Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Пулковский меридиан - Вера Инбер

Пулковский меридиан - Вера Инбер

Читать онлайн Пулковский меридиан - Вера Инбер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5
Перейти на страницу:

Глава третья

Огонь

1

Мороз, мороз!.. Великий русский холод,Испытанный уже союзник наш.Врагов он жалит, как железный овод,Он косит их, прессует, как фураж,И по телам заснувших мертвым сномОн катит дальше в танке ледяном.

2

Как из былины, в кожаном шеломеГлядит из башни (ну и здорова!)Румяная седая голова.А дальше в этой танковой колоннеИдут бураны, снежные вьюны,Заносы… Не видать еще весны.

3

Треск по лесу! Алмазная броняТо изумрудом вспыхнет, то рубином.А чуть стемнеет, на излете дня,Вооружась серебряной дубиной,Уходит партизанить наш старик,Как в дни Наполеона он привык.

4

И тут уж враг без памяти бежит,Чтоб от него укрыться как-то, где-то.И бледная немецкая ракетаБеззвучно заикается, дрожит.Все снег да снег, без края и конца,Вокруг Оломны и Гороховца.

5

Ни шороха, ни звука, ни движенья.Не покидает свой высокий постЛуна, чье кольцевое окруженьеИстаивает под напором звезд.И вдруг раскат. И ожил горизонт…Товарищи, здесь Ленинградский фронт!

6

Вчерашний день мы провели в лесу,На наших дальнобойных батареях.И я его забуду не скорее,Чем собственное имя. ПронесуЕго в глубинах сердца. НикогдаТуда не проникают холода.

7

Бойцы приказ Наркома обороныЧитали в полдень, и когда закатБыл золотого цвета, как патроны,В землянке, где над головой накат,И у костра под елью вековой,Когда был Млечный Путь над головой.

8

Оружием всех видов и родовПриказ был соответственно отмечен.Связист его читал у проводов,У карты — генштабист. И лишь разведчик,Кому и лишний вздох не разрешен,В тылу врага был этого лишен.

9

Один из них рассказывал: — В снегуИ сам иной раз станешь как ледяшка,Но согревает ненависть к врагу.Сидишь часами — и оно не тяжко.Мороз! А в голове горит одно —Задание, которое дано.

10

Он прав, разведчик. От глухой тропы,От точки огневой до бури шквальной,Когда столбы земли, подобно пальмам,Перерастают сосны и дубы, —Везде и всюду, явен или скрыт,Но этот наш огонь всегда горит.

11

Он партизанским полымем-пожаромЗахватчиков сжигает на корню,Закован в современную броню,Старинным русским полыхает жаром.Он страшен недругам, он — бич врагов,Ему дивятся пять материков.

12

Огонь! В честь нас, людей из Ленинграда,В честь пятерых, — пять молний, пять громовРванули воздух (мы стояли рядом).По вражьим блиндажам пять катастроф.И в интервалах первым начал счетОдин из нас, сказав: — За наш завод!

13

Второй проговорил: — За наш совхоз,Во всем районе не было такого!— За сына, — тихо третий произнес.Четвертая, инструкторша горкома:— За дочку! Где ты, доченька моя?— За внука моего! — сказала я.

14

Я внука потеряла на войне…О нет! Он не был ни боец, ни воин.Он был так мал, так в жизни неустроен,Он должен был начать ходить к весне.Его зимою, от меня вдали,На кладбище под мышкой понесли.

15

Его эвакуацией за ВолгуМетнуло. Весь вагон, куда ни глянь,Всё дети. Ехать предстояло долго…Так в лес детеныша уводит лань,Все думает спасти его, покаВ ее сосцах хоть капля молока.

16

Он был как тот березовый росток,Который ожил в теплоте землянкиИ вырос на стене, как на полянке,Но долго просуществовать не мог.Хирел, мечтал о солнце, как о чуде,И вздрагивал от грохота орудий…

17

Смертельно ранящая, только тронь,Воспоминаний взрывчатая зона…Боюсь ее, боюсь в ночи бессонной.И все же, невзирая на огонь,Без жалости к себе, без снисхожденьяИду по этим минным загражденьям

18

Затем, чтобы перо свое питалаЯ кровью сердца. Этот сорт чернил…Проходит год — они все так же алы,Проходит жизнь — им цвет не изменил.Чтобы писать как можно ярче ими,Воспользуемся ранами своими.

19

Используем все огневые средстваДля ненависти огненной к врагу.Боль старости, загубленное детство,Могилка на далеком берегу…Пусть даже наши горести и бедыЯвляются источником победы.

20

Преследуем единственную цель мы,Все помыслы и чувства об одном:Разить врага прямым, косоприцельным,И лобовым, и фланговым огнем,Чтобы очаг отчаянья и зла —Проклятье гитлеризма — сжечь дотла.

Глава четвертая

Год

1

Зеленым листьям наступил конец.В предчувствии грядущего морозаУже поникла юная береза,Бледна, как необстрелянный боец.Зато рябина, с пурпуром в петлицах,Не в первый раз мороза не боится.

2

А на Неве ни шороха, ни плеска,И город ало-черно-золотойВ ней отражен с венецианским блеском,С поистине голландской чистотой.Но наяву насколько он живейВ исконной русской прелести своей!

