Душа поет - Юлиана Афанасьева-Жилина

Мы, чем старше, тем дружней.

Только шаг замедленный.

И любуюсь я твоей

Головой серебряной…

Море счастья и добра

В нас клокочет молодо.

Пряди все из серебра,

А любовь – из золота.

Те, кто молоды душой,

Не боятся старости.

Жить на свете хорошо!

Столько в жизни радости!

Новогодний сверкающий бал…

В дамском вальсе всё пело и плыло…

В танце девушке я отказал.

Ничего не поделаешь. Было.

Не заметил в гордыне своей,

Как лицо её сникло уныло…

Говорили, я нравился ей.

Ничего не поделаешь – было.

Годы шли… Вспоминался мне бал,

Зал, в котором всё было так мило!

Я о девушке той заскучал.

Ничего не поделаешь, было!

Вновь мы встретились прошлой весной.

Сердце больно и сладко заныло…

Танцевала она не со мной!

Ничего не поделаешь – было!

И живу с той поры я в тоске,

В одиночестве гордом, унылом.

…Я давно не танцую ни с кем.

Моё счастье с тем вальсом уплыло…

С милым горе – что полгоря,

Если радость, то вдвойне.

Мы в разлуке, а не в ссоре.

Без него тоскливо мне.

И вполне это возможно,

Что тоскливо и ему.

И в раю, наверно, тошно

Находиться одному.

Вдруг другой он увлечётся!

Столько разных встреч в пути!

Опадать цветку придется,

Сколько летом ни цвести!

В постоянство друга верю.

Не обманет, не предаст.

Вот-вот милый стукнет в двери.

Осчастливит встреча нас.

Припев:

Ожидание – страданье.

Время медленно течет…

Это сердцу испытанье.

Тот, кто любит, долго ждёт.

Если ягоды зеленые,

Ты не трогай их, не рви!

Не встречайся, невлюблённая,

Жди своей большой любви!

Сердце к сердцу притягательно.

Весть друг дружке подают.

Если ждёшь, то обязательно

Эти весточки придут.

Слушать птиц – кому не нравится!?

Только гнёзд не разоряй!

Глянь: в полнеба разгорается

Твоя алая заря!

В роднике вода студеная.

Пей, но воду не мути.

А с душой, душой, влюбленною,

Как с огнем, ты не шути!

Как летят опасно по ветру

Искры жаркого костра!

Не играй с чужой любовью ты!

То опасная игра!

Если ягоды зеленые,

Ты не трогай их, не рви!

Не целуйся невлюблённою!

Жди своей большой любви!

Забыв себя, в смятенье кротком

Смотрел и был он до конца

Заворожён её походкой

И красотой её лица.

С неё не сводит парень взгляда.

Кому из всех поёт она,

Его любовь, его Наяда?

И перед кем так смущена?

Почти как фея, неземная,

В воздушном платье кружевном,

На сцене клуба выступая,

Поёт девчонка о земном:

О той берёзке белоствольной,

Что в дождь и в бурю всё одна,

Что как бы ни было ей больно,

Она же выстоять должна…

Сердца душевной песне рады.

Певице хлопает весь зал.

А он её сжигает взглядом,

К ней всех в тот миг приревновал!

…Влюблённых ревность любит жалить.

И даже больно иногда.

Любовь спокойной не бывает.

Любовь тревожится всегда.

Есть болезни многие другие.

Только эта больше всех горька,

Что зовётся словом ностальгия —

По любимой Родине тоска.

И ничем она неистребима:

Ни огнём, ни пулей, ни ножом.

Как грустим по Родине любимой,

Находясь вдали, за рубежом!

Отчий край! Ты – главное богатство,

Ты вошел в нас в детстве с молоком.

Кажется, готовы добираться

До тебя, хоть вброд или пешком…

Снятся нам вдали цветы лесные,

Белый снег, зеленая тайга…

До чего тяжка ты, ностальгия,

По далекой Родине тоска!

Сращены незримой пуповиной

Со своей великою страной,

Круглые сироты на чужбине,

Рвёмся мы, спешим к себе, домой.

И всерьёз мечтаем там, кручинясь:

– Дай нам Бог почить в земле родной!

А вернувшись, землю мы целуем.

Как мила родная сторона!

Разве мать меняют на чужую!

Мать одна. И Родина одна.

– Рус, сдавайся! – нам кричали.

– Рус Иван, шнель ханде хох!

Мы огнём им отвечали:

– Хрен сдадимся, видит Бог!

(Вы сдадитесь, близок срок!)

– Пять раз ранен был на фронте.

И горел однажды я,

И домой три похоронки

Приходили на меня…

Как Берлин мы брали, помню.

Весь в огне пылал Берлин.

Вот откуда начал бойню

Гитлер-псих и сукин (волчий) сын!

