Присказка - Николай Орехов

Оглушенный падением, Филька поднялся на подгибающихся ногах. Перед глазами плясали круги.

Татарин, с неестественно вывернутой рукой, подвывая от боли, пытался высвободить ногу из стремени. Лошадь храпела, прядала ушами и беспокойно шарахалась.

Филька, улучив момент, прыгнул противнику на спину.

Под ногой хрустнуло. Татарин обмяк.

Филька сорвал с него лук, приладил к тетиве стрелу и стремительно повернулся, готовый встречать второго.

А тот был уже недалеко и уже взмахнул копьем... Но, увидев в руках Фильки нацеленный лук, поднял коня на дыбы, прячась за его шею, как-то неловко метнул копье, развернулся и поскакал назад, громко крича.

Филька легко увернулся от копья, хорошо прицелился и спустил тетиву. Стрела вонзилась татарину в спину. Он, дернувшись, упал на холку лошади, и та, продолжая нестись галопом, скрылась в зарослях на краю поляны.

Филька постоял, осмысливая происшедшее, и только тут услышал крики и плач, долетавшие со стороны села. Увидел поднимающийся над лесом дым и понял татары село режут. Поискал глазами девок - их не было.

- Прасковья! - крикнул он срывающимся от недоброго предчувствия голосом. Прасковья! Ты где?!

- Здесь мы, Филь, - ее голова показалась над кустами. - Мы здесь схоронились.

У Фильки отлегло от сердца.

- Схоронились, - передразнил он. - Вас и кутенок найдет! Быстро уходите в лес, да подальше.

- А ты, Филь? А ты куда?

Филька посмотрел на Прасковью, на перепуганных насмерть девок и отвел глаза в сторону.

- А я... А я к селу схожу... Надо посмотреть, что да как... Может, смогу своим помочь...

Филька понимал, что несет ересь. Кому сейчас поможешь? Да к тому же в одиночку. Татар наверняка не меньше полусотни.

- Я с тобой, Филь, - робко сказала Прасковья. - Мне без тебя страшно.

Филька сплюнул.

- Страшно тебе? Дуй в лес, кому говорю! Сейчас как татары нагрянут, испугаться не успеешь. Не видишь, село горит? Забирай девок и быстро в лес. К дальнему зимовью идите. А я посмотрю, что в селе, и вас догоню. Давай поторапливайся, говорю!

Прасковья нехотя пошла к лесу. Оглянулась.

- Н-ну!! - рявкнул Филька, выходя из себя, топая ногой. - Кому сказано? Быстро!!

Прасковья вздохнула, подхватила подол и побежала, девки вслед за ней. Вскоре они скрылись за деревьями.

- Ну и дура баба! - Филька опять сплюнул, вытер внезапно вспотевший лоб рукавом. - Та-ак, татары в селе... А хватятся этих двоих - сунутся сюда. Придется мне их на себя брать, со следа сбивать, в другую сторону уводить... Так что, жена моя, не серчай на меня, если был не прав.

Филька подошел к мертвому, выдернул из-за пояса нож, подобрал саблю, надел на себя еще полный стрел колчан и, крадучись, прячась за кустами, пошел краем поляны к селу. Оглянулся еще раз.

Лошадь мирно щипала траву и, переходя с места на место, волочила мертвеца за собой за запутавшуюся в стремени ногу.

"Получил свое? - подумал Филька. - Так незачем к нам было соваться незваному..."

Силы Фильки были на исходе. Он с неимоверным напряжением продирался через бурелом, уходя от преследующих его волков. Когда там, на болоте, куда он завел гнавшихся за ним татар, хоронясь в ольховнике и с надеждой поглядывая на загустевающие в частоколах молодняка сумерки, услышал близкие, холодящие душу завывания, он рванулся с испуга в самую чащобу, забыв про лук и про саблю, вовсе не думая о том, что от волков в лес не бегают.

С татарами-то все ловко получилось, как Филька и хотел. В конце-то концов, кто здесь живет - он или они? И вот теперь волки. Сами они еще близко не подходили, выжидали, когда добыча обессилеет, и ждать им осталось недолго.

Окончательно потеряв веру в спасение, Филька кинулся в самую середину темневшего впереди орешника. По раненой щеке больно хлестнула ветка. Неожиданно земля ушла из-под ног, раздался истошный визг, и в чащу метнулся кабан, на которого он наткнулся. Филька залез в глубь кустарника и, подминая под себя ветки, опустился на землю.

Затихший было визг кабана послышался снова. Кабан пронесся мимо кустарника, и через некоторое время за ним, в трех шагах от Фильки, пробежали четверо волков. Немного выждав, Филька выбрался из своего укрытия и заторопился в противоположную сторону.

Он вышел на знакомую папоротниковую поляну, увидел согнутую березу и упал ничком в траву. Сил идти дальше не было. Ныла и кровоточила разорванная щека, что-то больно давило в ребро, но Фильке было не до своих болячек, мысли его крутились вокруг одного: что там сейчас в селе? Живые ли отец, мать, сестренка? Добежали ли до зимовья Прасковья и девки?

Филька перевернулся на спину. В затянутом тучами вечернем небе полыхали зарницы. Веки сами собой начали смыкаться. Филька еще заметил сбоку от себя на ребристом листе папоротника расплывающееся красное пятно.

- Ты смотри! Цветок! Не завял?! - удивился он и провалился в забытье.

Филька открыл глаза, ошалело посмотрел на синеющее полуденное небо.

- Мать честная! - Он резко встал. - Я тут валяюсь, а татары!.. И Прасковья с девками где-то в лесу. А если заплутали? А если их нагонят? - От этой мысли у неге все похолодело внутри. - Господи! Хоть бы все уцелели!

Филька вскочил на ноги, но что-то острое впилось сквозь холстину штанов в ногу.

- А-а, ты, ядрена... Что за репей такой? Он отдернул папоротниковую ветку и увидел красный цветок. Это его острые, негнущиеся тычинки вонзились в кожу. Филька осторожно, двумя пальцами взялся за ветку и, отведя ее в сторону, вытащил тычинки из ноги. Снова присел на корточки, разглядывая странное растение.

- И что ж ты такой колючий? Уж не колдовской ли?

Филька заглянул внутрь лепестковой чашечки. Мурашки побежали по спине. Дна внутри чашечки не было. Лепестки уходили куда-то в темную мерцающую пропасть, тычинки-волоски просто висели в середине цветка, ни к чему не прикреплялись.

Снаружи - цветок как цветок, - подумал Филька. - Только вот внутри у него...

- А, ядрена, чего ж я тут с цветочками цацкаюсь! - вскакивая, воскликнул он, вновь вспомнив про татар, про Прасковью. - Надо же туда, к своим... Хоть бы все целы были!

Фильке перебежал поляну и у согнувшейся березы остановился.

А куда бежать? - подумал он. В село? В зимовье? Прасковья-то с девками в Зимовье, как-нибудь схоронятся, значит, сначала в село. Однако ж через лес, напрямик, опасно. Вдруг татарва по лесу шарит? Нарваться - запросто... Нет, сперва надо на проселок выйти. Если там в порядке и никого, тогда можно и в село идти.

Филька пошел назад. Пересекая поляну, отыскал глазами то место, где среди примятого папоротника виднелся чудной цветок, сплюнул, перекрестился и зашагал в сторону поселка.

Выйдя к проселку, Филька потоптался в приобочном молодняке. Ничего подозрительного не заметив, все же решил идти краем дороги. Шагов через тридцать увидел в кустах обглоданные кости и клочья шкуры.