3

Он все такой же, как и до войны,Он очень мало изменился внешне.Но, вглядываясь, видишь: он не прежний,Не все дома по-прежнему стройны.Они в закатный этот час осеннийСтоят, как люди после потрясений.

4

Один кровоточит кирпичной раной,Тот известковой бледностью покрыт,Там вылетели окна из орбит(Одно из них трепещет, как мембрана).А там неузнаваема, как маска,Окисленная порохом окраска.

5

Осколок у подъезда изувечилКариатиды мраморную грудь.Страдания легли на эти плечиТяжелым грузом — их не разогнуть.Но все же, как поддержка и защита,По-прежнему стоит кариатида…

6

На Ленинград, обхватом с трех сторон,Шел Гитлер силой сорока дивизий.Бомбил. Он артиллерию приблизил,Но не поколебал ни на микрон,Не приостановил ни на мгновеньеОн сердца ленинградского биенье.

7

И, видя это, разъяренный враг,Предполагавший город взять с разбега,Казалось бы, испытанных стратеговПризвал на помощь он: Мороз и Мрак.И те пришли, готовые к победам,А третий, Голод, шел за ними следом.

8

Он шептуном шнырял из дома в дом,Ныл нытиком у продуктовой кассы.А в это время рос ледовой трассыЗа метром метр. Велась борьба со льдом.С опасностью, со смертью пополамБыл доставляем хлеба каждый грамм.

9

И Ладога, как птица пеликан,Самопожертвования эмблема,Кормящая птенцов самозабвенно,Великий город, город-великан,Питала с материнскою любовьюИ перья снега смешивала с кровью.

10

Не зря старушка в булочной однойПоправила стоявших перед нею:— Хлеб, милые, не черный. Он ржаной,Он ладожский, он белого белее.Святой он. — И молитвенно старушкаПоцеловала черную горбушку.

11

Да, хлеб… Бывало, хоть не подходи,Дотронуться — и то бывало жутко.Начнешь его — и съешь без промежуткаВесь целиком. А день-то впереди!..И все же днем ли, вечером, в ночи лиРаботали, учились и учили.

12

Студент… Огонь он только что раздул.Старательно распиленный на чурки,Бросает он в него последний стул.А сам перед игрушечной печуркой,На корточках (пусть пламя припечет),Готовит он очередной зачет.

13

Старик профессор… В клетчатом платкеПоверх академической ермолки,Насквозь промерзший, с муфтой на шнурке,С кастрюльками в клеенчатой кошелке.Ему бомбежка путь пересечет,Но примет у студента он зачет…

14

Тяжелый пласт осенней темнотыТак угнетал порой невыносимо,Что были двадцать граммов керосинаЖеланней, чем в степи глоток воды.О, только бы коптилка не погасла!..Едва горит соляровое масло.

15

И все же не погас он у меня,Сосущий масло марлевый канатик,Мерцающее семечко огня.Так светит иногда светляк-фанатикИ чувствует, что он по мере силЛисток событий все же озарил.

18

Я знаю, что в грозовой этой чащеДругим удастся осветить крупнейВесь этот год, вплоть до его корней.Но и светляк был точкою светящей,И он в бореньях тьмы не изнемог.Он бодрствовал. Он сделал все, что мог.

17

И Муза, на сияние лампадкиПритянутая нитью лучевой,Являлась ночью, под сирены вой,В исхлестанной ветрами плащ-палатке,С блистанием волос под капюшоном,С рукой, карандашом вооруженной.

18

Она шептала пишущим: «Дружок,Не бойся, я с тобой перезимую».Чтобы согреть симфонию Седьмую,Дыханьем раздувала очажок.И головешка с нежностью веселой,Как флейточка, высвистывала соло.

19

Любитель музыки! Пожалуй, в ней тыУвидел бы, в игре ее тонов,И впрямь порханье светлых клапановПо угольному туловищу флейты,И то, как, вмиг ее воспламеня,По ней перебегает трель огня.

20

С электролампой, в световом овале,Входила Муза в номерной заводПод сумрачный, оледенелый свод, —Там Стойкостью ее именовали…И цех, где было пусто, как в соборе,Вновь оживал. Все снова были в сборе.

21

Все нити и лучи сходились к ней,От одиночных маленьких сияньицДо величавых заводских огней,Бросавших блики на снарядов глянец,И каждый отблеск радовал сердцаИ производственника и бойца.

22

Бывало, Муза днем, в хлороз седой,Противовесом черной силе вражьей,Орудовкой, в берете со звездой,Стояла у Канавки у ЛебяжьейИ мановеньем варежки пунцовойПорядок утверждала образцовый.

23

В апреле Муза скалывала лед.Ей было трудно. Из-под зимней шапкиРосинками блестит, бывало, пот.Ей в руки бы подснежников охапки…Но даже в старом ватнике — онаБыла все та же юная Весна.

24

Стремительна, прекрасна и строга.Крылатая!.. И рядом с Музой каждыйИ чувствовал и думал не однажды:«Чтобы вернее сокрушить врага,Я все отдам, и даже бытие,О Ленинград, сокровище мое!»

25

Всегда, везде, в обличии любом,К любому причисляема отряду,Она была любовью к ЛенинградуИ верою в победу над врагом,Надеждою… Всего не перечесть:Такой она была. Была и есть!

Глава пятая

1 2 3 4 5
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Пулковский меридиан - Вера Инбер торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит