Антифа. Молодежный экстремизм в России - Сергей Беликов

До середины 80-х годов прошлого столетия организованные молодежные группы, основанные на различных разновидностях радикальных идеологий, или вообще не упоминались в российской научной литературе, или рассматривались в контексте изучения «неформальных групп». В связи с этим, начало исследования подростково-молодежных группировок такого рода можно отнести лишь к концу 80-х – началу 90-х годов.

Во многом это было связано с существовавшей в то время в СССР общественно-политической идеологией: в советском обществе, в отличие от стран Запада, «не должно было быть» ни радикально настроенных групп подростков, ни подростковых объединений, основой которых являлась бы какая-либо разновидность радикальной (или даже экстремистской) идеологии. Кроме того, отлаженная работа правоохранительных и судебных органов, в сочетании с крайне жесткой системой контроля быта, досуга и иных сфер деятельности молодежи, не допускала возможности массового появления такого рода групп.

Вместе с тем, уже в конце 80-х годов молодежные группы, основанные на радикальной идеологии, стали настолько заметны, что в России начали издавать печатные работы, посвященные описанию и анализу этого явления. Одним из первых изданий, повествующих о жизни «неформальной» молодежи, в котором, наряду с группами «хиппи», «металлистов», «панков», было впервые достаточно подробно рассказано об экстремистских группах криминальной молодежи, а также о группах «люберов», «фашиков» (объединениях молодежи стилистически и идеологически подражающих германским нацистам 30–40-х годов), можно назвать сборник «По неписаным законам улицы»[13].

Несколько лет спустя, в середине 90-х годов, был опубликован ряд работ A. M. Верховского, В. В. Прибыловского, В. И. Ильюшенко, А. Н. Тарасова, и др.[14], посвященных изучению современных экстремистских партий и идеологий, экстремизму в целом, а также историческим корням этого явления. При этом, в данных работах, в той или иной степени, обращалось внимание на становление и развитие молодежного экстремизма.

Проблемы возникновения экстремизма в среде российской молодежи были рассмотрены в работах А. С. Грачева, А. А. Козлова, В. Т. Лисовского, В. Н. Томалинцева и др.

Данное исследование посвящено изучению новейших тенденций в области молодежного политического экстремизма появившихся в России именно в последние годы. В своей работе автор описывает именно те молодежные объединения, деятельность которых до настоящего времени еще не была предметом исследования широкого круга специалистов.

Причинами этого являлся крайний радикализм действий участников объединений, их скрытность и достаточно незначительное время существования, исчисляемое годами. Все это привело к отсутствию полноценных научных исследований (книг, монографий), несовершенной методологической базе и необходимости проведения длительных личных авторских исследований.

Несомненно, что такого рода исследования ранее уже были проведены сотрудниками правоохранительных органов, органов государственной безопасности, а также рядом иных структур. Однако и исследования и описание проблемы и даже статистическая информация до настоящего времени отсутствуют в прямом доступе и их получение сопряжено со значительными трудностями.

В первой части данного исследования рассказывается о феномене молодежного расового экстремизма в России. Автором исследуется история данного явления, идеология его сторонников. Кроме того в работе оцениваются дальнейшие перспективы развития объединений подобного рода, делается их прогноз по влиянию на политическую и социальную ситуацию в современной России.

Во второй части исследования автором описывается такое новое явление, как российские «антифа». Автор определяет, что представляет собой данное объединение, какие цели они преследуют своими действиями, какова структура данного явления и какие деятельностные практики осуществляются ими при повседневной деятельности.

Молодежный расовый экстремизм в России

В каждом современном обществе имеется определенное количество людей, более чем другие склонных к ксенофобии, межрасовой неприязни, подозрительности к людям, имеющим какие-либо национальные и расовые отличия. Согласно статистическим данным, 2–3 % людей являются постоянными носителями агрессии (что является склонностью к экстремизму), а около 10–15 % составляют люди, подверженные воздействию идеологии и пропаганде экстремизма[15].

Также можно отметить, что по данным результата опроса ВЦИОМ не менее 14 % жителей России испытывают неприязнь к представителям других народов на физиологическом уровне: им не нравиться внешность, манера поведения и черты характера «чужих»[16]. Таким образом, данное явление является достаточно устойчивым и не связано с факторами внешнего воздействия, основным из которых является воздействие со стороны средств массовой информации.

