988 - Роман Казимирский

Он прекрасно помнил ощущение беспомощности, близкое к панике, охватившее его тогда. Единственное, что его сдержало, была надежда на то, что скорая помощь, которую, скорее всего, уже вызвала продавщица, приедет вовремя. В противном случае ему предстояло выяснить на собственном опыте, что, на самом деле, стало причиной галлюцинации – простой обморок, вызванный переутомлением, или предсмертная агония. Второй вариант ему абсолютно не нравился. Знания Марселя Ивановича о медицине всегда были очень поверхностными, так что, продираясь сквозь колючий кустарник, он искренне верил в то, что очень скоро все это кончится. Тем не менее, его еще тогда удивила реальность видения – шипы оставляли на коже весьма болезненные царапины, а изорванная одежда выглядела по-настоящему испорченной. Общую картину дополнила самая настоящая пчела, которая, недолго думая, ужалила его в щеку, отчего половина лица тут же вспухла, а глаз заплыл. Морщась от боли, Марсель подумал о том, что слишком натурально он как-то галлюцинирует. И уже в следующий момент, выбравшись, наконец, из зарослей и сделав всего несколько шагов в сторону, он застыл на месте от удивления. Рядом с ним протекала река – он отчетливо видел ее очертания, а неподалеку от нее мужчина разглядел какие-то строения. Несмотря на то, что в такой ситуации любой на его месте постарался бы поскорее оказаться ближе к людям, независимо от степени их реальности, ему почему-то не хотелось обнародовать своего присутствия. Что-то было не так. Совсем не так. Историк неплохо разбирался в географии – можно сказать, это было его хобби. Поэтому он мог бы поклясться, что все еще находится в родных краях. Река была похожа на Днепр, однако линия берега немного отличалась от той, к которой он привык. Было в ней что-то чужое и незнакомое. Село, привлекшее его внимание, также выглядело подозрительным. В первый момент мужчина не понял, что его так смутило во всем этом, на первый взгляд, идиллическом пейзаже, и только спустя некоторое время до него дошло: вокруг, насколько хватало взгляда, не было видно ни одного электрического столба. Для сельской местности, в которой он, понятное дело, оказался, это было совершенно невероятно.

Ошалело озираясь, Марсель не обнаружил ни намека на современную цивилизацию. Вспомнив о своем мобильном телефоне, он выхватил его из кармана со скоростью, которой мог бы позавидовать сам Клинт Иствуд, но уже спустя несколько секунд с раздражением засунул его обратно: устройство показывало отсутствие сети. Поколебавшись некоторое время, историк все же решил, что глупо вот так топтаться на месте, и медленно двинулся по направлению к населенному пункту, где надеялся найти помощь. Он уже не знал, что и думать. С одной стороны, Марсель не мог не заметить, что все детали были слишком четкими для глюка. С другой, это просто не могло происходить на самом деле. Почему? Просто потому, что так не бывает. Но он был деятельным человеком, так что решил пока не думать о причинах, по которым его мозг решил так соригинальничать, а просто выяснить опытным путем, насколько красочным может быть его воображение.

К его счастью, стояла достаточно теплая и солнечная погода, иначе он и представить себе не мог, как бы пробрался в своих рабочих туфлях по поразительному бездорожью, которое здесь наблюдалось повсеместно. Создавалось впечатление, будто местные веси вообще не знали такого явления как автомобиль.

– Научный прогресс, ага, конечно, держи карман шире, – бормотал Марсель, с сожалением глядя на свою обувь, которая уже покрылась толстым слоем пыли и ошметками грязи. – Кому нужны ваши нано технологии, если вы до сих пор не научились дороги строить, а? Шуты гороховые.

Наконец, достигнув окраины села, он увидел поразительно чумазую девочку лет пяти, которая, открыв рот от удивления, глазела на него, стоя у деревянных ворот, весьма оригинально расписанных каким-то умельцем.

– Привет! – помахал ей рукой доцент. – Родители дома? Мне бы…

Не дослушав до конца, девочка так стремительно бросилась в дом, что если бы ворота были закрыты, она, наверное, сшибла бы их. Проводив ее удивленным взглядом, Марсель посмотрел на себя и был вынужден признать, что его вид не внушал особого доверия. Заляпанные туфли, подвернутые до колен штанины, из-под которых виднелись желтые носки – его способ молчаливого протеста против глобализации, дебилизации и много чего еще. Картину дополнял пиджак, пришедший в негодность. Если прибавить к этому перекосившуюся от пчелиного укуса физиономию, то реакцию ребенка вполне можно было понять. Вздохнув, Марсель пожал плечами и решил, что не стоит стесняться не самой презентабельной внешности, особенно если ее причиной послужило случайное стечение обстоятельств. Подумав, что не стоит пугать ребенка, пусть даже воображаемого, он подошел к соседней избе и, не найдя ни намека на дверной звонок, несколько раз громко постучал в ворота.

– Кто? – тут же раздался заспанный мужской голос, и историк услышал, как за забором скрипнула дверь.

– Добрый день! – громко и внятно проговорил он. – Извините за беспокойство, но я немного заблудился, а мобильник почему-то сеть не ловит. Мне бы позвонить…

Ворота открылись, и Марсель осекся, непроизвольно попятившись. Над ним нависал внушительных размеров детина, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. На нем не было ничего надето, кроме холщовых штанов, подвязанных поясом. Мощная грудь говорила о недюжинной силе ее хозяина, и историк неожиданно заробел, вспомнив о собственных скромных габаритах.

– Простите, – пискнул доцент. – Я разбудил вас?

– Не беда, – отозвался здоровяк, позевывая. – Давно пора вставать. А ты, я вижу, тоже вчера знатно погулял у Антипа-то?

– Что? – не понял Марсель.

Вместо ответа его собеседник показал на свое лицо, и Марсель, вспомнив о неудачной встрече с пчелой, рассмеялся:

– Ах, это… Нет, это укус. У меня аллергия, знаете, на всяких насекомых.

– Хм, – здоровяк как-то странно посмотрел на него и поднял брови. – Добре. Так чего хотел-то?

– Позвонить, говорю, надо, – историк достал из кармана мобильник и помахал им в воздухе. – Сети нет, нужен стационарный аппарат.

Глядя на то, как хозяин дома смотрит на него с совершенно обалдевшим видом, Марсель уже пожалел о том, что вообще обратился к нему. Судя по всему, цивилизация не только обошла стороной этот забытый богом уголок Вселенной, но и вообще решила не заглядывать сюда.

– Сеть… Кажись, где-то у меня была, – наконец, промямлил здоровяк. – А звонят у нас в било, когда есть такая необходимость. Зачем тебе? Или случилось что? Странный ты какой-то. Немец, что ли?

– Почему немец? – удивился историк. – Местный я.

– Ну, говоришь как-то не по-нашему. Точно не иноземец?

– Говорю же: нет. Просто заблудился.

– Тогда точно немец. У нас здесь свои никогда не потеряются. Так откуда ты, мил человек?

Не зная, что ответить на этот вопрос, доцент только растерянно развел руками. Несмотря на то, что хозяин дома, казалось, был настроен вполне дружелюбно, историк никак не мог понять, как ему следовало вести себя с ним. Может быть, стоило прикинуться дурачком, чтобы хотя бы соответствовать ожиданиям собеседника? Тогда ему, возможно, с большей готовностью помогут. Решив, что это лучше, чем и дальше пытаться донести свою мысль до непонятливого мужика, Марсель дурашливо улыбнулся и кивнул в сторону села:

– А где там управляющий живет? Мне бы поговорить с ним.

– Староста-то? В большой избе, на воротах трезубец намалеван для пущей важности. Только ты его сейчас лучше не беспокой, осерчать может.

– Отчего же?

– Так я же говорю: накануне Антипу баба сына родила, так мы всем селищем гуляли. А в таких делах, сам знаешь, всякое может случиться.

– И что случилось?

– Да я нос ему расквасил. У него сейчас, думаю, рожа покраше твоей будет. Хотя…

Нерешительно почесав подбородок, покрытый густой растительностью, мужик подумал несколько секунд, а потом кивнул:

– Да, ты прав, негоже человека похмельем мучать, да еще и в оскорбленных чувствах его оставлять. С тобой пойду. Обожди.

Скрывшись в доме, здоровяк появился снова спустя всего пару минут, но теперь на нем уже была широкая рубаха из натуральной ткани, а в руках у него был глиняный кувшин с какой-то жидкостью внутри. Держа свою ношу перед собой, чтобы не расплескать, мужик весело кивнул Марселю:

– Курьяном меня зовут. Можешь и ты так звать, если хочешь.

– Да, конечно, приятно познакомиться, – отозвался историк и, отвечая на вопросительный взгляд собеседника, продолжил. – А меня зовут Марсель.

Почему-то собственное имя показалось мужчине странным, и он смутился. Марсель всегда был благодарен родителям за то, что те не назвали его каким-нибудь Иваном или Василием, однако сейчас он почти пожалел об этом – во всяком случае, на Курьяна имя произвело странное впечатление. С довольным видом расхохотавшись, он перехватил кувшин одной рукой, а другой хлопнул своего щуплого спутника по плечу с такой силой, что едва не сшиб того с ног: