Инвазия - Лей Влад

Далее «в разгрузку» костюма из шкафчика перекочевали запасные магазины, в рюкзак отправилась коробка с патронами, а на пояс шок-гранаты, парочка штурмовых и фосфорная. Ну и последней за пояс зацепил аптечку, конечно же.

Следом достал персонализированную систему связи – комплекс из кодированной радиостанции, использующейся в нашей команде, и беспроводной гарнитуры с распознаванием владельца по ДНК. В руках любого постороннего эта рация просто не будет работать, станет бесполезным хламом. В моих – это мощное и дальнобойное средство связи, координации в бою.

Теперь настала очередь «связи» – в ухо таблетку с динамиком, к шее прилепил звукоуловитель (ненавижу эту дрянь – кожу раздражает неимоверно, но зато не отпадет, что ни делай), затем вставил в паз брони чип, обеспечивающий кодировку и декодировку сигнала.

– Комплект 722 проводит идентификацию пользователя… Идентификация завершена. Проверка работоспособности. Повторите код: креол семьдесят один.

– Креол семьдесят один, – послушно повторил я.

– Принято. Выполняю корректировку громкости динамиков и чувствительности микрофона. Комплект 722 готов к работе.

Ну, вот и славно! С этой штучкой я легко могу докричаться до любого члена своей команды в радиусе нескольких десятков километров. Никогда не сбоит и не подводит, отличная вещь!

Вот только после включения и попытки выйти на связь с лейтенантом я услышал в динамике лишь белый шум, перемежающийся с какими-то щелчками. На всякий случай проверил работоспособность гарнитуры, перезагрузил ее, но это не помогло. Может, сломалась? Не знаю, вроде ж ничего такого во время проверки не обнаружилось… На всякий случай оставлю включенной, просто выставлю звук на минимум, чтобы не слышать этот чертов шум.

Последним с полки я забрал свой револьвер, принадлежавший еще моему деду.

Пушке уже не одно столетие, а она все еще как новая. Пожалуй, этот подарок дедушки самое дорогое, что у меня есть. Казалось бы, что может быть архаичнее револьвера? Может и так, вот только с моим шутки плохи. РШ-12 не вышел в массовое производство, хотя и был в свое время заочно известен многим любителям больших пушек. Да только известен был исключительно внешним видом, основными ТТХ, а в руках его никто из гражданских не держал. Видно, пушка эта досталась спецслужбам, была на вооружении бойцов особых отрядов. Когда-то специально интересовался этим вопросом, и когда узнал, знатно удивился – а дед то и прадед мои явно были непростыми вояками, какими пытались казаться…

«Слонобой», как прозвали этот револьвер, воистину мог творить чудеса. Мой любимец способен шарахнуть не хуже дробовика. К черту продырявит стену и врага за ней, и плевать, в бронежилете был враг, в полном костюме, или вообще боевом скафе.

А еще есть забавная мелочь – своим револьвером классно пугать всяких уродов, или же брать их «на слабо», предлагая шарахнуть из моего «Слонобоя».

Всегда веселило то, с каким благоговением глядят на мою «пушку, думая, будто у нее дикая отдача, способная оторвать руку. А ведь отдача совсем небольшая.

Настоящее произведение искусства, такого нынче уже не делают…

Револьвер занял свое привычное место в специально переделанном клапане на груди костюма, позволяющем мгновенно выхватить его, и не потерять при быстром беге или прыжках.

Когда я уже собрался уходить, обратил внимание, что слева шкафчик не закрыт до конца, будто бы кто-то впопыхах пытался захлопнуть, но оплошал – дверь не достала до замка, не защелкнулась.

Ну-ка…

Этот шкафчик принадлежал Питу Коулсону, проснувшемуся раньше меня и куда-то исчезнувшему. Куда он отправился ‒ я без понятия, но явно спешил. Не все из ящика забрал, дурень.

Я прихватил пару запасных магазинов для «Мисси», благо, боеприпасы для штурмовых винтовок и магазины были унифицированы для всего отряда.

Проходя мимо шкафчика Гиди, я с сожалением задержал на нем взгляд. У этого ублюдка был неплохой дробовик, хорошо бы и его забрать. Да вот только как шкаф вскрыть? Эх…к черту!

