Охота - Энтони Макгоуэн

Зашел в паб, наполовину заполненный работягами в одежде, испачканной цементной крошкой и сырой землей. Я предстал перед ними в отменном костюме — последнем, который остался у меня от лучших дней. Впрочем, ирландцам плевать на наряды. Посетители оживленно приветствовали меня, будто мы старые знакомые. Я влил в себя четыре пинты «Гиннесса», а потом пил что-то еще. Ни хрена не помню. После этого меня потянуло в хорошую компанию. Поехал к девочкам. Но барышни Криклвуда любят повеселиться, а я что-то приуныл тем вечером. Поддал еще и стал наблюдать, как робкие и косноязычные мужики ухаживают за хриплоголосыми шлюхами. Пришло время отправляться домой. По пути встретил старика, которого видел в первом пабе. Он подошел ко мне и произнес: «Теперь, парень, расслабься». Я обещал последовать его совету.

В восемь часов встал, заварил крепкий чай и выпил его, лежа в ванне. Задницей чувствовал облупившуюся эмаль. Краны покрывала застарелая ржавчина. «Боже!» — воскликнул я и ушел с головой под воду.

Почему моя жизнь превратилась в такое дерьмо?

В тот день Доминик позвонил мне на работу. Кажется, его забавляло это занятие, потому что мне приходилось отвечать: «Килберн, офис налоговой компании». Смешно, не правда ли? Затем следовало говорить: «Меня зовут Мэтью Мориарти. Чем я могу вам помочь?»

Иногда мне удавалось скрыть сарказм, иногда нет.

— Жив еще, старый мудак?

— Пока да, Дом.

Частенько он прикидывается клиентом, которого интересуют тарифы налогов на презервативы или навоз, но голос всегда выдает его. Меня этот малый обмануть не может. Вероятно, приятели считают Доминика вполне нормальным, а я держу его за придурка. Для меня он путешественник во времени: пережиток эпохи пароходов, сифилиса и уважительного отношения к людям. Он даже ругается, как крикливый офицер, строящий своих пехотинцев в каре для отражения атаки конницы Наполеона.

— Извини, что звоню слишком поздно. Хочу узнать, свободен ли ты в ближайший уик-энд?

Была среда. Я не занят в конце недели. Обычно сижу без дела по выходным, если только не напиваюсь в Килберне до потери памяти. Вот тогда я бываю занят.

— Возможно. Все зависит от того… что ты хочешь мне предложить?

— Свадьбу, дружище.

— Ну, Дом, я, конечно, польщен, только все это так неожиданно… Надо подумать.

— Ха-ха! Речь не о тебе, птенчик! Я нашел себе невесту.

— Кто эта счастливая девица?

— Ты ее не знаешь. Работает в компании «Коуттс». Весьма умная особа. Из хорошей семьи. Пыхтит как паровоз. Шутка, конечно. Хотя в ней есть доля истины. Не стоит вообще-то говорить такие вещи. Извини. Сейчас перестану копать. Ну вот, официальный перерыв. Лопата отброшена в порыве отчаяния.

У меня не было причин питать к Дому нежные чувства. Ему исполнилось тридцать четыре года. Мой ровесник, он порой выглядел старше на несколько десятков лет, а иногда казался просто ребенком. Раздвоенность эта присутствовала даже во внешнем виде. У Доминика красивая, хорошо очерченная голова, массивный и волевой подбородок — он имеет обыкновение выдвигать его вперед, так что просто руки чешутся. Однако все остальное в нем на удивление недоразвитое. Узкие плечи, тонкие руки. Словом, напыщенный, нелепый и ограниченный тип. У него есть собака по кличке Монти, о которой мой друг говорит как о маленьком непослушном ребенке. Не могу понять — то ли это привязанность, то ли старомодная глупость.

Доминик имеет обыкновение резать правду-матку, не заботясь о том, какое впечатление его слова могут произвести на собеседника. Он считал, что я не достоин его сестры Гвиневер, с которой познакомился в одном баре Сохо. Я пролил на нее бокал пива, а вместо извинений нахально сострил. Она улыбнулась, обнажив крепкие девичьи зубки, и мы провели остаток выходных в постели. В субботу я хотел жениться на красотке, в понедельник попытался избавиться от нее, и лишь через пару месяцев Дом по-братски растолковал мне, что у нас есть повод расстаться.

Я сообщил Гвин, что между нами все кончено. Сучка сняла с ноги туфлю и ударила меня каблуком по голове. Совершенно спокойно, будто выпила стакан джина. У меня до сих пор на лбу осталась метка в виде маленькой подковы. Вскоре позвонил Дом. Он рассыпался в извинениях: не хотелось разводить нас, однако, как брат, он просто обязан сделать это. Доминик считал меня вполне приличным парнем. Мы пошли выпить. Он угощал. Так родилась наша дружба. Не каждую неделю или месяц, но раза четыре в год мы обязательно в стельку напивались и залезали поплескаться в какой-нибудь фонтан.

