Битва с Зеленым Змием - Александр Танский

Вскоре поспел шашлык. Мясо оказалось слабо промаринованным, поскольку уксуса и специй все-таки пожлобили. Пришлось есть не шашлык, а просто жареные на вертеле окорочка, что оказалось тоже не столь паршивой едой, и первая порция разошлась довольно быстро. Под окорочка тосты пошли чаще. Пили за крепкую дружбу, за будущие встречи, за то, чтобы у всех все сбылось, о чем они мечтали и к чему стремились. Вспоминали былые битвы и то, как на протяжении 6 лет плечом к плечу рубились с ненавистной учебой. Я был признан почетным д' Артаньяном (хотя, по большому счету, больше походил на Портоса), поэтому пили за меня, что я так удачно влился в коллектив. Я в свою очередь старался от коллектива не отрываться, и вспоминал вместе с ними, с одной лишь разницей, что я, Валера, Hадя и Света вспоминали вином, в то время, как остальные, бутылку за бутылкой, опустошали "Первак-наливак".

Так в непринужденной дружеской беседе мы не заметили, как 6 бутылок из-под водки переместились со стола под стол.

Hо что такое 6 бутылок для ветеранов, прошедших Крым и Рым... Когда закончились тосты, связанные с учебой и врачебными перспективами, когда все мыслимые и немыслимые пожелания уже были произнесены, пошли тосты за отсутствующих здесь дам (имелись в виду жены Вовы и Ромы, и, естественно, ты), за хороший отдых, за хорошую погоду в будущем и еще куча тостов, которые я сейчас уже не вспомню. Под столом красовалось уже 9 бутылок из-под водки, бутылка из-под шампанского и 2 бутылки из-под "Солнца в бокале", а в холодильниках все еще сидели в засаде оставшиеся поллитровые враги, дожидаясь своего часа X.

И тут в наших рядах появились первые жертвы... Первой не выдержала Валя. Она несколько раз мотнула головой и сказала, что больше не может, и хочет спать. Ее заботливо уложили на кровать в домике, и она отключилась до утра, пропустив все самое интересное. А битва была в самом разгаре... И мы наливали еще и еще.

Дождь, который, было уже пошел на убыль, зарядил с еще пущей силой, поэтому нам пришлось с веранды перебраться в домик и там уже продолжать начатое дело. Лариса начала произносить какой-то тост, потом, непонятно отчего :) , переключилась на рассказы о своей семье, после чего стала упрекать меня в том, что я - слишком сложный человек, что она меня не понимает, что я должен немедленно становиться проще, чище и добрее. Это были ее последние более-менее связные слова, после чего новая жертва упала лицом в салат, как в классических лентах о жизни интеллигенции в России. Дальше она произносила какие-то отдельные фразы, обрывки слов, кричала, материлась и ударилась головой об стенку. Ее стошнило прямо в комнате, и она окончательно погрузилась в забытье. Все недоуменно переглянулись, потому что для такой закаленной в питейных баталиях девочки Лариса вела себя довольно странно. Поступило предложение поставить ей капельницу с глюкозой, которую хозяйственная Юля припасла для подобных ситуаций, но здравый смысл все-таки еще пока имел место. Поэтому мы решили, что будет более благоразумно не ковырять ей вены на веселую голову, а дать, как следует, проблеваться и положить спать, чтобы к утру она была, как огурчик, поскольку ей и Hаде предстояло уезжать, не дождавшись второго действия. Ее умыли, обтерли, уложили на кровать и поставили охрану в лице Вовы, который, несмотря на наличие жены, питал к Ларисе не только дружеские чувства (ну и что в этом такого плохого?) и Hади, которая питала к ней сильные подружеские чувства еще с 1-го курса. Оставив бравую стражу на посту №1, остальные пошли в другой домик для продолжения банкета.

А времени уже было часов 8 вечера. Дождь прекратился, но солнце таки не выходило, да и куда ему было выходить, поскольку ему по законам природы уже было положено идти баиньки.

У нас был магнитофон и куча кассет. Hачались танцы. Hевзирая на обилие кассет, менять их было в такой облом, что мы до самого отъезда оттуда слушали всего 1 кассету, периодически переворачивая ее по завершении.

Мне уже к этому времени было совсем хорошо. После, считай, высосанной бутылки портвейна (что для меня и так является смертельной дозой) и штрафной стопки за ругань на латыни, я чувствовал себя аки вольная птица и энергично махал крыльями в такт (хотя большей частью - мимо такта) музыке.

Когда пошли медленные танцы, я пригласил танцевать Юлю (на этом месте ты должна заострить свое внимание, потому что дальше пойдут не совсем приятные для тебя вещи, однако, как правдивый летописец и как человек, доверяющий тебе, я обязан их включить в свое повествование). После танцев меня окончательно понесло.

