Райское Местечко - Михаил Ардин

В тот день, когда я получил депешу, я находился в отпуске и уже десять дней жил в отцовском лагере археологов, расположенном в среднеазиатской степи, на берегу реки Колутон.

Неделей раньше я вернулся из очередного рейса и, поставив свой корабль, транспортник класса А «Джо Паркер», в Лунный Док на обычную плановую профилактику, отправился на Землю. Первую половину отпуска я решил провести вместе с родителями, которых в последние годы видел так редко.

В тот день, в пятницу, 17 июня, я сидел в тенечке на веранде домика моих родителей и наслаждался крымским мускатом под выпуск Всемирных Новостей. Заметив в небе над степью флаер с эмблемой Космофлота, я сразу догадался, что это – по мою душу. Хотя и несколько удивился. Ведь в Космофлоте отпуск – дело святое, и прервать его могут только чрезвычайные обстоятельства, коих представить себе я не мог.

Из приземлившегося флаера выбрался юноша в форме Академии Космофлота, по виду курсант второго или третьего года, страшно гордый важным поручением.

– Сэр, где я могу найти капитана Комарова?

– Курсант, вы его уже нашли.

– Не могли бы вы предъявить ваше удостоверение?

Я встал, прошел в комнату и достал из кофра свое удостоверение, которое, я полагал, на Земле мне вряд ли понадобится.

Я протянул юноше карту с микрочипом, и он вставил уголок карты в свой локтевой разъем.

– Все в порядке,- сказал он, возвращая мне карту.- Я должен передать вам депешу.

С этими словами он достал из планшета небольшой конверт и передал его мне.

– Прошу вас расписаться в получении.

Я расписался в протянутой мне бумаге, и курьер улетел.

Признаться, я был сильно удивлен. Обычно я получал все сообщения на свой комм, в электронном виде. А сейчас впервые в жизни я получил депешу на бумажном носителе, как документ высшей степени секретности, доставленную специальным курьером!

Сломав сургучную печать на конверте, я прочел написанное от руки предписание, заверенное подписью моего начальника, руководителя Департамента «Т», явиться завтра, 18 июня, к 12.00 в Европейское Отделение Космофлота, в Департамент «К», в комнату номер 23.

Я терялся в догадках, глядя на рассыпающиеся в пыль конверт и листок со странным приказом.

Дело в том, что мой «Джо Паркер» и соответственно я приписаны к Департаменту «Т» Североамериканского Отделения Космофлота, так при чем тут Европейское Отделение, да еще какой-то Департамент «К»? Я не знаю ни о каких Департаментах «К» в Космофлоте! А ведь я как-никак не новичок, служу уже двадцать лет, и далеко не рядовой офицер, а капитан первого ранга. Не говоря уже о том, что завтра была суббота, причем суббота в мирное время. И сообщений ни о каких авариях и катастрофах во Всемирных Новостях, слава богу, не было.

Но приказ есть приказ. Европейское Отделение находилось на окраине Бухареста. Конечно, тащиться в Европу на ночь глядя мне не хотелось. Я прикинул, что если встану пораньше, часов в семь, то на своем флаере типа «Air/Space» часам к 9 буду в Бухаресте и на месте выясню, что это за Департамент «К» и что им от меня надо.

Когда родители вернулись в лагерь, я им сообщил, что у меня на корабле возникли технические проблемы и мне надо срочно смотаться на Луну, причем не знаю, как надолго. Если бы я сказал им правду, они сразу же начали бы строить предположения о причине отзыва меня из отпуска, выдвигая самые невероятные версии.

Но, к счастью, мои родители – бесконечно далекие от техники и точных наук люди. Они без малейших сомнений принимают любые, даже самые бредовые, научно-технические объяснения моих поступков. Никогда не мог понять, в соответствии с какими такими законами генетики у них получился я. Замечу без ложной скромности, что обладаю немалыми, довольно необычными техническими способностями. И эти способности, как я полагал, способствовали моей стремительной карьере в Космофлоте. На каких бы судах я ни служил, даже когда был еще совсем зеленым выпускником-стажером, я был «палочкой-выручалочкой» корабельной инженерной службы. Стоило мне оказаться рядом с любым устройством, как я почему-то точно определял, что у него не в порядке. Я всегда знал, где плохие контакты, где отслоилось напыление, где вот-вот разрушится кристалл, а где сбоит программа… Народ быстро понял, что к чему, и меня обычно просили просто гулять по кораблю, заглядывая в каждый угол, а пара техников всегда следовала рядом, трепетно внимая моим замечаниям.

Так что никаких технических проблем на моем корабле быть не могло в принципе. Начальство меня высоко ценило и продвигало по службе, особенно когда оказалось, что кроме технических талантов у меня есть таланты и организаторские.

И в доках меня всегда уважали, поскольку профилактика кораблей, на которых я служил, всегда превращалась во всеобщий внеплановый отдых и сулила необычайную экономию материальных ресурсов и соответственно крупные премиальные. А уж когда я стал капитаном!…

Правда, уважение это иногда принимало весьма своеобразные формы. А в последний раз благодарные ремонтники Лунного Дока превзошли сами себя, но в результате, как оказалось, подложили мне большую свинью. Из лучших побуждений, конечно. Понял я это совсем недавно и до сих пор не могу сообразить, что мне с этой «свиньей» делать…

Дело было так. По окончании прошлой профилактики, перед последним рейсом, я принимал свой «Джо». С самого начала мне показалось, что к комиссии по приемке корабля присоединилось слишком много офицеров-техников, что было довольно необычно. По мере завершения осмотра корабля моя свита все увеличивалась. Когда я подошел к своей каюте, последнему пункту приемки, в отдалении маячили даже рядовые ремонтники. На всех лицах было ясно написано предвкушение чего-то особенного. Я с легкой опаской вошел в гостиную, но не обнаружил ничего примечательного. Народ осторожно просачивался в мои апартаменты. Я заглянул в спальню – и там все было в полном порядке. Тем временем общее возбуждение нарастало. Оставался санитарный блок.

Открыв дверь в санитарный блок, я чуть не рухнул. В результате каких-то хитрых подвижек внутренних переборок помещение моего санитарного блока увеличилось раз в пять. И если бы только это! Потрясала его отделка… Стены белого мрамора, хрустальный потолок с огромным встроенным монитором, ярко-розовый мраморный пол, широкими ступенями спускающийся в небольшой мраморный же бассейн… И все сантехнические устройства были выполнены из того же розового мрамора! Великолепие завершали краны и ручки из чистого золота в виде прелестных женских головок… Клянусь, любая древнегреческая гетера последний зуб отдала бы за этот санитарный блок!