Животный уровень - Андрей Плеханов

Мешало одно: кошка умудрилась вырваться и начала карабкаться вверх по ноге. Ее цепкие когти медленно, но верно приближались к… Врешь, сука. Я перехватил ее второй ногой и продолжил свой путь.

Вот она, крыша.

Настала пора бомбометания. Я цапнул кошку за шкирку и что есть сил швырнул в сторону забора. Прощай и прости, киса.

С оглушительным мявом кошка пролетела по прекрасной баллистической дуге, изящно балансируя хвостом, и приземлилась точно на ноги. Мир праху ее… «А может тот облезлый кот был в прошлом негодяем», – пришло на ум из Высоцкого. Может… теперь не так уж и важно. На крышу никто уже не смотрел, охрана и рассвирепевшие псы кучей толпились у забора, разбираясь с тем, что осталось от мелкого домашнего животного. Осталось, вероятно, не так уж и много.

Вперед, вперед… Несколько быстрых шагов по крыше, отблеск в стекле мансардного окна – и я, мягко спружинив, приземлился на пол.

Замер, отдышался. Вспомнил планировку коттеджа. Я бывал здесь не раз. Главное – не засветиться, что не так уж и трудно в таком огромном доме.

Дверь открылась бесшумно. Мягко переступая босыми ногами, я спустился по крутой лестнице.

Звук шагов в коридоре… Я нырнул в темную нишу и слился со стеной.

Молодой человек, напоминающий сложением бронированный сейф, вывернул из-за угла. На квадратной его голове сидели наушники, ствол пистолета пританцовывал в такт неслышимой музыке. Хорош охранничек, из пушки пали – не услышит. Меломан…

Я выскользнул из своего убежища и пристроился в кильватер. Мой проводник добрался до конца коридора, пробежался пальцами по сенсорным кнопкам кодового замка. Я присел сзади него.

Дверь открылась. Я не раздумывал – доля секунды, и вот я уже в комнате. Точнее, в узком пространстве между стеной и задней стенкой полукруглого дивана.

Моего появления никто не заметил. Бог милостив… Я огляделся. Зеркальный шкаф-купе напротив давал неплохой обзор комнаты. Камин, пара диванов, несколько кресел, бар, большой стол – круглый и стеклянный. Кают-компания – вот как называлось это место. Здесь принимали гостей, расслаблялись и обсуждали новости. Идеальное место для сбора информации.

– Что там за шум? – спросил у вошедшего Книжник. Это был он, собственной персоной. Я видел только его ноги, но обознаться не мог – неповторимые туфли из желтой крокодиловой кожи были таким же аксессуаром босса, как и родинка на правой щеке.

– Все в порядке, шеф, – пробасил охранник. – Ложная тревога, псы котяру подрали. Ребята там прибирают.

– Ладно, иди, – отослал охранника незнакомый голос. Дверь мягко закрылась. – Вот мы к нему подходим, а он… – человек продолжил прерванный разговор.

– Стоп! – резко оборвал его Книжник. – Смотри, Толик, что показывают!

Бубнивший фоном телевизор заговорил громче. Я передвинулся вправо – мерцающий экран стал виден как на ладони. Ага, что-то знакомое. "Вечер трудного дня" – криминальная хроника.

– …В двадцать восьмой квартире дома номер семь по улице Чернявского обнаружен труп мужчины. Судя по состоянию трупа, смерть наступила не менее трех суток назад. Отметим один необычный момент – когда служба МЧС, вызванная соседями, вскрыла дверь, из квартиры выскочило странное животное. Судя по описанию свидетелей, это была небольшая человекообразная обезьяна.

Я смотрел на экран. Замедленная съемка: над головами сгрудившихся на площадке людей проносится узкое черное тело, снабженное непомерно длинными руками. Испуганные вопли, дикий визг Эльвиры, топот ног и прочее. Наконец – последний смазанный кадр – ухмыляющийся гиббон на четвереньках. Чао! Всем привет из лесов Суматры!

Теперь на экране замелькали кадры панорамы моей квартиры. Крупно, со смаком, оператор демонстрировал мою растерзанную кровать с распухшим, полуодетым трупом. Страшное почерневшее лицо – тоже мое.

– Как установлено, труп принадлежит хозяину квартиры, тридцатилетнему Андрееву Сергею Вадимовичу, в недавнем прошлом программисту скандально известной фирмы "Стелла", а ныне безработному. В связи с криминальными событиями, широко освещавшимися в прессе, правоохранительные органы давно интересовались погибшим, и поэтому же одной из версий гибели можно считать разборки между преступными группировками. Впрочем, не исключена и причастность к случившемуся животного, находившегося в квартире, – тонко намекнул ведущий. – Мы просим всех, кто владеет какой-либо информацией о произошедшем, оказать содействие следствию…

Звук телевизора смолк.

– Чернявского, семь, двадцать восемь… – напряженно произнес Книжник – Он?

– Он, – мрачно ответил тот, кого назвали Толиком. – Ушел, сука. Интересно, сам или кто помог? Может его дружок того, оприходовал? Дознался, что его заложили – и замочил гада…

– Нет, это вряд ли. Не та они публика, интеллигенты вшивые. Заложить – это да, запросто. А замочить – кишка тонка.

– Не сам, – откликнулся Толик. – Нанял кого…

– Да черт с ним! – прекратил дискуссию Книжник. – Замочили его или сам откинулся – не наши проблемы. Сдох и ладно, меньше мараться. Мразь! – произнес он с чувством.

Мразь – это я. В общем-то он прав. Неделю назад я осознал это окончательно и бесповоротно. Оттого и запил по-черному, оттого и сдох, отравившись уксусной эссенцией, не в силах больше переносить мерзость окружающего мира и мерзость самого себя.

– Не пора нам двигаться? – осведомился Толик.

– Самое время, – сказал босс. – Сколько машин подготовили?

– Четыре. Три на основное шоссе, и еще одну на Кузьминский тракт. Так, на всякий случай.

– Еще одну машину надо, – сухо произнес Книжник. – Про Ольгинскую дорогу забыл, Толик? Мышей не ловишь.

– Так она ж… Типа как совсем заброшена.

– Перекрыть, – приказал босс. – Возьмешь «Паджеро». И сам туда поедешь.

– Думаете, что он там попрется?

– Ничего я не думаю. Это твое дело – думать, чтоб эта тварь сегодня в аэропорт не проскочила.

– Ладно, все сделаем. Бабу, кстати, тоже мочить?

Я замер.

– Мочить, не хрена тут думать. Нартова живым забрать и привезти сюда. Тут мы с ним про все и побеседуем. Все он нам все расскажет – и как кинули нас, и где бабки схоронены. А остальных мочить – всех, пусть их там хоть полная тачка будет. Обычная процедура – труп за руль, и бензином облить…

Я с трудом удержался от того, чтоб не взвыть в полный голос.

Марина! Милая Маринка! Ее-то за что?! Вовку я, конечно, подставил по полной программе. Он, сволочь, сам виноват. Был у нас с ним честный договор: пусть Маринка сама выбирает – Вовку или меня. Не провоцировать, не соблазнять. А он втихаря, за спиной… Раньше за такое на дуэль вызывали, сейчас вот бандитам закладывают. Ну да – мерзавец я, заложил его – спьяну, в отместку. Но о Марине я тогда не думал.