Книга о коране, его происхождении и мифологии - Л Климович

В Хиджазе и в смежных с ним областях Аравии происходило разложение патриархально-родового строя и формирование классового общества. В отдельных местах полуострова уже длительное время существовали рабовладельчество и работорговля, а в некоторых областях, особенно на юге, появились зачатки раннефеодальных форм эксплуатации. Уже более века в жизни арабов чувствовалось назревание значительных идейных и социальных сдвигов, перемен, получивших отражение едва ли не во всех сферах их бытия. Обострение этих процессов в немалой мере было связано с событиями, происходившими не только в самой Аравии, но и в смежных с нею странах. Дело в том, что народы обширного Аравийского полуострова, расположенного на стыке Азии, Африки и Средиземноморского бассейна, издавна были вовлечены в торговые, политические и культурные связи с близкими и далекими странами Востока и Запада. Особое значение для них в столетия, непосредственно предшествовавшие возникновению ислама, имели отношения с двумя крупнейшими государствами региона Ираном и Византией. В свою очередь каждая из этих монархий, учитывая экономическое и стратегическое значение Аравии, стремилась установить над нею свое господство — прямое или косвенное, используя для этой цели своих сателлитов как на севере, так и на юге полуострова. Задача противодействия агрессивным намерениям соседних Ирана и Византии в немалой мере способствовала возникновению нескольких союзов арабских племен, действия которых порой становились весьма эффективными, но, как правило, сами эти союзы были недолговечными, эфемерными. Вместе с тем образование почти каждого из союзов племен, отражаясь в сфере идеологии, по условиям времени сказывалось и на их религиозных воззрениях, культе. Возникновению племенных объединений порой предшествовала деятельность проповедников, выступавших в роли пророков и прорицателей и широко использовавших религиозные мотивы.

Процесс разрушения обычаев и культов патриархально-родового строя был весьма длительным и протекавшим не одновременно в разных областях Аравии. Их преодоление продолжалось века и до сих пор не всюду может считаться полностью завершенным.

Общественные перемены, находившие выражение в росте объединительных стремлений арабских родов и племен, в области религии проявились в усилении тенденции централизации их древних культов. Храмы и боги наиболее сильных родов и племен стали занимать главное, господствующее положение в обществе. Храмы и боги слабых, зависимых родов и племен оказались в положении второстепенных святилищ и богов. Со временем они уничтожались или сохраняли лишь ограниченное, местное значение. Незавидная участь многих из этих святилищ и их богов позднее была описана арабскими авторами. Немалый интерес представляет одно из первых сочинений на эту тему — "Книга об идолах" ("Китаб аль-аснам") Хишама ибн Мухаммеда аль-Кальби, историка конца VIII — начала IX века, к материалам которого мы еще обратимся.

Находившийся в Мекке — крупнейшем торговом и культурном центре Хиджаза — древний храм Кааба, названный так по внешнему виду, напоминающему сооружение кубической формы (по-арабски "каъба" игральная кость, куб), стал одним из важнейших религиозных центров Западной Аравии. Еще задолго до возникновения ислама к этому храму совершалось религиозное паломничество арабов. Господствовавшее в Мекке племя курейшитов (курейш, корейш), среди знати которого были крупные торговцы, ростовщики и рабовладельцы, образовало особое "товарищество", или союз, занимавшееся караванной торговлей. Как отмечено в Коране, они отправляли караваны "зимой и летом" (106: 2). В окрестностях Мекки курейшитами устраивались ярмарки, на которые съезжались представители многих родов и племен. Время этих ярмарок, длившихся четыре месяца в году, объявлялось священным. Любые военные столкновения, нападения друг на друга ради мести или грабежа торговых караванов были под строгим запретом. Нарушения этого запрета (харам) осуждены от имени бога в Коране (29: 67).

Сосредоточив в Мекке и ее окрестностях ряд заповедных мест масджидов, считавшихся священными, племенная и жреческая знать курейшитов добилась ежегодного участия обитавших поблизости арабских родов и племен в ярмарках и паломничествах, проводившихся в Мекке и ее окрестностях, и тем самым усилила свое экономическое, политическое и идейное влияние на других арабов. Последнее нашло отражение в ряде преданий, в частности в том, где рассказывается о находившихся в Каабе ко времени возникновения ислама 360 изображениях божеств различных арабских родов и племен, количество которых позднее стало связываться с числом дней в году. Ключи от Каабы и руководство совершавшимися в ней богослужениями удерживались в руках рода хашим племени курейшитов; потомки его сохраняют эти ключи и в настоящее время.