Сенсорная панель у двери была вся заляпана кровью, но сработала штатно, когда я к ней прикоснулся.

Красные аварийные лампы тускло освещали коридор, но, тем не менее, я смог разглядеть подробности.

Что за черт? Тут что, бой шел? Стены все в следах от попаданий, на полу куча гильз, следы крови.

Становится все веселее и интереснее, у меня появляется все больше вопросов. Что за сражение тут произошло? Почему? А главное – кто с кем стрелялся, и кто, в конце концов, одержал верх?

Но кто бы тут ни воевал – было это давно. Кровь, как и в криоотсеке, успела засохнуть, нет ни одного трупа…

Я шагнул через порог, и тут же наступил на нечто, напоминающее серо-зеленый мешочек. От давления эта хрень лопнула, на палубу брызнула грязно-желтая вязкая жидкость.

Фу! Твою же мать! Это еще что такое?!

Мерзкая слизь, словно клей, тянулась от пола к ботинку, стоило только поднять ногу. Я брезгливо вытер подошву о ближайшую вентиляционную решетку, и только потом двинулся вдоль коридора.

Глава 2

Идти приходилось в полумраке – часть ламп в коридоре не работала, аварийки – через одну. В метрах двадцати от меня висящая на одних проводах лампа периодически включалась, вспыхивала, и тут же гасла, чем только раздражала.

В одно из таких включений мне показалось, что впереди мелькнула какая-то тень, но это точно не был человек.

Я вскинул свое оружие, готовый в любой момент открыть огонь, и стелющимся «боевым» шагом, не отрывая подошвы от пола, ступая на пятку, и затем, перенося вес своего тела на носок, медленно, аккуратно, чтобы не издавать шума, двинулся вперед, напрягая все органы чувств в ожидании чего-то.

Моя интуиция прямо орала об опасности, а я, довольно часто выбирающийся живым из переделок только благодаря ей, привык доверять своему внутреннему «я». И вообще, ну не даром же воет чертова сирена и всюду следы крови, пальбы?

Осторожно передвигаясь по коридору, наткнулся на очередную странность: вон там, под самой стенкой, метрах в пяти от меня, лежит чей-то ботинок, а чуть дальше, перед дверью в каюту, помятая куртка. Кто-то куда-то торопился, причем так, что пришлось раздеваться на ходу, или же человек бежал так, что одежку на ходу терял?

Подойдя ближе, я понял, что это не ботинок, а оторванная человеческая ступня, а от нее тянется темный след к той самой двери, перед которой валялась куртка.

«Что за черт?» – в который уже раз мысленно повторил я.

Осторожно присев, заметил гильзы.

Лежали они возле оторванной конечности, было их шесть или семь, а главное – гильзы эти явно того же калибра, что и боеприпасы в моих подсумках.

Получатся, стрелок вел бой, пока не получил ранение? Или сам в себя стрелял? Обезумел настолько, что сам себе ногу продырявил? Да чего там продырявил ‒ оторвал к чертям!

А затем уполз в каюту, по пути скинув еще и форменную куртку, которую я, подойдя чуть ближе, сразу узнал. Предмет личной гордости нашего самого молодого бойца, Джереми Хоукинса – настоящая куртка из армированного волокна, способная остановить нож или пулю на излете.

Нет, определенно, Хоукинс был не из тех, кто ударился бы в панику настолько, что сам по себе начал бы палить. Несмотря на то, что он самый «зеленый» в группе, этот человек прошел многое. Его сложно удивить, и уж тем более испугать.

Я осторожно пошевелил лежащую на полу куртку стволом своей винтовки. На ней были заметны несколько темных пятен, в центре которых следы пробоев, как будто в грудь ударили пучком тонких игл. Это еще что такое?

Дверь в каюту открывал, уже изготовившись к чему угодно. Держа под прицелом примерно середину дверей, аккуратно нажал на панель сенсора и немедленно отпрыгнул назад, прежде чем двери с шипением открылись.

Я замер, целясь в темное нутро каюты, но никто и ничто не спешило выпрыгивать на меня оттуда, хотя и тело Джереми я не увидел.