Исходя из анализа специализированной литературы, посвященной проблемам молодежи, можно сделать обоснованный вывод о том, что и ранее в СССР в период 70–80-х годов уже существовали достаточно крупные, организованные группы криминализированной, агрессивно настроенной молодежи. При этом каждая из данных групп характеризовалась своей особой спецификой: криминальной – дворовые «команды», «моталки» (Казань и Набережные Челны), антиобщественной – люберы (город Люберцы) и даже группы радикально-эпатажной направленности «фашики» – поклонники идей, символики и атрибутики времен Третьего рейха (Москва, Ленинград).

Однако динамика развития склонных к противоправному поведению молодежных групп антиобщественной направленности не стоит на месте. Особенно это касается сферы межнациональных отношений. Все ранее изученные в СССР проявления молодежной криминальной и антиобщественной активности (даже долговременного и устойчивого характера) никогда не оказывали заметного влияния на межнациональные отношения. Молодежная активность в этой сфере не была основным или даже значительным фактором.

Однако сегодня ситуация изменилась. По наблюдению исследователя ультраправых радикалов В. А. Шнирельмана – регулярные социологические опросы, проводимые на территории России, показывают, что если в начале 90-х годов молодежь (18–24 года) в меньшей степени, чем представители старших поколений, была подвержена ксенофобии, то начиная с середины 90-х годов она оказалась весьма восприимчивой к праворадикальным настроениям. А к началу 2000-х годов по уровню ксенофобии молодежь превзошла практически все остальные возрастные категории, включая пожилых людей, традиционно отличавшихся высоким уровнем ксенофобии[17].

В качестве примера можно привести данные социологических исследований:

Как вы думаете, представляют ли сейчас угрозу безопасности России люди не русских национальностей, проживающих в России?

По данным ВЦИОМ: ЭКСПРЕСС-75[18]:

Как видно из данных таблицы, былая зависимость роста уровня этнофобии по мере увеличения возраста опрашиваемых наблюдается сегодня только, если начать отсчет с группы в возрасте 25–39 лет, т. е. с тех, кому (в своем большинстве) в начале 1990-х годов было не менее 24 лет.

Зато нынешняя молодежь демонстрирует даже больший уровень этнофобии, чем представители самой пожилой из представленных в таблице групп. Это нельзя объяснить только большей возбудимостью молодежи, поскольку такая, вполне естественная, особенность возрастной психологии проявлялась и раньше. Однако в начале 1990-х годов она обусловливала наибольший уровень этнической толерантности, а ныне – наибольшие этнические фобии и страхи[19].

Уже в 2004 году по данным аналитического Центра Юрия Левады (Левада-Центр) 66,5 % респондентов в возрасте до 19 лет с раздражением, неприязнью, недоверием и страхом относятся к цыганам, 64,1 % – к чеченцам, 48,9 – к азербайджанцам, 19,5 % – к евреям[20].

Кроме того, рост этнофобии молодежи сопровождается существенным ростом неприязни по национальному признаку и увеличением возможности участия в этноконфликтах на стороне своей национальной группы.

Наличие неприязни по национальному признаку (учащиеся школ)

1998 г. – от 20 до 36 %,

2001–2002 г. – от 8 до 47 %,

2004–2005 – от 25 до 53 %.

Возможное участие в этнокофликте на стороне своей национальной группы (учащиеся школ)

1998 г. – от 60 до 83 %,

2001–2002 г. – от 73 до 89 %,

2004–2005 г. от 66 до 91 %[21].

Можно обоснованно предположить, что значительное количество таким вот образом настроенной молодежи, уже не удовлетворяет безобидное участие в неформальных контр- и культурных течениях или участие в политически нейтральных общественных объединениях. Нынешняя социальная и политическая ситуация, сложившаяся в России, резко идеологизировала и политизировала общую массу российской молодежи. Из аморфной аполитичной массы поклонников контркультуры и различных неформальных субкультур выделилось несколько молодежных групп, с самостоятельной и вполне оформленной политической идеологией – анархисты, леворадикалы и т. п.