Мертвые не плачут - Сергей Абрамов

– Всё, – сказал Наставник. – От рождений до смертей. Плюс всё, что тебя заинтересует в жизни фигурантов. Плюс – копии приговоров, чтоб тебя совесть не мучила. Или она тебя вообще не мучает, а, Пастух?

– С чего бы ей меня мучить? – спросил Пастух. И в первый раз за время нынешней встречи позволил себе улыбнуться. – Я же не убиваю, вы знаете. Я просто помогаю людям умереть своей смертью. Плохим людям, да, Наставник? Которых суд Стражи приговорил к смерти. Правый суд, да?..

Наставник вроде бы устал и сдулся.

– Правый, правый, – бегло согласился он, что-то параллельно вспоминая, что-то прикидывая, что никак нельзя сейчас выпустить из памяти, из виду, из беседы. Или делал вид, что вспоминает и прикидывает. И что сдулся. Он умел. – Ты вот что… Пять недель – очень большой срок, Пастух. Ну о-очень большой! Даже слишком. Но и дело у тебя не малое. Мы тебе верим, Пастух, ах, как верим! Времени у тебя много, даже с лихом. Успеешь раньше – молодец, отсыплю тебе пряников сладких, а не успеешь… Этого же быть не может, чтоб ты не успел, верно? Но по-пустому не торопись, не надо. А как точку последнюю поставишь, так позвони, не сочти за труд. И сообщи, что ты – уже в пути. А явишься – здесь и встретимся. Расскажешь мне пять простых историй про жизнь и смерть…

– Я успею раньше, – сказал Пастух.

Это не было бравадой. Он не очень понимал – зачем такой большой срок. Разве что для понтов: ах, новый год по какому-то церковному календарю, ах, праздник… Но при чем здесь какой-то календарь? У Пастуха он – свой. По своему и сделает.

– Могу идти? – спросил Пастух.

– Можешь, можешь, – разрешил Наставник. – Успеха тебе в работе и радости в личной жизни… Да, кстати, я прикажу, чтоб здесь за это время ремонт сделали и мебель новую купили. А то стыд и срам.

Пастух уложил папку в сумку, еле-еле умостил, застегнул «молнию», пошел было…

– Я вернусь раньше срока, – сказал, – а мобильный я всегда отключаю, когда работаю, вы знаете. Следите за прессой… – и пошел к выходу.

Наставник последнее слово всегда за собой оставлял.

– Надеюсь, что вернешься, – ответил он. И добавил: – А то шестой смерти я не переживу…

А Пастух спустился пешочком с пятого этажа, сел в свой серый, как Столица, седан, порулил вдоль дома, выехал на улицу и метров через триста свернул к очередной ветхой пятиэтажке. Некультурно загнал машину правыми колесами на тротуар, заглушил движок. Постоял около, по сторонам поглядел, ничего не увидел. И вошел в подъезд.

Слежки за ним не было. Была бы – засек бы.

Поднялся на второй этаж, открыл ключом дверь съемной квартиры. Убого она смотрелась «однушка». Из мебели – топчан на самодельных чурбачках, стол, два стула, шкаф с треснутым зеркалом в дверце, холодильник вот еще. Лампочка под выцветшим абажуром. Даже штор на окне не имелось. Берлога. А Пастуху все по фигу было: спать есть где, а остальное – от лукавого. Тетка с вокзала, чья квартира, привела его сюда, деньги за месяц получила, наставила: будешь съезжать раньше срока, запри дверь, а ключи в почтовый ящик брось. Он так и сделает. Удобно. И съедет он задолго до оплаченного срока: всего два дня в Столице пробыл, хватит.

А что жилье выбрал рядом с казенной квартиркой для встреч с Наставником – так он этот район давно приглядел, чтоб в Столице не маячить по-пустому. На сей раз выбрал и уж не отпустит.

Сел на топчан, открыл папку. В прозрачных файликах-конвертах имели место диски, по одному, видать, на осужденного. А на кого-то и по два. Но были и конверты с распечаткой: общий список приговоренных, общие данные на всех. Коротко: имена, профессии в настоящее время, места работы, домашние адреса, родственники. Четверо мужчин и одна женщина. Интересно. Женщин он доселе не убирал… тридцать лет ей, незамужняя, детей еще нет, отца уже нет, есть мать и младшая сестра, сама – кандидат наук, служит финансовым директором в каком-то «ООО», часто ездит за рубеж в деловые командировки, список контактов, привычек, привязанностей, адрес службы, адрес дома…

Дом. Свой. Живет одна…

Чем она провинилась?..

