленький, то очень быстро тоже становился великаном, и уезжать ему уже не хотелось.

Жили среди этих великанов Чубчик и Сластёна. О них-то мы и расскажем.

Чубчик был большим щёголем. У него была прекрасная пышная шевелюра, и сам он был таким плечистым и осанистым, ну просто красавец из красавцев. Он очень себя за это уважал и следил за своей внешностью что было сил. Наряжаться он любил в зелёное, а вот оттенки выбирал по погоде и по настроению. Шевелюру он расчёсывал гребешком из семи ветров. А на самой макушке выстриг себе чубчик, очень модный в те великанские времена. За это он и получил своё прозвище.

А вот Сластёне всё равно было, как она выглядит. Сластёна была очень задумчивая особа. Чтобы её задумчивость хорошо работала, она постоянно жевала что-нибудь сладкое. Так что её прозвище нам тоже понятно.

Однажды шла Сластёна с рынка и несла в руках охапку сахарных головок. Ведь в те великанские времена не было ещё ни сахарного песка, ни рафинада. Сахар продавали большущим куском в виде пирамидки. Эту пирамидку и называли сахарной головкой. От неё откалывали кусочки и клали в чай.

Так вот, несла Сластёна охапку сахарных головок. Уронила одну и не заметила. Только когда дома сосчитала их, всполошилась – и пустилась обратно, заглядывая под каждый куст.

Тем временем прогуливался по той же дороге Чубчик. Важно, величаво шёл, по сторонам не оглядывался. Даже под ноги не смотрел. Что могло помешать ему идти, такому великану? Если он куда и поглядывал, то в зеркальце, которое держал в руке, чтобы не упускать пленительное зрелище собственной особы.

Конец ознакомительного фрагмента.