Так прошло пять лет.

Кстати, он оказался прав. Гвин была слишком хороша для меня.

— Итак, ты приглашаешь меня на свадьбу?

— Тебе там не понравится. Свадебный шатер похож на слона. Нет, он больше кита… горы… В любом случае там будут зубастые девчонки, нарядные гости. Все это не для тебя. Кроме того, Софи дала мне только две дюжины пригласительных билетов, и почти все они для престарелых тетушек.

Я хотел было наехать на Дома, чтобы заставить его провести меня на торжество, но тотчас оставил эту мысль. В лучшем случае я напьюсь и стану ухаживать за девчонками. В худшем — сниму одну из них. Тогда у Гвин появится еще один повод ударить меня каблуком туфли.

— Нет, — продолжал он, — я просто хотел попросить о небольшой услуге.

— Если ты хочешь взять взаймы костюм…

— Когда в компании устроят маскарад и начнется что-то грандиозное, я тебе сообщу. Не знаю, почему я называю это услугой. Какая там услуга? Мелочь. Просто хочу пригласить тебя на мальчишник в ближайший уик-энд. Собираемся в пятницу вечером.

У меня душа ушла в пятки. Я обожал развлекаться в компании Дома. Он, конечно, придурок, однако умеет позабавить народ. Смеется над шутками, даже если высмеивают его самого. Рядом с ним всегда шумно и весело. В Доминике нет ни злости, ни мстительности, ни вероломства. Однако мне достаточно его одного. Представляя, как там будут сидеть тридцать идиотов, я почувствовал позывы тошноты.

— Неплохая идея, — проговорил я, затягивая время. — Но почему в наши дни такие события занимают все выходные? Помнится, раньше попойки продолжались всего одну ночь.

— Все дело в инфляции.

— Разве не твой шафер должен организовывать вечеринку?

— В том-то и беда! Габби — первоклассный парень. Да ты его должен знать. Я учился с ним в школе. Он занялся организационными делами. Снял отличный особняк в глубинке Корнуолла. Там комнат на целый батальон. Однако с приглашениями явно запоздал. Большинство моих новых знакомых ответили, что не смогут приехать. Кроме того, ты не поверишь, но он совсем выпустил из виду Монти! Можно подумать, что единственные друзья, которые еще остались у меня, — это старые школьные однокашники вроде самого Габби. Нет, я против них ничего не имею, но ведь надо показать, чего ты достиг в жизни и с какими людьми теперь общаешься. Так вот, я решил заняться приглашениями сам. Может, кто-то из маргиналов откликнется на мой зов?

— Ты так тактичен…

— Я бы этого не говорил, если бы не был уверен, что ты присоединишься к нам. Так что скажешь?

Он определенно находился в отчаянном положении. Приближался конец недели. Я был свободен. Просто не мог придумать уважительную причину для отказа.

— Почему бы и нет? — ответил я.

— Замечательно. Послушай, я позвоню ребятам и узнаю, кто из них сможет подвезти тебя. Или со времени нашей последней встречи ты сам обзавелся машиной?

— Нет, я пока не умею водить.

— Старина Мэтью! — Он засмеялся. — Я позвоню тебе завтра и сообщу все детали.

— Кто-то из твоих друзей? — осведомилась Эстель в своей обычной манере: то ли злясь, то ли скучая.

— Нет.

Она стояла за моей спиной, притворяясь, будто ищет папку на металлической полке. Я ощущал сладковатый запах ее духов «Обсешн», купленных у лоточника на базаре. Он уверял, что товар настоящий на сто десять процентов.

Эстель стала моей самой большой ошибкой после того, как я умер и был послан в один из кругов ада под названием «налоговый офис». Но не самой трагической ошибкой в жизни. Ужасом это никак не назовешь, просто тебе вполне светски гадят на голову и пудрят мозги в твоем же доме. Я прибыл в Килберн накануне рождественской вечеринки, устраиваемой в офисе, и Эстель оказалась самой симпатичной девушкой из всех, кто там присутствовал. Кроме нее, привлекательной внешностью отличалось только фотокопировальное устройство. В мои обязанности входило руководство отделом справок, а Эстель числилась среди сотрудников, так что мне приходилось вести себя вполне политкорректно. Тем не менее я, может быть, впервые в жизни захотел приударить за подчиненной.

Костлявый диджей с усеянным прыщами лицом (их количество превышало число имевшихся в наличии пластинок) поставил новую версию в стиле хэви-метал композиции «Полночь в оазисе». Поощряемая подружками, она подошла ко мне и пригласила на танец. Одна девушка как-то раз заметила, что я танцую словно умирающий бизон. Но Эстель отлично вела меня. Ее топик съезжал все ниже и ниже, и я следил за ним глазами. Мы трахались на автостоянке, прямо под мерцающим красным светом камеры наблюдения. Подмигнул камере, когда девушка опустилась на колени, чтобы парни, сидящие за монитором, поняли: я в курсе, что они следят за нами.