Приключения Ёженьки и других нарисованных человечков - А Шаров

Нарисовал Добрый Художник трех братьев Еженьке - трех храбрых воинов, чтобы они защищали сестричку.

Первого, самого большого и сильного, - старшего воина, и назвал его Старший Еж.

Второго воина, поменьше, - Среднего Ежа.

И еще третьего, самого меньшего, - Маленького Ежа: надо же Еженьке кому-нибудь рассказывать секреты.

И каждому воину дал щит. Он жалел Еженькиных братьев.

И каждому нарисовал сердце.

Старшему Ежу - золотое: сильное и горячее, как солнце.

Среднему Ежу - синее: верное и широкое, как море.

А самому маленькому - зеленое: доброе и ласковое, как трава.

Иначе братья были бы бессердечные.

И одно сердце, яркое, как радуга, он нарисовал про запас; это сердце он спрятал на самой верхушке конфетной пальмы.

А Злой Художник тем временем нарисовал еще трех людоедов; значит, всего их стало: 3 + 3 = 6. Много!

И нарисовал он Чудовище-Пятирога: у него огромнейший острый рог на носу да по рогу на каждой ноге.

И нарисовал гору. Из нее поднимается дым. Это не простая гора, а огнедышащая - вулкан. Он даже дым не дорисовал до конца, а уже крикнул страшным голосом:

- В бой, в бой, проклятые людоеды! Конец тебе, глупая маленькая Еженька!

Послушались людоеды и метнули копья.

Подняли и сомкнули щиты храбрые Еженькины братья, защищая сестричку.

Три копья попали в щит старшего брата, два копья - в щит среднего, и одно - в щит самого маленького, того, которому Еженька рассказывала свои секреты.

Сильно, очень сильно ударили копья.

Но братья выдержали. Даже самый маленький выдержал.

А Злой Художник бьет своим серым карандашом Чудовище, приказывает:

- Беги и сейчас же растопчи глупую Еженьку!

Побежало Чудовище.

Остров заколебался под его лапами, как при землетрясении.

Но Еженька придумала, как победить врага, и шепнула об этом братьям.

Старший Еж подскочил и ухватился за вершину конфетной пальмы. Средний Еж повис на ногах старшего брата. А Еженька и Маленький Еж уцепились за ноги среднего.

Согнулась пальма. До самой земли согнулась!

Как лук, согнулась высокая конфетная пальма.

А Пятирог уже совсем близко.

- Беги скорее, а то я тебя резинкой сотру! - подгоняет Злой Художник Чудовище. - Растопчи Еженьку!

Это он только так похвастался, Злой Художник. Никакой резинкой не сотрешь то, что нарисовано волшебным карандашом.

- Отпускай! - скомандовала тем временем Еженька. Разжали Еженька и ее братья руки, упали на землю. Пальма разогнулась. "Мишки", шоколадные бомбы, кремовые пирожные, торты полетели навстречу Чудовищу!

А вместе со сладостями полетело и сердце - то, запасное.

Чудовище увидело, какие вкусные вещи летят, и открыло пасть. Оно было хотя и Чудовище, но сластена.

Проглотило оно сто тортов, тысячу пирожных, десять тысяч конфет и вдруг улыбнулось и сказало Еженьке:

- Ни за что я тебя не растопчу и не проглочу. Давай будем дружить!

Ведь вместе со сладостями в него влетело сердце. И стало Чудовище доброе и милое.

Протянуло Чудовище Еженьке лапу. И Еженька смело протянула ему обе руки и тоже сказала:

- Давай будем дружить!

Все бы хорошо, но Злой Художник стащил тем временем красный карандаш и нарисовал извержение вулкана.

Все загрохотало вокруг. Красный дым повалил из жерла вулкана и застлал небо.

Льется красная кипящая лава.

А Злой Художник радуется.

- Пусть весь остров зальет, и все погибнет... - бормочет он про себя.

Уже поток лавы совсем близко, у самых ног Еженьки и ее братьев. Жаром пышет в лицо.

Страшно? Конечно, страшно. Только Еженька не испугалась. Вот она улыбнулась, шепнула что-то воинам-ежам. Еще секунда, и повисли Еженька и ее братья на морожено-пломбирной пальме... Р-раз! - и полетели навстречу лаве три миллиона порций сливочного, шоколадного, лимонного мороженого.

И еще миллион порций крем-брюле!

Лава, конечно, тут же замерзла.

Жалко, столько мороженого пропало, но зато - уррра! - остров спасен.

... А Чудовище тем временем погнало людоедов к самому морю. А там пожалело их и спросило:

- Не будете больше людоедами?

- А мы и не людоеды вовсе. Нас только прозвали так, чтобы страшнее было.

- Воевать больше не будете? - спросило Чудовище.

- Честное слово, не будем!

- Никогда?

- Никогда!

- Тогда идемте мириться.

И помирились.

И зажили дружно.

... А остров с тех пор стал называться Островом Нарисованных Человечков.

Ты посмотри на глобусе и, может быть, найдешь его. А может быть, и не найдешь, потому что он очень маленький.

Маленький, но какой красивый, зеленый! Пальмы весело болтают друг с другом.

Из вулкана вытекла вся лава, так что внутри стало хорошо и просторно.

Теперь там школа.

А на стене в школе висит табель, в котором Старший Еж - он стал учителем - проставляет отметки всем ученикам.

А шапочку Еженькину, которая вроде короны, носят по очереди все. Кто дежурит по школе, тот и носит. Сегодня дежурит Чудовище.

После уроков Нарисованные Человечки идут купаться в море или катаются на катке, который сделался из замороженной лавы. Замечательный каток!

Еженька учит кататься Чудовище. Оно не очень-то ловкое, да и нелегко быть ловким, если ты такое громадное. Вот оно упало, всплакнуло было, но лизнуло лед и сразу утешилось. Лед-то ведь сладкий, из самого прекрасного мороженого.

А иногда утром, в солнечный денек, все Человечки стоят на берегу, около своих трех пальм. Что они ищут глазами? Почему лица у них такие задумчивые, даже грустные? Особенно у Еженьки. Может быть, они ищут дом за морями и лесами, да еще за высокой горой, в маленьком городе, на опушке дремучего леса, -дом, в котором они родились и где живет Добрый Художник?

Часть вторая

Часто-часто стояла Еженька на берегу Острова Нарисованных Человечков и глядела туда, где за синим океаном в маленьком городке остался ее отец - Добрый Художник. Иногда в такие минуты подходило к ней Чудовище, осторожно касалось лапой плеча девочки - надо быть очень осторожным, если лапа весит сто килограммов да еще если на ней такой острый рог, -и тихонько говорило:

- Что им сделается - твоему доброму отцу и моему злому? Живут-поживают, добра наживают... Пойдем поиграем, а то, когда ты грустишь, мое чудовищное сердце просто разрывается.

Однажды, когда совсем невмоготу стало Еженьке, она побежала к Маленькому Ежу, уткнулась носом ему в грудь и горько заплакала.

- Не плачь, - сказал Маленький Еж. - Я переплыву океан и привезу письмо от отца.

- Глупый! - ответила Еженька. - Океан больше, чем тридцать морей. Ты утонешь, а я умру с горя.

- Тогда давай срубим наши пальмы - конфетную, мороженую и аптечную - и свяжем плот, - сказал Маленький Еж. - На плоту мы с тобой уж наверняка переплывем океан.