Ликабет Книга 2 - Владимир Балашов

О своей необычности Валерий знал куда больше префекта, но было любопытно, что там о нем написали, и кто написал.

— Тоже мне говорили и в Риме, но я до сих пор не знаю, чем я так необычен, может, скажешь префект?

— Да чего уж, скажу — добродушно хохотнул Цедиций — только чего это мы так сидим. Гестий — позвал он — принеси кабанятины.

В дверном проеме показалась конопатое лицо молодого слуги, потом пропало, и вскоре на столе появилась тарелка с мясом. Они проглотили по куску под вино, и префект продолжил.

— Сложно поверить, что ты жил в варварских лесах, а вот в то, что патриций, верю охотно. Твое благородство видно любому, хоть на эллина ты похож больше чем на римлянина.

Валерий рассмеялся. Похоже, эта характеристика стала для него уже стандартной.

— Ты видел много эллинов префект?

— Видел достаточно, а одного покажу тебе на Визургии. Вот уж кому в благородстве не откажешь — немного помолчал и добавил — мне писали, что ты не служил в войске, но я наблюдал за тобой и заметил, что лагерная жизнь для тебя привычна.

— Ну, по дороге сюда, мне пришлось побывать во множестве лагерей — улыбнулся Валерий.

— Переход и долгая жизнь в лагере, это разные вещи.

— К тому же я бывал в походах, когда жил у варваров — добавил Буховцев.

Цедиций удовлетворенно кивнул.

— Это заметно. Расскажи мне о варварах трибун, и о Риме. Я давно не было в городе.

Они просидели до полуночи, и выпили еще не одну чашу вина. Валерий в очередной раз рассказал историю жизни среди варваров, которая уже настолько прижилась в его сознании, что он сам в нее почти поверил. Рассказал и о Риме, что Луций Цедиций слушал куда внимательнее. Когда Буховцев уходил, уже наступала вторая стража. Он вышел на улицу и долго смотрел на лунный серп. Сильный ветер разгонял на небе тучи, и оно проблескивало россыпями звезд. Похоже, установившаяся последние дни пасмурная морось заканчивалась. От вина в голове шумело, а свежие весенние запахи ночью были еще чище и острее. Как здесь пахнет лесом, или может у него просто что‑то с обонянием. Валерий постоял немного и пошел в казарму. Завтра нужно было готовиться к походу.

Переправа на другой берег Лупии началась через день. Погода к этому времени действительно установилась солнечная, хотя сильный прохладный ветер быстро сдувал тепло и не давал особо согреться. Легионеры и обоз к утру собрались на деревянной пристани Ализо и пару часов переправлялись на противоположный берег, где была такая же, защищенная фортом пристань. После переправы они построились у ворот форта, вдоль мощеной битым камнем дороги и Буховцев смог осмотреть отряд. Действительно, полная когорта примерно в пятьсот человек. Три десятка центурионов изредка работая витисами, привели строй в походное состояние. Перестроение сопровождалось руганью, веселыми шутками, и в целом это был вполне жизнерадостный процесс.

— Эй, Цисп, ты что нахохлился как курица, крепи щит, как положено — кричал белобрысый центурион.

— Живо, парни, живо, не прикидывайтесь девочками, которым на луперкалии первый раз залезли под столу — увещевал другой.

Вскоре походная колонна была сформирована и после тщательного осмотра префектом Цедицием тронулась в путь. В авангарде и арьегарде ветераны, в середине молодежь и обоз. Буховцев с Цедицием шли сразу за манипулом авангарда. Для похода Валерий надел купленную на Агоре анатомическую кирасу. Два слоя толстой кожи, подбитой слоем мягкой. Поверх сама медная кираса, украшенная замысловатым чеканным узором. Шикарная вещь, в оружейных лавках Рима ничего похожего не попадалось. Втянувшись, отряд взял размеренный ровный шаг, и покрытые лесом холмы вдали стали постепенно приближаться. Примерно через милю они вошли в лес. По команде одели шлемы, расчехлили скутумы, а разведка, покидав лишнее вооружение в телеги, бесшумно растворилась в лесу. Однако ни скорость, ни порядок движения отряда не изменились. Периодически к префекту подходили вестовые и докладывали об окружающей обстановке. Цедицию было не до трибуна, и половину пути Валерий шел молча, осматривая окрестные леса и наблюдая мельтешащие впереди шлемы ветеранской манипулы. Он уже давно научился отличать ветеранов от молодняка. Конечно, отличались они и по возрасту, но главное отличие заключалось в вооружении и одежде. Государство обеспечивало новобранцев и тем и другим, но в самом простом, дешевом варианте. Грубоватые, недорогие туники, кольчуги самой незатейливой выделки. Иногда попадались и кожаные кирасы спереди прикрытые, железными в форме тела, пластинами. Такие использовали, наверное, еще прадеды нынешних легионеров. При этом щиты, шлемы и калиги всегда были хорошего качества. Постепенно легионеры доводили до ума вооружение, закупались одеждой и те, кто служил несколько лет, выглядели хорошо одетыми ладными молодцами.

