Герой ее романа - Селина Синклер

А какими же похотливыми были здешние посетительницы!

Полные белые груди дразняще выглядывали из глубокого выреза. Дакота живо представил себе пару восхитительных розовых сосков и тотчас почувствовал пробудившуюся плоть.

Он застыл. Невероятно. Вот оно! Сигнал о выздоровлении, которого он ждал долгих шесть месяцев. Проклятие, ему нужна женщина. Среди свистящих в воздухе кулаков и летающих обломков стульев он пытался найти рыжую, но она исчезла с танцевальной площадки.

Дакота огорченно переключил внимание на стоявшую рядом женщину. Удивленно открыв рот, она уставилась на дерущихся мужчин. Будто монахиня, застигнутая в публичном доме. Потом повернулась к нему. Дакоте понравился ее взгляд. Широко открытые темно-карие глаза выражали немое благоговение.

— Если у вас есть хоть капля здравого смысла, немедленно убирайтесь отсюда, — мрачно произнес он. — Пока эта толпа не перекинулась на вас. — Он кивнул на дверь. Но она вытаращила на него свои карие глаза, будто у него за спиной выросли два крыла, а над головой засветился нимб.

— Ох, ради бога!

Дакота схватил ее за тоненькие пальцы и потащил через бар. Они вышли на свежий холодный воздух. Он остановился и повернул ее лицом к себе.

— Наживка впечатляет, — прорычал он, намеренно разглядывая ее грудь. — Но прежде чем забросить удочку, надо бы точно рассчитать, какую рыбу она может привлечь. — Он резко выпрямился и отпустил ее руку. — Иначе вам придется выбрать другое хобби.

— Кто вы? — прошептала она.

— Можете называть меня тупицей, — проворчал он, повернулся на каблуках и зашагал в темноту к автостоянке.

Когда-то, не так давно, драка за женщину с выразительным бюстом явилась бы для него приятным разнообразием. Но сегодня — никакого выброса адреналина, никакого возбуждения, только смутное чувство отвращения. И — боль, чертовская боль, огорченно подумал он. Дакота нащупал в кармане ключ, открыл дверцу черного пикапа и взобрался на сиденье.

Для отпуска это слишком. До нынешней ночи он в основном проводил вечера на плоской крыше коттеджа, глядя на звезды и слушая ритмический шум волн, набегавших на берег, а днем заглядывал в город, покупал там самое необходимое.

Странно все же, что скучный и чопорный город Бивер-Крик породил такого сорвиголову, как его партнер Лок Макнамара. Неудивительно, что Лока потянуло искать приключений в Африку.

Дакота устало потер подбородок. Если быть честным, надо признать, что дело вовсе не в Бивер-Крик. И не в каком-либо другом городе. Дело в нем самом. Дакота опять ощутил знакомое беспокойство. Мучительное, навязчивое чувство. Он сейчас словно стоящая на якоре шлюпка, которую мотает океанское течение. После взрыва в шахте ему пришлось больше месяца провести в больнице. Там его мучила неотвязная мысль: останется ли у него хоть одна нога, или он превратится в мешок с костями, как Билл и Фостер?

С тех пор Дакоту постоянно грызла тревога. Он стал раздражительным, нетерпеливым, упрямым. Доводил окружающих до бешенства. Наконец Лок сухо предложил ему запереться с женщиной, пока он не вытряхнет из штанов муравейник. Или взять отпуск.

Дакота попытался осуществить первое и, к собственному отчаянию, не справился. Не смог удовлетворить женщину. Проклятие, он превратился в евнуха! Доктор объяснил, что, вероятно, травма от взрыва временно превратила его в импотента. Пару раз он попытался снова — безрезультатно.

В полном отчаянии он упаковал свое барахло и перелетел через полмира в Канаду. Там по предложению Лока он провел месяц в уединенном коттедже в сельском районе Онтарио. Ему оставалось еще две недели на то, чтобы избавиться от своей проклятой проблемы и ехать домой. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в Макоту, к работе, к нормальной жизни, которую прервал взрыв.

И вот когда он наконец был готов испытать себя с сексапильной рыжей красоткой, вмешались Рой и эта простофиля.

Сердито насупившись, он повернул ключ зажигания и мастерски вывел пикап с переполненной стоянки. Случайно бросив взгляд в зеркало заднего вида, Дакота увидел одинокую фигуру. Она стояла там, где он оставил ее. Над головой малиновым светом сияли неоновые буквы: «Бар Билли Джо». Женщина обхватила себя руками, будто защищалась от холодной летней ночи.

Он покачал головой. Черт возьми, чего она еще ждет? Неужели не понимает, что ей надо потихоньку улизнуть отсюда? А она стоит и смотрит на шоссе. Одинокая, жалкая.

— Черт! — Он ударил по рулю ладонью. Придется спасать ее от ее же собственной глупости.

Уайлдер, ты выбрал самое неподходящее время, чтобы родиться совестливым. Чистой воды идиотизм!

— Дорогуша, у вас что, нет дома, куда можно вернуться?

Низкий, хриплый голос напугал Сару. Но, увидев незнакомца, она почувствовала облегчение. Он нетерпеливо наблюдал за ней из черного пикапа.

— Конечно, есть, — с улыбкой ответила она на его дурацкий вопрос.

— Тогда почему вы не спешите туда? Вы бы спасли всех от больших огорчений. — Голос резкий от раздражения.

Улыбка потухла. Да, он не рыцарь в сверкающих доспехах. Но с другой стороны, спасая ее, вступил в кулачную драку. Наверно, он имеет право быть немного ворчливым.

— Я не могу.

— Почему, черт возьми?

— Я не умею водить машину.

— Залезайте. — Он даже не пытался скрыть раздражение. Это уже было не ворчание, а явная грубость. Какой же он большой. И какая в нем мужская сила. И пронзительные серые глаза. Сара начала нервничать.

— Нет, спасибо. Но если у вас есть сотовый телефон и я могла бы им воспользоваться, я была бы вам очень благодарна. Мне надо вызвать такси.

— Сотовый телефон, — повторил он и выругался.

Сара моргнула от удивления.

— Я поняла так, что у вас нет телефона?

— Послушайте, леди, в любую минуту за вашей спиной может открыться дверь и Рой или кто-нибудь из его приятелей выйдет и захочет найти виновного. Не знаю, как вы, а я бы предпочел смыться отсюда. К тому же хорошо выпивший человек может решить, что вы ему нравитесь. А ваше платье примет за приглашение. Представляете картину?

Сара в нерешительности закусила губу. Ее пугало ночное путешествие с незнакомым мужчиной. Да еще в этом, обтягивающем как кожа, мини-платье. В нем она чувствовала себя почти голой, части тела, которые с детства никто не видел, кроме нее и Бога, были выставлены напоказ. Так она притворялась отважной женщиной, какой на самом деле не была. И надела она такое откровенное платье вопреки своему робкому характеру. Допустим, это сценический костюм, убеждала она себя. Сценический костюм, ха-ха! Кого она пытается обмануть? Единственная одежда, какая нужна нынче ночью, — это смирительная рубашка.