Нет, рано, не до нее, женщина будет последней, не хотел Пастух начинать счет с бабы. Пусть пока побудет. А начнет он… начнет он… а с вот этого мужика, с первого в списке и начнет. Тем более что ехать к нему от Столицы недалеко – часа четыре, ну, пять от силы – до славного Города-на Великой-Реке, где этот мужик пятидесяти трех лет, женатый, служит мэром Города, жена – владелица недлинной сети супермаркетов, но еще и нехилого судостроительного завода. Также имеет законное место сын – школьник, двенадцати лет, поздний ребенок. Кстати, поздний значит умный, так говорят… Из недвижимости: квартира в Городе, адрес, собственный дом в пригороде, адрес…

Остальное – на месте, время будет.

Вернул лист в отведенный мужику пластиковый конверт с иными, непрочитанными пока подробностями, и папку вернул в сумку, глянул на часы. Четверть третьего натикало. Если он сейчас выедет, то максимум часам к семи вечера доберется до места, успеет завернуть на вокзал и найти там очередную тетку с ключами от очередной нищей квартирки…

Пора.

Он взял сумку, вышел на площадку, дверь запер, ключи, как и договорились с хозяйкой, скинул в почтовый ящик, а еще добавил конверт с денежкой и запиской. «За август-сентябрь» – вот что в записке значилось. Максимум в середине сентября он вернется в Столицу. Докладывать о проделанном. Впрочем, можно и раньше, если получится. Наставник за просрочку накажет, а так – не осудит. Сам сказал.

Столицу проехал без пробок и на диво быстро. Проскочил Кольцевую, миновал пару старых-новых жилых столичных районов, не поместившихся внутри Кольцевой дороги, встал на трассу, которая в этот час тоже не была забита машинами, прижал газ до сотни – не больше, не след ему знакомиться с дорожными полицейскими, – и отключил башку от предстоящих рутинных подвигов. Вообще ни о чем не думал. Умел это. Очень успокаивало.

И пока ехал, ни о чем не думал. Даже о брате. Тем более о брате! Думать о нем – больнее некуда. К тому ж – не время…

Глава первая

Мэр

1

В Город-на-Реке въехал, как и рассчитывал, в начале восьмого, вечером. Покатил по прямой и не слишком в этот час загруженной Столичной улице, развернулся на площади и подъехал к вокзалу. Дорогу знал, бывал здесь прежде.

Тетка с квартирой нашлась довольно скоро, да и квартира оказалась неподалеку – десять минут езды на машине. Говенная, конечно, квартирка, но иной Пастуху и не требовалось: кровать имелась, стол был, стул – тоже, даже шкаф наличествовал – чего еще? Плюс – третий этаж и без балкона: влезть в квартиру через окно, если кто рискнет, будет непросто. Хотя – кто ж рискнет? В Городе ни одна собака не знает, что Пастух прибыл. Да и кто такой Пастух? Никто! Фантом. И максимум пять дней фантому здесь жить – это не срок.

Заплатил за месяц вперед. Как обычно.

Когда тетка ушла, довольная гешефтом, распаковал сумку – белье там, носки, рубашки и прочее носильное уложил в шкаф, добавил туда же пару чистых блокнотов, а папку, ноутбук и целлофановые пакеты с чем-то тяжелым вынимать не стал. Закинул сумку на плечо, спустился к машине, поехал к Великой Реке: помнил с прошлого раза, что где-то на Набережной банк был.

А он и был.

И Пастух до закрытия банка успел оплатить банковскую ячейку, получил ключ от нее, специальная тетенька отвела его в хранилку, где он и уложил в купленный сейф драгоценную папку. Изъяв из нее диск с досье на Первого. А еще достал из сумки и сунул в ячейку свой дорожный сейфик, очень нелегкий. Потом зашел в кафе на Набережной и пообедал, одновременно поужинав. Вернулся в новое жилье, зажег свет, запустил ноутбук, вставил диск и начал читать.

Любопытным мужиком оказался Первый.

Мало что Мэр, мало что за минувшие славные годы построил себе и семье вполне достойную для губернского уровня бизнес-империю! И пусть империя уже лет восемь как переоформлена на супругу, поскольку сам он предпочел карьеру чиновника, но, как ни погляди, все в семью. И бизнес при хозяевах, и должность Мэра очень способствует процветанию оного бизнеса. Восемь лет тому, как он призван во власть. Аналитики Службы пишут, что его состояние за восемь «мэрских» лет выросло в четыре и шесть десятых раза. Не слабо, а?

Народ, естественно, не безмолвствует, но кто его, на хрен, слушает, этот народ? Прав Наставник…

Пастух погнал курсор вниз: график жизни Мэра по дням и часам, списки друзей, подельников, информаторов, посредников, баб, а еще машины, шоферы, охранники, коллеги, подчиненные, их адреса, номера телефонов, зарубежные контакты, банковские счета, схемы вывода денег et cetera! А еще – поэтажный план дома, план участка, схема сигнализации, посты и маршруты охраны, график перемещений – по минутам, встречи постоянные, встречи оговоренные, встречи спонтанные, места традиционных посещений: офисы, рестораны, спортзал, квартиры бывших баб и одной нынешней, конспиративные квартиры…