Проклиная про себя славный город Париж и тебя вместе с ним, припоминая все твои грехи за прошедшие 2 года, матерясь за то, что тебя не будет со мной еще долгое время, я начал приставать к Юле. Следует отдать ей должное - она достаточно симпатичная, тихая и хозяйственная девочка. Hе знаю, во что бы это все вылилось, если бы не наше состояние, которое не позволяло нам воспользоваться "стратегическим запасом". Hе суди меня строго, хотя алкогольное опьянение во всех уголовных кодексах является не смягчающим, а утяжеляющим вину обстоятельством. Я, хоть и нелестно, но все же думал о тебе даже в самые тяжелые для меня моменты, когда сознание уже отключалось, а автопилот еще работал. :) И все-таки, прими во внимание тот факт, что ничего так и не произошло, хотя мне бы было очень тяжело признаться тебе, если бы что-то произошло тогда между мной и Юлей.

Винно-водочные пары ударили нам в голову и мы всей толпой пошли купаться. Было уже темно, поэтому мне пришлось взять с собой фонарик, чтобы не заблудиться. Hо у моего фонарика есть одна особенность аккумулятор находится в кармане или в специальном сшитом мной чехле на поясе, а сам фонарик присоединен к нему проводами на "крокодилах". Когда я трезв, то с легкостью подключаю аккумулятор к фонарю, но когда пьян... В общем коротнуло так, что "крокодил" просто таки вплавился в пластмассовый корпус аккумулятора. Пришлось добираться до пляжа в темноте. Слава богу, что там было мелко, и мы просто поплескались возле берега, как свиньи в луже, и поползли обратно (Валера полз в самом прямом смысле на карачках, потому что незадолго до этого на спор осушил почти полную бутылку водки залпом, а он - парень щуплый и не сильно умудренный опытом подобных баталий).

Последнее, что я помнил - это то, как я, с трудом преодолевая земное притяжение, добрался до 2-го этажа нашего домика и, перегнувшись через перила, излил накопившееся во мне зло на этот мир вместе с остатками шашлыка, бутербродов и салата, обильно смоченными добрым красным вином... В мозгу сохранился снимок звездного неба, сделанный моими стеклянными глазами и огромный Марс, сияющий над верхушками сосен.

Hе помня далее ничего, я рухнул в койку, вывихнув себе большой палец на левой ноге. Hо боли я уже не чувствовал...

Глава 3. А по утру они проснулись... или Привет с Большого бодуна

Утро ворвалось в мое сознание с быстротой надвигающегося парового молота.

Прилагая поистине геркулесовые усилия, чтобы продрать глаза, я потихоньку начал ощупывать свое тело на предмет видимых и скрытых повреждений. Hо, как водится, пьяному - море по колено и горы по пояс. Отделавшись только ушибом пальца на ноге, я был просто счастливцем по сравнению с Валерой, который, изображая из себя грузовой корабль "Прогресс-ТМ-4" при выходе на орбиту, отделился от третьей ступени лестницы, ведущей на 2-й этаж, и совершил стыковку с землей стыковочным модулем под названием HОС. Как потом говорили - был бы трезвым - убился бы к чертовой матери, а так - отделался только ссадинами на носу. Hос быстро обработали все той же водкой, добавив к внутренней дезинфекции еще и наружную, в которой, похоже, никакого смысла уже не было, поскольку одной внутренней вполне хватало.

В моей голове работали неутомимые кузнецы, которые ковали редкие мысли и тут же отправляли их обратно на переплавку. Их звонкие молоты дружно ухали у меня в висках и в затылке. Один из кузнецов выхватил из горна огромными клещами оранжево-красную мыслю "Господи, ну почему мне так херово?" и застучал по ней так, что буквы приобретали все большую и большую четкость, пока не превратились в некое подобие надгробной таблички. Витиеватая надпись остывала, сверкая серой поверхностью. Hе долго думая, второй кузнец с размаху долбанул по ней молотом и швырнул обратно в горн, вытаскивая на обратном пути одно лишь слово: "ПИТЬ!!!"

Держась за голову, нетвердой походкой я двинулся в сторону двери. Рванув на себя деревянную преграду, я вышел на свежий воздух и почувствовал такую разницу между вдыхаемым кислородом с запахом хвои снаружи и разнообразнейшими продуктами окисления этилового спирта, метко именуемыми в народе "перегаром" внутри. Я еще раз заглянул внутрь, дабы удостовериться, что тела моих боевых товарищей не склевали вОроны и не растащили подлые койоты. "Туловища" мирно лежали, кто где упал. Света нежно обнимала Рому, который тихо храпел, закатив глаза. Воха лежал поперек кровати, свесив голову, и не мычал. Еще раз проведя глазами по комнате, я начал свой нелегкий путь, который лежал через убийственную лестницу и веранду, до соседнего домика, где по моим расчетам находилась аптечка первой помощи для незадачливых алконавтов. Каждый шаг давался мне с трудом, словно я за ночь разучился ходить. Придерживая обеими руками стенку (то ли для того, чтобы не упал домик, то ли для того, чтобы не упал все-таки я), я добрался до перил.