Меры, которые курейшиты принимали для распространения "духовного" воздействия своего храма, по-видимому, способствовали также появлению легенды, усматривающей в культе Каабы источник почитания камней и истуканов по всей Аравии. Так, в упомянутой "Книге об идолах" аль-Кальби эта легенда подкреплена рассказом о доисламском пророке Аллаха Исмаиле, сыне Ибрахима, образ которого в Коране и в общесемитических истоках близок библейскому патриарху Аврааму.

Согласно Корану, Исмаил вместе с отцом "положил основание" Каабы, воздвиг ее (2: 121). А затем у поселившегося в Мекке Исмаила, как пишет аль-Кальби, появилось "многочисленное потомство", которое со временем изгнало из Мекки жившее там племя амаликитов (амалик); но и после этого город оказался для потомков Исмаила тесен "и начались между ними столкновения и вражда, и одни из них изгнали других. И те разошлись по стране в поисках пропитания". И вот-де от них и пошло поклонение "истуканам и камням", ибо "никто не покидал Мекки, не взяв с собой камня из Святилища (из почитаемой округи мекканской Каабы. Л.К.). И где бы они ни селились, они ставили этот камень и обходили вокруг него, как обходили вокруг Каабы, желая снискать этим ее милость. А еще они почитали Каабу и Мекку и совершали хаджж и умру"[5], то есть поддерживали древние, сохраненные и в исламе общее и малое паломничества.

Эти доводы аль-Кальби повторены и в старейшей из дошедших до нас биографий пророка Мухаммеда — "Книге жития посланника Аллаха" ("Китаб сират расуль Аллах") басрийца Ибн Хишама (ум. в 834 г.), переработавшего более старую, не дошедшую до нас "Книгу военных действий и жития (пророка)" Ибн Исхака из Медины (704–767 или 768).

Культ камней и идолов существовал не только в Аравии, и его распространенность объясняется не столь просто, как полагал аль-Кальби. Но примечательно, что арабский историк и в то далекое время искал естественную причину распространения фетишизма, приписывания сверхъестественной силы камням и вытесанным из них идолам. Отраженное в Коране, это заблуждение, порожденное отсталостью, беспомощностью древнего человека в борьбе с природой, в пережиточных формах дожило до последних десятилетий XX века. Достаточно вспомнить почитаемые и в наши дни в исламе черный камень — аль-хаджар аль-асвад — куски лавы или базальта метеоритного происхождения, теперь вмурованные в восточную стену Каабы и скрепленные каменным барьером и серебряным обручем на высоте полутора метров; камень "стояние Ибрахима" — макам Ибрахим — во внутреннем дворе той же Большой мекканской мечети, а также находящийся там же "счастливый камень" аль-хаджар аль-асъад, и т. д. Вера в магическую силу этих камней и совершаемых к ним хаджжа и умры и других обрядов до сих пор подогревается исламскими богословами, прибегающими в этих целях к подновленным истолкованиям древних сказаний о пророке Ибрахиме и его сыне Исмаиле, который почитается и в качестве родоначальника всех северных арабов. А о черном камне и ныне сообщают как об окаменевшем ангеле, спущенном из рая. Он-де в день страшного суда оживет и предстанет в роли заступника за целовавших его верующих. Кстати, вся видимая поверхность этого камня отполирована и почернела, по-видимому, от бесчисленных прикосновений и поцелуев паломников.

Впрочем, очень рано среди мусульман возникло и скептическое отношение к культу камней, проявилась его трезвая оценка. Даже то, что черный камень ныне не целый, а состоит из трех сравнительно больших и нескольких мелких искусственно скрепленных кусков, — следствие далеко не одинакового отношения к этому фетишу со стороны верующих. Во всяком случае, недоверие к чудесным возможностям черного камня, очевидно, весьма рано приобрело влиятельных сторонников. Об этом говорит, в частности, очень мягкое, своего рода "компромиссное" возражение противникам его культа, с которым якобы обратился к черному камню Омар ибн аль-Хаттаб, второй из четырех первых "праведных" халифов, правивший в Медине в 634–644 годах. Он будто бы сказал: "Конечно, я знаю, что ты только камень, который не может принести ни пользы, ни вреда ("так обычно характеризуются в Коране идолы", — добавил от себя опубликовавший это изречение венгерский академик Игнац Гольдциер, 1850–1921. — Л.К.), — и если бы я не видел, что пророк тебя целовал, то я бы тебя больше никогда не целовал"[6].