Серый волк - Джордж Макдональд

Бормоча извинения, старуха указала на охапку вереска в углу; путешественник, утомленный тяготами дня и ночными наваждениями, рухнул на ложе, завернувшись в плаш. Едва он улегся, гроза разразилась с новой силой; холодный ветер задувал в щели, и только натянув плащ на лицо, юноша мог защититься от его леденящего дыхания. Не в состоянии заснуть, он лежал, прислушиваясь к гулу бури, что нарастал и нарастал, пока в окно не ударили капли.

Наконец дверь открылась: это возвратилась девушка. Она подбросила дров в огонь, придвинула скамью к очагу и прилегла на ней все в той же странной позе, подперев голову рукой и повернувшись к юноше. Он зашевелился; она опустила голову и легла лицом вниз, касаясь лбом скрещенных рук.

Мать куда-то исчезла.

Гость начинал задремывать.

Скрип скамьи разбудил его, и юноше померещилось, что какое-то четвероногое создание размером с крупную собаку тихонько затрусило к двери. Он мог поклясться, что почувствовал порыв ледяного ветра.

Гость напряженно вглядывался во тьму: ему казалось, что он ощущает на себе неотрывный взгляд девушки, но тут над угольями взметнулись искры, на мгновение осветив скамью скамья была пуста. Гадая, что погнало девушку из дому в такую бурю, студент крепко заснул.

В середине ночи юноша проснулся от резкой боли в плече и увидел сверкающие глаза и оскаленные зубы какого-то зверя у самого своего лица.

Когти животного впились ему в плечо, а пасть нацелилась в горло. Но не успели клыки сомкнуться, как гость одной рукой схватил зверя за глотку, а другой потянулся к ножу. Последовала яростная борьба; но, невзирая на терзающие когти, гость нашел-таки нож и открыл его. Он ударил наобум и уже размахнулся поточнее, когда, одним прыжком, одним неистовым усилием, зверь высвободил шею и не то взвыв, не то завизжав, бросился прочь.

Снова стукнула дверь; снова подул ветер, и не стих; каскад брызг обрушился на пол и окатил лицо гостя. Студент спрыгнул с ложа и метнулся к двери.

То была бурная ночь непроглядно-темная, если бы не проблески белой пены на волнах, что разбивались о берег в нескольких ярдах от дома; ярился ветер, ливмя лил дождь. Откуда-то из тьмы донесся жуткий звук, не то вой, не то рыдание. Юноша вернулся в хижину и затворил дверь, однако не нашел ни запора, ни задвижки, чтобы запереть ее.

Лампа почти догорела, и гость не был уверен, различает ли фигуру девушки на скамье или нет. Превозмогая сильное отвращение, он подошел к скамье и ощупал ее руками никого. Юноша уселся и стал ждать восхода заснуть он боялся.

Когда, наконец, рассвело, юноша снова вышел на порог и огляделся.

Утро вставало туманное, ветреное и пасмурное. Ветер стих, но волны бушевали по-прежнему. Студент прошелся взад и вперед по узкой береговой полосе, с нетерпением дожидаясь, чтобы стало посветлее.

Наконец он заслышал шорох в хижине. Вскорости от двери раздался голос старухи:

— А вы раненько поднялись, сэр. Верно, плохо спали?

— Да, неважно, отозвался юноша. Но где ваша дочь?

— Она еще не проснулась, отозвалась старуха. Боюсь что завтрак вам достанется скудный. Глоточек виски да малость рыбы: все, что у меня есть.

Не желая обижать хозяйку, юноша уселся за стол, хотя и безо всякого аппетита. Пока они завтракали, появилась дочь: отвернувшись, она отошла в дальний угол хижины.

Когда спустя минуту-другую девушка снова шагнула на свет, гость заметил, что волосы ее влажны, а лицо еще бледнее, чем накануне. Она казалась изможденной и слабой, взор ее утратил свирепость, и теперь в глазах читалась только печаль. Шею прикрывал хлопчатобумажный платок.

Теперь девушка застенчиво оказывала гостю внимание и больше не избегала его взгляда. Путешественник уже готов был поддаться искушению провести в хижине еще одну ночь и поглядеть, что из этого выйдет, когда старуха заговорила:

— До вечера вряд ли распогодится, сэр, заметила она. Вам лучше пойти, а то ваши друзья уйдут без вас.

Не успел гость ответить, как девушка устремила на него такой умоляющий взгляд, что он в смятении заколебался. Юноша оглянулся на мать: лицо хозяйки исказилось яростью.

Старуха вскочила на ноги и шагнула к дочери, занося руку для удара.

Вскрикнув, девушка втянула голову в плечи. Гость обежал стол, чтобы помешать старухе. Но та уже схватила дочь; платок упал на плеч, и юноша увидел на нежной шейке пять синяков отпечатков пяти пальцев левой руки.

Закричав от ужаса, гость выбежал из дома, но у самой двери оглянулся. Хозяйка недвижно лежала на полу, а огромный серый волк прыжками мчался к нему.

У гостя не нашлось под рукой оружия, а если бы и нашлось, то рыцарская натура юноши не позволила бы ему причинить вред женщине, пусть даже в обличии волка.

Инстинктивно напрягся, подался чуть вперед и вытянул руки, согнув пальцы, готовый снова схватить зверя за горло в том месте, где остались предательские отметины. Но волк увернулся в прыжке, обреченно подумал, что вот-вот в него вопьются клыки но вместо того молодая женщина зарыдала у него на груди, обнимая его за шею. В следующее мгновение серый волк вырвался и с воем помчался вверх по утесу.

Придя в себя, насколько возможно, юноша поспешил туда же, ибо был единственный путь к болотам, через которые ему предстояло пере6раться, чтобы отыскать сотоварищей.

Вдруг он услышал хруст костей судя по звуку, зверь их не ел, но переламывал в зубах в приступе ярости и досады; подняв взгляд, путник увидел прямо над собою вход в ту самую пещеру, где он укрылся накануне.

Призвав на помощь все свое мужество, он прокрался мимо, стараясь ступать как можно тише. Изнутри доносились звуки — не то стоны, не то рычание.

Дойдя до вершины, юноша помчался со всех ног через болота и, только оказавшись на достаточном расстоянии, осмелился оглянуться назад.

Девушка стояла на краю утеса, заламывая руки: фигура ее отчетливо выделялась на фоне неба. Раздался и стих горестный стон. Незнакомка не попыталась последовать за ним, и путник достиг противоположного берега целым и невредимым.