Букет белых эустом (СИ) - Анна Корнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свадьбу гуляли в дорогом загородном ресторане, было шумно и весело. Именно на Викиной свадьбе и познакомилась Ульяна с Матвеем. Он пригласил танцевать, потом они участвовали в каких-то дурацких, но смешных конкурсах и вновь танцевали. Матвей танцевал хорошо, шутил остроумно, был голубоглаз, широкоплеч и сразу очень понравился Ульяне. Они стали встречаться, и очень быстро объятия в подъезде сменились физической близостью. Матвей стал для Ульяны первым мужчиной — никогда прежде страстные поцелуи не дурманили её разум и дыхание не становилось жарким. Это произошло в автомастерской, где Матвей работал механиком. Уля, почувствовав в себе энергичную пульсацию, закричала от боли, но в губы девушки тут же впился мужской рот, мощное тело прижало её к продавленному дивану в углу ангара, и она затихла. Ульяна ждала от близости совсем иного, по посчитала, что таким и должен быть секс.
Неделю назад Матвей неожиданно заявил:
— Пошли в загс, заявление подадим.
— Ты же знаешь, что у меня мама тяжело болеет.
— А при чем здесь она? Я не на твоей матери, а на тебе жениться собираюсь. Сколько можно в мастерской встречаться! Ты же не можешь меня дома на ночь оставить, тебе без печати в паспорте неловко.
— Да, неловко. Тем более, сейчас мама больная. А я буду свидания у неё на глазах устраивать.
— В четырехкомнатной квартире можно было бы и не на глазах сексировать, — усмехнулся Матвей.
В квартире у Ули, действительно, было достаточно места — большие комнаты с высоченными потолками, огромная кухня, просторная «тёмная комната» — словом, все плюсы квартиры в сталинском доме были представлены. Квартиру эта получал ещё в середине пятидесятых прадед Ульяны, руководивший градообразующим автомеханическим заводом, в ней росли многочисленные дети и внуки заслуженного машиностроителя, но потом разъехались, кто в Москву, кто в Питер, и родители Ульяны остались единственными владельцами огромной квартиры в самом центре города.
— Ты только из-за секса в загс зовешь? — спросила Ульяна. Совсем иначе представляла она себе предложение руки и сердца.
— Нет, конечно, — хмыкнул Матвей. — Нам хорошо вместе. Я нашёл, кого хотел бы рядом по жизни видеть, так чего время тянуть?
Вечером Ульяна спросила у мамы, не будет ли та возражать, если Матвей, который провожал её вечерами и иногда задерживаясь попить чаю, станет жить с ними.
— Это что такое, — заволновалась больная женщина, — поживёт, попользуется тобой, потом дальше пойдёт? Он парень видный, сегодня здесь — завтра там. А ты у разбитого корыта останешься.
— Мам, перестань. У нас всё серьёзно. Матвей меня замуж позвал.
— Ну, не знаю, Уляша, — мать вздохнула, — ты же с ним только этим летом познакомилась. Надёжный ли он, сможет о тебе позаботиться в случае чего?
— Надежный, — уверенно заявила Ульяна, — и он любит меня.
— А ты его?
— И я его люблю. Очень. Но если ты считаешь, что мы торопимся, мы подождём. Ты, главное, не волнуйся.
Мать тяжело вздохнула:
— Из-за меня тебе, как раз, нужно поторопиться, а то я скоро уйду, и ты одна, как перст, останешься. Ты и так из-за меня в университет поступать не поехала, в Конашове застряла, а теперь и замуж не выйдешь.
— Мам, прекращай! Никуда ты скоро не уйдёшь. Вот операцию сделаешь и поправишься.
— Ну, Бог даст, может, тогда и на внуков полюбоваться успею.
На следующий день после этого разговора Ульяна с Матвеем отнесли заявление в загс. Со своими родителями Матвей невесту знакомить не торопился — они жили в восьмидесяти километрах от Конашова, и выбрать время, чтобы съездить в родное село, Матвею никак не удавалось.
Вика знала об отношениях подруги с Матвеем, не раз говорила, что друг Баранова — отличный парень, и даже давала ключи от квартиры, когда уезжала с мужем на дачу. Вике первой рассказала Ульяна, что Матвей сделал предложение, и именно Вика стала горячо убеждать: три месяца — это более чем достаточный срок, чтобы узнать человека.
И вот Вику Ульяна увидела целующейся с Матвеем. Но это же абсурдно: Вика не могла изменять любимому мужу, тем более с женихом подруги! Наверное, подумала Ульяна, её так взволновал отказ в донорстве и возмутило нелепое заявление о неродстве с родной матерью, что была не в себе, вот что-то и померещилось.
Ульяна не любила даже малейшую неясность и, чтобы не мучить себя сомнениями и поскорее разобраться в случившемся, набрала номер Матвея, но он не ответил на звонок. Позвонила Вике — та была «вне зоны действия сети». А перед глазами вновь и вновь возникла подруга, садящаяся в машину, украшенную леопардом; Матвей, тянущийся к девушке; их губы, слившиеся в поцелуе. Непрошеные слёзы снова покатились по щекам Ульяны.
В дверь позвонили — пришла тётя Ира, мамина сестра.
— Ну, как у вас дела сегодня? — звонкий голос гостьи разнёсся по квартире.
— Тише, мама спит. Сказала, что ей сегодня нездоровится.
— А ты чего такая? — голос Ирины сошёл до полушёпота. — Плакала?
— Нет, просто расстроилась. Мои анализы перепутали с кем-то и сказали, что мои стволовые клетки для трансплантации не годятся.
— Откуда ты знаешь, что перепутали? Может, просто не подходят. Мои же анализы не подошли.
— У вас с мамой группы крови разные, а у нас одна. Но они написали, что мы с мамой не в кровном родстве. Завтра утром пойду разбираться.
— Не ходи, я сама схожу и всё узнаю. У меня лучше получится. А ты с утра иди учиться.
— Ульяш, кто-то пришёл? — донёсся из комнаты голос матери.
— Я пришла, я, — Ирина пошла к сестре, а Ульяна вернулась на кухню и позвонила Матвею. Но номер вновь не отвечал.
И на следующий день Матвей ни разу не позвонил, что было у них не принято. Вика в колледже не пришла. Ульяна забеспокоилась: что-то произошло, но что? После занятий сразу поехала в автомастерскую, где работал Матвей, однако его там не оказалось. «Заболел», — объяснил сменщик. Ульяна никогда не была дома у Матвея, знала только, что он с другом снимает комнату на окраине города, но адреса в мастерской ей не дали. Оставался Саня Баранов, муж Вики и друг Матвея. Ульяна поехала к Сане — он же должен знать, где живёт
