Ночь накануне - Сергей Лукьяненко

– Наверное, магнитные бури, – предположил Толик, заранее готовясь к ироничному комментарию Синоптика или Чтеца. – Влияют…

И тут заговорил «Основатель»:

– Сегодняшняя ночь – ночь накануне. Вы это чувствуете.

Толик сдернул ноги со стола и сел прямо. Будто его вольную позу кто-то мог увидеть… Дело в том, что Основатель – тот, кто когда-то создал чат, – говорил не просто редко, а очень редко. На памяти Толика это был третий случай. Еще две реплики Основателя он читал в логах чата. Каждый раз Основатель вступал в разговор после ожесточенных споров, каждый раз высказывался кратко и веско, порождая еще больший спор. Особенно не любили соглашаться с ним Чтец и Доктор Кеша. Но через какое-то время все убеждались, что прав был именно Основатель.

Так что своей реакции Толик не стыдился. Дело и впрямь было невиданное.

– ОЖИЛ ВЕЛИКИЙ МОЛЧАЛЬНИК! – «закричал» Корнеев. И тут же вступил в разговор Чтец:

– Накануне?

В общем-то, Основатель мог закончить разговор. Такое уже случалось – финальная туманная фраза, которая становилась понятной лишь через какое-то время. Но сегодня Основатель был явно расположен к разговору:

– Именно. Прошу прощения за дискомфорт. В каком-то смысле мы сейчас находимся рядом, и вы чувствуете мое состояние.

– Накануне годовщины изобретения застежки-молнии? Накануне годовщины свадьбы Гитлера и Евы Браун? – съязвил Чтец.

Толик хмыкнул, встал с кресла и выглянул в коридор. В дальнем конце, у самого выхода, лежал на полу прямоугольник света из открытой двери. Доносились азартные возгласы. Охранники, похоже, дискомфорта не ощущали. Толик допил пиво, открыл вторую бутылку, вернулся к компьютеру и прочитал выскочившие за это время строчки.

Хорошо, что он успел сесть.

– Охрана ничем не встревожена, Толик, – писал Основатель. – Девочка, мне очень жаль, но солнышка больше не будет. Пилот, твоя ночь накануне уже закончилась. Патриот, я не думаю, что это хорошая идея. Старый Еврей – сочувствую. Не слишком ли много коньяка за вечер, Бомонд? Корнеев, и тебя туда же! Доктор Кеша, ты прав. Терминатор – нет, я не перехватываю твой приватный чат с Коляном, это невозможно технически. Синоптик, тебе нет необходимости дописывать это письмо, его не успеют прочесть. Чтец, это событие не отмечено в календаре памятных дат.

Первым заговорил Чтец:

– Основатель, если я правильно понял, ты демонстрируешь каждому из нас свою осведомленность?

– Да.

Толик засмеялся. Потом оглянулся – будто в маленькой комнате кто-нибудь мог спрятаться. Ага. В шкафу. С ноутбуком и радиомодемом. И так – сразу у каждого.

– Ты имеешь в виду ночь накануне конца света? – спросил Доктор Кеша.

– Да.

Толик вдруг понял, что его смущало – больше, чем немыслимая осведомленность Основателя, больше, чем невнятная беспричинная тревога… Вопросы и ответы следовали слишком быстро. Будто исчезли досадливые ретрейны, будто разговор велся без маленьких, но неизбежных задержек.

Почему-то для него, компьютерщика, это было самым возмутительным. Так не бывает! Даже в фантастике о виртуальных мирах.

– Не верю, – коротко резюмировал Пилот.

– Хорошо, – легко согласился Основатель. – Это естественная реакция. Сейчас вы поверите.

Толик опустил бутылку с пивом, из которой так и не успел отхлебнуть. Недоуменно посмотрел на нее.

Что-то изменилось…

Секунду назад в чате шла какая-то игра. Не самая приятная, на его взгляд. Дурная игра. Да к тому же с непонятными правилами. Ну какой конец света, о чем вы?!

Теперь он верил… нет, не верил, а знал. Эта ночь – ночь накануне. Мир погибнет. С первым лучом солнца, которое так ждет Девочка. Не Толик погибнет и не обитатели чата, а весь мир. И не просто погибнет, а гораздо хуже – перестанет существовать во все времена. Будто его и не было. Не перечеркнутый лист с надписью «планета Земля», а чистый. Будто взяли бездарную акварель на хорошем листе бумаги – и безжалостно смыли краски, готовя бумагу к новому рисунку.

– Аналогия со смытой акварелью красива, Толик, – подбодрил Основатель.

– Мамочка… – сказал Толик. У него затряслись руки, он попытался что-то набрать на клавиатуре, но понял, что не попадает по буквам.

– Кто ты, Основатель? – спросил Чтец.

И сразу вопрос Доктора Кеши:

– Ты Бог? Высший космический разум? Кто или что ты?

– Ответ не имеет значения, – ответил Основатель. – Разумеется, с вашей точки зрения.

– Все-таки имеет, – заговорил Старый Еврей. – Я верю твоим словам. Это невозможно, но я верю. Значит, приходится признать, что эта ночь – ночь накануне. Но меня очень интересуют твои права на подобные действия.

– Что изменится? Однажды мы обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что разница между Богом и Высшим Разумом на данный момент неуловима для человечества.

– Не согласен, – парировал Старый Еврей. – Вопрос в этичности такого действия, как уничтожение мироздания. Бог имеет право на подобный поступок. Разум, пусть и неизмеримо превосходящий человеческий, – нет!

– Даже если человечество было создано этим высшим разумом?

– Конечно!

Толику вдруг вспомнился прочитанный когда-то сборник еврейских сказок. Одна сказка поразила – в ней евреи вызвали Бога на суд за какие-то неправильные действия. Бог упирался и спорил, но судья решил, что Бог был неправ, и тому пришлось подчиниться.

– Еврей, переспорь его, – жалобно попросил Толик. – Вы же все умные, евреи, так переспорь его! У вас уже получалось когда-то!..

Если бы Толика спросили, кем он сейчас считает Основателя – Богом или инопланетным сверхразумом, он бы не ответил. В общем-то, он тоже склонялся к мнению, что для муравья разница между человеком и слоном трудноощутима.

– Я не считаю этот довод убедительным, – ответил Основатель.

– Но для чего-то ты сообщил нам о ночи накануне? – вновь вступил в разговор Доктор Кеша. – Если уж мы вынуждены верить твоим словам – какова твоя цель? Неужели она состоит в том, чтобы отравить последние часы нашей жизни?

– Верный вопрос. Я решил дать шанс.

– Кому? – быстро спросил Бомонд.

– Миру. Людям. Вам.

– Тогда говори, время идет. – Это сказал Чтец.

– Нет, время пока не идет.

Толик посмотрел на часы в уголке экрана. Без пяти двенадцать. Он дышал, двигался, пил пиво, дальше по коридору играли в «Дизматч» охранники. Но время не шло.

Почему-то это совсем не удивляло.

– И что ты хочешь? – Чтец как-то незаметно взял на себя основную нить разговора. – Мы должны тебя переубедить?

– В какой-то мере. Любая жизнь осмысленна лишь тогда, когда осознает цель своего существования. Человечество так и не смогло этого достичь. Именно поэтому сейчас – ночь накануне.

– Ты хочешь, чтобы мы нашли смысл жизни? Сформулировали цель человеческого существования? – Чтец поставил смайлик.

– Именно этим вы и занимались все время, но слова ни к чему не привели. Последняя попытка будет иной. Вы должны доказать мне, что человечество достойно жизни.

– Должны? – уточнил Чтец.

– Можете отказаться. Но мне кажется, что вы попробуете.

– Как?]

[– Вы можете отправиться в любое время и в любое место человеческой истории. Решите сами, что может послужить самым веским аргументом. Когда вы вернетесь, каждый из вас приведет свои доказательства. О времени не тревожьтесь – здесь все еще будет ночь накануне.

– Ты очень злобный бог, – написал Корнеев.

– А вы очень злые люди. Но я даю шанс. Последний шанс. Точнее – двенадцать шансов. И я надеюсь, что кого-то из вас ждет удача.

– Да никуда я не пойду, – пробормотал Толик. – Это либо креза, либо…

В глухой стене комнаты вдруг проступили контуры двери – ее будто выдавили изнутри, сквозь пожелтевшую штукатурку.

Толик облизнул губы и посмотрел на компьютер.

И понял, что все-таки пойдет. Как, наверно, и все остальные. Ибо, несмотря на невероятность, понял – происходящее реально.

Андрей Кивинов

Глава первая

Корнеев

Если вы читаете эту книгу, значит, вы еще живы.

«Ну ни фига ж себе предъява! У вас нет смысла жизни…»

Корнеев, не сводя глаз с монитора, протянул руку к пачке сигарет, по пути зацепив китайский термос с горячим кофе. Термос опрокинулся удачно – прямо на светлые джинсы. Да еще в самую благородную область, чуть пониже ширинки.

«Блин, нормально ночка начинается! – Он вскочил со стула и принялся отряхивать джинсы. – Сначала концом света угрожают, а теперь еще и кофе пролил!..»

Вообще-то его фамилия была не Корнеев, хоть он уверял в чате, что она подлинная. Псевдоним он действительно взял из романа Стругацких, но вовсе не потому, что отождествлял себя с этим странным персонажем. Просто книга валялась на системном блоке, кто-то из сменщиков (кажется, Бонус) читал ее во время вахты. Дабы не ломать голову, открыл наобум и наткнулся на фамилию Корнеев.