Сдаётся земля, недорого! Спасение неизбежно - Прокоп Сметанин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Диктофон попал к Тиффани путём натурального обмена, она выменяла его у отца на хорошее поведение. Размеры и эллипса-продолговатая форма диктофона напоминали барбарисовый леденец только без обертки и с множеством ребристых пупырышек по основанию.
Этот архаичный звукозаписывающий аппарат заменял ей священный оберег, которого Тиффани почти никогда не снимала, храня втайне от окружающих.
В сравнении с современными моделями, этот диктофон здорово устарел, к тому же он располагал бесполезным функционалом:
– Устройство шумоподавления; (не заглушит и кашель)– Преобразователь голоса; (преобразовывает только в женский голос, для меня это пустая услуга)– Блокировка прослушивания; (с этим неплохо справляются стены бункера)– Управление голосовыми командами; (не работает, после избрания единого языка)– Автопереводчик; (см. пункт выше)– Навигатор; (здесь не заблудишься)– Увеличитель громкости голоса; (надо будет опробовать его на Саити)– Органайзер: будильник, секундомер, таймер, конвертор единиц, альтиметр, барометр, датчик лунных фаз, термометр, компас, трансформатор ядерного синтеза, счетчик Гейгера (и несколько других бесполезных в моём случае функций)
Лет тридцать назад спрос на эти диктофоны держался благодаря особенности не обнаруживаться в металлоискателях. Но когда металл детекторы заменили старым добрым телесным досмотром, диктофоны класса «Пилюля» резко утратили популярность.
– Начнём заново! – фыркнула Тиффани, посмотрев на усеянные порами металлические стены бункера.
К слову о порах в стенах, они были всюду. Бункер напоминал жестяную банку, изрешечённую изнутри. Словно по стенам палили из многозарядного дробовика. Голос Саити исходил тех же отверстий, что наводило на мысли об искусственном происхождении говоруна.
– Допустим, что Саити это программа, – размышляла Тиффани, – Значит, где-то находится компьютер, а найдя компьютер, я подключусь к базе данных и узнаю, что это за место и как его покинуть. Превосходно!
– Саити, ты здесь? – спросила Тиффани, оглядываясь.
– Примитивный вопрос зная, что я борт-штурман корабля, – в непринуждённой манере ответил Саити №5.
– Почему он упоминает корабль? – думала про себя Тиффани, – Может это символично? Знаете, что-то вроде корабля как спасительного ковчега или шлюпки, а возможно на Земле произошла катастрофа, и меня упрятали в бункер? Как-то все странно. Не нравится мне этот борт штурман…
– Ты здесь надолго? – поинтересовалась Тиффани.
– Если под вопросом подразумевается ваша планета, – уточнил Саити, то я покину ее, как только закончу миссию. Для этого осталось выполнить последнее задание.
– Какое ещё задание? – заинтересовалась Тиффани.
– Уничтожение! – лаконично ответил борт штурман.
Одно слово и настрой девушки рассеялся в прах. Она даже позабыла о своей стратегии по поиску компьютера.
Поддавшись животному страху, перепуганная Тиффани начала отступать назад, двигаясь осторожными шажками. Угроза быть уничтоженной парализовала её речевой аппарат. Отныне главной задачей Тиффани стал поиск места для укрытия. Но укрытия от чего? Этого Тиффани, не знала. Её ногами управлял страх.
Дойдя до ближайшей стены, она плотно прижалась к торчащему из стены выступу. Едва Тиффани навалилась на него посильнее, как выступ вжался в стену, издав свист.
В одночасье бункер вздрогнул.
Всё вокруг заходило ходуном, а из мелких пор вырвался тревожный предупредительный рёв.
– Что это!? – в ужасе всхлипнула Тиффани, и, не дожидаясь ответа, кинулась бежать.
Рёв сирены усиливался.
Напуганная до чёртиков она решила, что под словом «УНИЧТОЖЕНИЕ» Саити №5 подразумевал ликвидацию её самой. И пока эта мысль будоражила воображение узницы, та металась по бункеру как угорелая, ища способ помешать борт штурману, учинить над ней расправу.
Рёв сирены усиливался.
Пробегая один из сотен отсеков, в глаза ей бросилась кнопка, но не какая-нибудь кнопка, а БОЛЬШАЯ КРАСНАЯ КНОПКА. Помимо размеров и цвета, эта кнопка была ещё интересна тем, что прямо под ней, неряшливым почерком вырисовывалась надпись:
«ВНИМАНИЕ!!! НАЖАТЬ ПО ПРИБЫТИЮ!!!»