Мы впервой не на бумаге,

Пыль смахнув с усталых лиц,

Расписались на рейхстаге,

Чтоб Ивана помнил Фриц!

Где вы, где: Иван, сдавайся?

Где, капут и ханде хох?

Сдался Фриц!

Иван не сдался!

Жив и я, а с Фрицем – шок!

(А Гитлер сдох!)

И настал он, День Победы!

Гром салютов по стране.

Позади страданья, беды.

Здравствуй, мир! Конец войне.

Люди дружно ликовали.

Песни, танцы, пляс кругом…

Целовались, обнимали

Даже тех, кто не знаком…

…Плачет женщина в сторонке.

С ней малыш, худой, как тень.

Поднял кверху я мальчонку:

– Пусть запомнит этот день!

Вот когда я поднял руки,

Вспомнив вражье ханде хох!

– Будут дети!

– Будут внуки!

Расцветет жизнь, дайте срок!

С первого же взгляда я в женщину влюбился.

Красотою яркой женщина – царица.

И теперь о ней я день и ночь вздыхаю:

Женщина замужняя – женщина чужая.

И зачем меня вы так обворожили?

Разум замутили, голову вскружили?

Под руку с супругом шествуете павой…

Вам мое смущенье кажется забавой.

Мельком улыбнетесь, тут же отвернетесь…

Женщина – загадка, редкая, как лотос.

А глаза, ах, очи! Очи колдовские!

Извели меня вы, жгучие такие.

Если б насмотреться, насмотреться б если

В омут ваш глубокий, в ваше поднебесье!

Леденит до муки, до блаженств голубит

Бездна вашей знойной и магнитной глуби…

Женщина замужняя, женщина чужая!

Я о вас тоскую, я о вас страдаю.

Я и сам не знаю, что от вас мне надо.

Взгляда! Только взгляда, ласкового взгляда.

Можно не продолжать шутку:

– Может, к её мужу лучше обратиться!?

От любви иначе мне не излечиться!

Если он ревнивый, мне поможет сразу.

По-мужски сурово просветит мой разум.

Вразумит святое: не зарься на чужое!

…Женщина замужняя, женщина чужая!

Получил сполна я. А за что, не знаю!

Наверно, долго не забуду,

Как поборов смущенья шквал,

Своим сокровищем и чудом

Меня однажды ты назвал.

О, как наивны сибирячки!

Их оптимизм неистребим.

Была не чудом я – чудачкой:

Словам поверила твоим.

…У лукавых – не дороги,

А тропинки.

О любви твоей убогой —

Ни слезинки.

Из парней, как мне казалось,

Друг ты – самый лучший.

А на деле оказалось:

Не друг и не попутчик!

Жить на юге кому не понравится!?

Море рядом – купайся в жару!

Не у моря стоит наша здравница,

А в сосновом зеленом бору.

Лечат здесь процедурами разными.

Но целебнее всех процедур

Помогает природа прекрасная,

По утрам, вечерам терренкур…

…Дятел бойко стучит клювом-долотом…

Пчелы кружат над морем цветов…

Всем здесь дышится вольно и молодо,

А иных озаряет любовь.

Видел бор не одно здесь свидание,

Слышал бор, как порой говорят:

– Почему же с таким опозданием

К нам приходит любовь, как закат?

Видел бор и влюбленных прощание.

В их глазах и печаль, и мольба:

– Почему мы не встретились ранее?

И была бы счастливой судьба!

Припев:

Бор слышит. Бор видит.

Бор в речи вникает.

Он знает, где правда, где ложь.

Не знаешь, где счастье свое потеряешь.

Не знаешь, где счастье найдёшь.

Нет счастья без заботы.

Счастливым быть спеши!

Работать, так работать,

С размахом, от души!

Выносливее кедра,

Ядрёный, как орех,

Простой и очень щедрый

Российский человек.

Работать, так работать,

Помехи все круша!

В работе, как в полёте,

Российская душа.

Фашист узнал на деле

И помнить будет век,

Какой бесстрашный, смелый

Российский человек.

Какие в сердце глуби!

Их тайна, как звезда.

Уж если мы полюбим,

То крепко, навсегда!

И тем и знаменита,

И тем и хороша:

Добру всегда открыта

Российская душа.

Сперва появились обиды в душе,

Незлобные и ощутимые смутно.

Как будто мы в дождик сидим в шалаше.

И выйти нельзя, и внутри неуютно.

С годами обиды окрепли. Острей

Почувствовал каждый их цепкую хватку.

Теперь уже ливень хлестал, лиходей,

По нашей дырявой и тесной палатке…

Хотелось побыть в молодежном кругу,

Кружиться, как в юности, без передышки,

Отбросить придирки на каждом шагу,

Забыть все уколы и мелкие вспышки.

Всё это осталось за дальней чертой.

Забыты обиды, упреки, сомненья.