Мальтийская богиня - Гамильтон Лин

Очевидно, Галеа ждал другого ответа и, повернувшись всем корпусом к единственной посетительнице салона, спросил:

— А что вы думаете, мисс…

— Перес, — вспыхнула она от неожиданного вопроса. — Моника Перес. Я считаю, что это… — Голос ее дрогнул, как будто бы она действительно имела мнение на этот счет.

На самом деле, мне кажется, думала она только о том, как придать при разговоре более привлекательную форму своим губкам.

— Это восхитительно, — заключила она.

— А это подошло бы мне для внутреннего дворика? — спросил он Монику, указывая на набор мебели из кованого железа.

Я поймала себя на мысли, что ему прекрасно удается совмещать покупку мебели с обольщением. Он тяготел к эффектным женщинам, и поговаривали, что на некоторых архитектурных заказах настаивали жены его клиентов, с которыми он заводил мимолетные интрижки. Я поздравила себя с тем, что сразу не растаяла под его чарами, которые сродни беспрестанному выпячиванию первого лица единственного числа, а самолюбование кавалера способно оттолкнуть даже самую страстно влюбленную женщину. Вероятно, Галеа был неисправимым сластолюбцем.

Дальнейший разговор между Галеа и мисс Перес я слышать не могла: к тому времени, склонясь друг к другу, они перешли на шепот.

Результаты его посещения превзошли все мои ожидания: шкаф, старинный кабинет индонезийской работы, тисовый стол и стулья, два резных зеркала, набор для дворика из кованого железа и стекла, две тумбочки и крупный с затейливой резьбой кофейный столик благополучно перешли в собственность Галеа. Список товаров, к моему удовлетворению, обозначился пятизначной цифрой, и даже Диз, стряхнув с себя остатки сна, потянулся и удивленно осмотрелся вокруг.

На протяжении этого шоу не замечаемая своим мужем и почти забытая всеми нами жалась к стене миссис Галеа. Ни разу в течение осмотра Галеа не обратился к своей супруге, хотя, как мне казалось, она тоже имела право голоса. Ее мнение относительно приобретения мебели, оказывается, ровным счетом ничего не значило, по крайней мере, в данный момент.

Ходили слухи, что она значительно старше своего мужа, да и по ее виду это было заметно. Если смотреть на нее с высокого полета прославленного мужа-архитектора, то, конечно, она мало что из себя представляла. Эту простую женщину с заостренными чертами лица, мягко говоря, нельзя было назвать привлекательной. Ее сильно искромсанные волосы — отнюдь не фигурная стрижка — только подчеркивали резко выдающиеся черты лица и лошадиную челюсть. Одежду ее, состоявшую из несомненно дорогого трикотажного верха бледно-голубого цвета и низа в тон ему — старомодной длинной юбки в складку, иначе как скучной назвать было нельзя. Честно говоря, вязаные костюмы — одежда совсем не стильная, но не поэтому миссис Галеа производила впечатление бесцветного существа, склонного сливаться с окружающими предметами. Видимо, такой стиль жизни отражал ее внутренний мир. Единственным, что вызывало интерес к ее наружности, были глаза — умные и пытливые. Если из этой семейной пары муж выступал в амплуа сердцееда, то его жена родилась наблюдателем.

Моника Перес, чье мнение, видно, имело значение, стояла пунцовая от смущения напротив миссис Галеа. На мой взгляд, в ней превалировало больше блеска, чем сути. Я замыкала этот женский треугольник, еще не полностью выработав иммунитет к чарам Галеа, но решительным образом собиравшаяся дать отпор любым его проискам. На какое-то мгновение я мысленно представила нас троих в виде маленьких планет, вращающихся вокруг солнца и удерживаемых силой притяжения и неординарностью личности Галеа.

Выбрав мебель, Галеа уже успел заскучать с мисс Перес, поэтому переключил свое внимание на меня.

С самой очаровательной улыбкой, обнажающей превосходные зубы, и обезоруживающим наклоном головы в мою сторону он снова подхватил меня под локоть и подвел к столу. Я знала, что мне предстояло испытать из-за потраченных им в моем магазине денег. Пристрастие Галеа выставлять моральный счет за свое благодеяние. Так происходит почти всегда, когда кто-то выпускает из рук большие суммы, и я изо всех сил стараюсь проявить должное хладнокровие перед лицом последующих просьб об одолжении.