– Эврика! – осенило Тиффани, – Мне нужна эта кнопка!
Все знают, что красные кнопки созданы для отключения процессов, а кнопки ТАКИХ размеров, наверняка отключают что-то масштабное.
Стоило Тиффани сформулировать эту странную мысль, как она тут же кинулась её исполнять.
Рёв сирены усиливался.
После случайного нажатия Тиффани на выступ, бункер затрясло с такой силой, что пока девушка добиралась до спасительной кнопке её как пушинку перекидывало от стены к стене. Пытаясь устоять на ногах Тиффани машинально жала на все торчащие выступы, запуская механизмы, добавляющие к симфонии звуков ещё больше жужжания.
Рёв сирены действовал на нервы.
– Это кошмар! – прокомментировала Тиффани.
– Согласен! – вмешался Саити, – Это вандализм! Если вы и дальше продолжите запускать приборы, я вынужден буду пойти против вас на крайние меры!
По нелепой случайности, перепуганная Тиффани услышала только последнюю фразу. Фраза подтверждала намерения борт штурмана уничтожить её.
– КРАЙНИЕ МЕРЫ… УНИЧТОЖЕНИЕ… – нескончаемо пульсировало в голове Тиффани, – Может я нарушила какое-то правило?
Бедняжкой завладела паника. Богиня ужаса способная превращать образованных людей в глупое стадо. Зубы Тиффани застучали.
Рёв сирены усиливался.
Саити показался маниакальным психопатом. Тиффани и раньше боялась искусственных форм жизни, но когда они слетали с катушек, о доверии не могло быть и речи.
Человеческий фактор
С тех пор как люди создали машины на искусственном интеллекте, они не представляли и намека на угрозу. Но в один прекрасный день, а как мы знаем, всё плохое случается в один прекрасный день, учёным пришла мысль наделить разум машины сознанием человека.
Эксперимент подковывался тем, что каким безвредным ни казался компьютер, это программа, а в программе, пусть даже совершенной, периодически случаются сбои. Кроме того, учёным не удалось приучить машины к правилам жизни в обществе, ибо сами правила менялись каждые три года.
Эталоном для инъекции человеческого сознания в механизмы, послужил мозг молодого дарования Фридриха Зурге. Студент медицинской академии Карл Фридрих Зурге являлся настолько талантливым малым и обладал таким колоссальным объемом положительных качеств, что некоторые без усмешки величали его Божьим сыном, пророком несущим добро, свет и мудрость всем, даже тем, кто и без него был добр, светел и мудр.
Лучшего кандидата для снятия слепка сознания и встраивания его в разум искусственного интеллекта, на тот момент не нашлось. Приступили к копированию.
Репродуцирование длилось пару дней, и как только оно завершилось, размножив человеческое сознание в механизмы, про донора Карла Зурге тут же забыли, а зря.
Благодаря внезапно нагрянувшей популярности, в чистейшем от пороков разуме студента, окопалось зернышко сорнякового тщеславия. Подобно органическим формам жизни, зернышко принялось расти, эволюционируя форму, цвет и содержание.
Сначала Фридрих позволил нахамить прохожему, наступившему на его обувь. Затем стоя в очереди супермаркета взял ответственность выказать недовольство из-за малого числа работающих касс, а после применил на продавце физическую силу, ударив того по голове хлебным батоном.
В жестах насилия Зурге ощутил психическое удовлетворение, после чего, аморальные поступки стали его необходимостью. Доза ненависти к обществу росла и во Фридрихе зародилась жажда анархизма. Благодаря лихой жизни, у Зурге появились последователи как по кальке высекающие его дела, воспевая сбившегося с пути студента в стихах, живописи и детских новогодних утренниках.
Истинными поклонниками Зурге была популяризована новая религия – «Зургеанство». Зургеанам полагалось безнаказанно стрелять, грабить и бить людей, с поправкой, что за правонарушения они платили налоги. Не секрет, что первыми зургеанами стали, полицейские. Мало того, они никогда не переставали ими быть.
В кураже общественных волнений Карл Зурге величал себя лидером повстанческой армии, требуя от правительства власти. Его стремления могли окончиться войной, если бы правительство не предложило Фридриху управлять республикой Науру, находящейся в западной части Тихого океана.
Неясно как Зурге согласился, но после той сделки знакомые Фридриха никогда его не видели. Они ослепли, после того как на спор выпили суррогатный алкоголь. Ещё говорят, что живя в изоляции от общества, к Фридриху вернулся добродетельный разум, и он прожил на острове долгую жизнь монаха-отшельника. Пока не женился.