— Трибун, когда ты был у варваров, тебе много приходилось убивать? — оторвал его от своих мыслей префект.

От неожиданности Валерий несколько растерялся. Иногда его занимал вопрос, как примут в легионе не бывавшего в битвах трибуна, но он был все — таки достаточно в себе уверен, чтобы не рассказывать небылицы о своих военных подвигах.

— Может Марс — воитель на меня и в обиде, но я префект не убил ни одного человека.

От удивления челюсть Цедиция заняла крайнее нижнее положение.

— Как же вы там воевали?

— Там нет больших армий, и войн больших тоже нет, а в мелкие стычки меня и детей вождя не пускали.

Луций удивленно покачал головой.

— А ты трибун не только умен, но и взросл не по годам. Прошлой осенью я много услышал от Тита Постумия о его боевых подвигах.

— Он такой великий боец, префект? — поинтересовался Валерий.

— Ну не знаю, может, прибил когда‑нибудь палкой раба или дохлую крысу — фырнул Цедиций.

Не сильно уважают ветераны Постумия — сделал вывод Буховцев, и заметил, что вчера, даже во время пьянки, префект был более сдержан в высказываниях, а сейчас, видимо считает Валерия уже почти своим. Он решил сменить тему.

— Мы прошли уже полдня, но не видели ни одного селения, здесь кто‑то живет?

— Это земли бруктеров, но вдоль дороги они селиться не любят, и у них есть на это причины.

— Мы до сих пор для них враги?

— Они покорились еще при Друзе, но при каждом возмущении германцев готовы их поддержать, а нам всякий раз идя в поход, приходится заглядывать и в их земли.

— Не очень то умная политика — рассмеялся Валерий.

— Германцы хитры по–своему, но умными я бы их не назвал. Хотя есть и исключения. А селение бруктеров ты скоро увидишь. В конце дня мы должны разбить лагерь на перекрестке этой дороги с дорогой из Ветеры. Там есть и их селение — потом окрикнул ближайшего центуриона — передай по команде, пусть поторопятся.

Через некоторое время строй ускорил шаг, и их отряд заспешил по петляющей между лесистыми холмами дороге. Погода была солнечная, обдувавший их ветерок потеплел, и поход больше напоминал хорошую туристическую прогулку. Пару раз приходилось переходить ручьи, но в целом неширокая, похожая на тропу дорога, была неплоха. Когда за расступившимся лесом показалось селение, уже темнело.

Они поставили лагерь на холме, недалеко от германского поселка. Здесь уже было несколько площадок, которые можно было опознать по обвалившемуся квадрату рва. Одна с длиной стороны почти в километр предназначалась для лагеря легиона и пара для лагерей поменьше. Они выбрали ту, что была ближе к селению. Пока окончательно не стемнело, легионеры нарубили в ближайшем лесу небольших деревьев, укрепили ими насыпь, и поправили кое — где обвалившийся ров. Пока ставили лагерь, Валерий рассматривал поселок на соседнем холме. Три десятка крытых дерном и соломой домов различной длины и конфигурации были разбросаны как попало. Между ними замысловатыми змейками вились плетни. Изредка около них собирались любопытные местные жители. Рассмотреть что‑либо подробней с такого расстояния в сумерках было трудно.

— Я думал, на перекрестке будет стоять укрепление, или хотя бы пост — обратился он к подошедшему Цедицию.

— Зачем? Торговли здесь все равно нет, да и ничего важного нет. Какой смысл распылять силы ради стоящего на перекрестке германского поселка, тем более, что он находится в одном переходе от Ализо и двух от Ветеры — потом помолчал, и добавил — хотя в прошлом году наместник собрал с них скудный налог, так что в будущем можно будет озаботиться и укреплением.

Обустройство лагеря заканчивали в темноте. После ужина и назначения патрулей он завалился в палатку и проспал безмятежным сном до утра, проснувшись, как и все под гнусавый звук букцины.

Лагерь покинули, когда Солнце уже встало над горизонтом. К третьему сигналу трубы отряд был в полной готовности и быстро отправился в путь. Завтрак у командирской палатки, под беззаботное щебетание птиц привел Буховцева в благоприятное расположение духа, и он шел довольный, осматривая окрестности и наслаждаясь видами и запахами весеннего леса. Где‑то далеко в сознании проскальзывала мысль, что этот поход вообще‑то военное предприятие, но то, что никакой опасности он не чувствовал, успокаивало. Дорога от перекрестка была шире и лучше обустроена, но все‑таки на римские дороги она походила мало. Это была просто широкая тропа. Шла она по низинам между густо покрытыми лесом холмами, изредка поднимаясь на некоторые из них. Болотистые места были засыпаны землей или завалены прошлогодним валежником. По всему было видно, что римляне используют дорогу, когда‑то проложенную здесь до них. В целом, тропа была сносная, по крайней мере, для их небольшого отряда. Построение, которым вышли из Ализо, не изменилось и Валерий, как и вчера, шел рядом с Луцием Цедицием. В голове крутился вчерашний разговор. Местная политика показалась ему странной, и нужно было прояснить ситуацию.