Галеа снова неприлично близко подошел ко мне и, не стесняясь, уставился на меня.

— Хочу попросить вас об одной услуге, — начал он.

Я мысленно приказала себе сказать «нет», но вслух произнесла:

— Если я могу помочь, то…

— Я собираюсь пригласить важных персон в свой дом на Мальте, думаю, дней через десять, и хотелось бы обустроить жилище по своему вкусу, который, как вы знаете, довольно взыскателен. К сожалению, я не имею возможности отбыть на родину прямо сейчас — у меня презентация в одном из банков, — поэтому и не могу проследить за работой лично. Мне нужно отправить морем всю купленную мебель вместе с той, что в доме, по этому адресу, — сказал он, вручая мне клочок бумаги с аккуратно выведенным на нем адресом.

Но самое главное, — продолжил он, — мне нужно, чтобы вы сопровождали груз на Мальту, во избежание всяких неприятностей. Расходы возьму на себя и компенсирую потраченное вами время.

— Не уверена, что смогу отлучиться из магазина, — робко произнесла я, — более того… — Мой голос предательски стих, пока я подыскивала приемлемые в данном случае отговорки, чтобы никуда не ехать. — Это вам дорого будет стоить, мистер Галеа, — сказала я, чувствуя, что сдаюсь. — Прежде всего, надо поменять транспорт: море на воздух. И почему бы не нанять на месте человека, который проследит за размещением мебели?

— Я не могу поручить это человеку, не знакомому с моими требованиями. Только совсем немногим людям, — он выразительно посмотрел мне в глаза, — я доверяю. А этот прием очень важен для меня.

Конечно же, я клюнула. Я молча слушала его увещевания, не желая показать, что сражена его обаянием, он же, видя мою безмолвную капитуляцию, вкрадчиво продолжал:

— Вот чек на две тысячи пятьсот долларов — аванс на текущие расходы. Издержки по перевозке и страховке занесите на мой счет. Вы согласны?

Я кивнула. В ходе беседы не возникло ни одного вопроса, по которому бы мы не сошлись. Я еще раз посмотрела на чек. Плясавшие перед глазами нешуточные цифры действовали на меня просто развращающе. Я позвала Сару оформить документы и, снедаемая чувством легкой вины, обратилась к неприметной миссис Галеа. В тот момент она разглядывала трех- или четырехдюймовую резную фигурку, лежавшую в корзине у прилавка.

— Я — Лара Макклинток, миссис Галеа. Не думаю, что мы официально представлены, — сжалилась я над бедной женщиной. — Вы смотрите на индонезийского идола по имени Угомон. Если внимательно приглядеться, то сзади можно увидеть небольшой горб, назначение которого — забирать тревоги и заботы у человека, потершего об него руки или другие части тела.

Она попыталась улыбнуться.

— Значит, вы владеете всем этим, — заключила она, обводя зал рукой.

— Частично, — ответила я. — Сара Гринхальг — та женщина, что беседует сейчас с вашим мужем, — моя компаньонка.

— У вас прелестные вещи, — заметила она без лести, смущенно улыбаясь.

В этот самый момент, выполнив все формальности, ее муж повернулся ко мне и сказал таким тоном, будто он один распоряжался моим временем:

— Жду вас у себя в десять утра. Хочу показать вам мебель на вывоз и набросать план действий.

— Вас тоже устроит десять часов, миссис Галеа? — поинтересовалась я.

Если этот франт не счел нужным спросить об этом жену, то это сделала я. Она кивнула, покраснев от неожиданного внимания к своей персоне.

Полностью игнорируя свою спутницу, Галеа пошел к выходу, преодолевая ступени крутой лестницы. Она покорно последовала за ним, а я настигла ее уже у двери и вручила Угомона. Если он кому и нужен был, так только ей.

— С наилучшими пожеланиями, миссис Галеа, — подбодрила я ее на прощание.

Весьма удивленная, миссис Галеа поблагодарила и представилась:

— Мэрилин. Называйте меня просто Мэрилин.