Орден костяного человечка - Андрей Буровский

— Неужели не видите?!

Бог мой! Да он же вставал в своей могиле! Покойник перевернулся, подтянул под себя ноги, выгнул спину, на которую навалилось несколько тонн земли, пытался встать…

— Как он смог? У него же головы нет…

— Головы нет, а вот другое вырезать забыли.

— Другое?

Володя уже плохо соображал — что-то многовато информации. Виталий Ильич задумчиво набивал свою трубку. Серебряная лопаточка для табака служила не по чину — утрамбовывала грубую махорку. Не забыть купить хорошего табаку старику…

— Не сообразили? А фильм про зомби видели, американский?

— Это который снимался на Гаити? Меня звали, я не пошел.

— Зря. Это не жутик, это вполне научный фильм. Американские антропологи договорились с колдунами, снимали, как они делают зомби. Представляете, иногда печенка начинает работать вместо сердца, сокращается, как насос. У некоторых людей после смерти печень так начинает работать, в аварийном режиме. Почему не у всех и почему именно у этих — не знаю. Конечно, они не такие, как мы. Печень работает хуже, энергии у них гораздо меньше. Движения замедленны, бегать почти не могут, послабее живых. И к голове крови притекает немного, поэтому они неумные.

— Неужели в фильме показаны зомби?!

— Самые натуральные. Я же говорю, ученые снимали вполне научный фильм, предназначенный для ученых; а колдуны им даже помогали. Самое важное дело для колдуна, оказывается, — понять, кто после смерти может стать зомби, и сделать так, чтобы зомби слушался его. Тогда зомби и правда можно напустить на кого угодно. Зомби слабый, но ранить-то его нельзя, он упорно будет вставать и снова идти, делать, что приказали. На людей это очень действует, а главное — страшненькие они все-таки; попробуй понять, живые они или мертвые.

— Особенно если люди сами же его хоронили, а он вернулся…

— Угу.

Посидели еще немного, в свете лампы. Помолчали. Володя честно пытался стряхнуть наваждение. Виталий Ильич усмехался, пускал кольца вонючего дыма.

— Все равно… Даже если дело в зомби, тут больше вопросов, чем ответов. Как зомби управляют погодой — вот вам вопрос. Как они ухитряются устроить все эти мелкие несчастья — с топором, с машиной? Да еще наслать отравление и грипп!

— Решительно все понять желаете?

— Хочется…

— Тогда спросите еще, почему эти зомби бронзового века носят таких же костяных человечков, как в каменном. И почему у шаманов в Саянах тоже такие человечки на шеях… у некоторых шаманов. Интересно?

— Виталий Ильич… Вы меня тут пугаете-пугаете, а сами маните в экспедицию. Нелогично. Или у вас какой-то хитрый умысел?

— Умысел есть, но не хитрый.

Виталий Ильич отложил трубку, откинулся на спинку стула. Теперь на Володю смотрел не обнищавший старик, которому надо бы завтра купить табаку. Напротив сидел крупный ученый, интеллектуал, способный выразить свои мысли на нескольких языках. Организатор науки, генерал от археологии, человек фактов и идей, хорошо известный и на Руси, и в Европе.

— Умысел в том, что очень уж все это невнятно, Володенька… Вроде бы и знаешь, где искать, а понятия не имеешь — что именно. Знаю, что с этими человечками что-то связано… Поднял я материалы: если в погребении был такой человечек, — Епифанов снова махнул рукой на стол, где грустили костяные человечки, — велика вероятность, что там будут или встающие в могилах, или люди с вырезанной печенью. Руки, ноги, голова — это, понятно, отрезалось. И еще печень…

— Если печень оставалась — вставали?

— В большом количестве случаев.

— Расчлененных покойников много?

— Это если ноги в одном месте, туловище в другом? Не находил. А вот по каким признакам определить курган, в котором вполне может быть человечек… и зомби, — это я берусь. Посмотрите…

На фотографии ясно просматривался характерный выем на одном из камней курганной оградки.

— Постойте-постойте… Это же камень при входе…

— Он самый. И вот на этой могиле… И вот тут…

Епифанов разбрасывал по столу фотографии, раскладывал их, как пасьянс. Чем-то необычайно знакомым пахнуло на Володю от этой выемки.

— Виталий Ильич… Ведь такая же выемка и на Салбыке… При входе в погребальную камеру.

Епифанов даже хрюкнул от удовольствия.

— Все верно! И если на Салбыке не нашли человечка, что это значит?

— Так ведь это же грабленый курган. Человечек мог быть, но его сперли.

— Могло быть и так, но, я думаю, все же дело не в этом… Просто курган недокопали. Можете считать это просто предчувствием, интуицией, как хотите. Но я уверен: докопать курган необходимо.

Снова повисло молчание. Епифанов опять взялся за трубку.

— Но допустим, вы даже знаете, какие курганы копать… Вы все равно не знаете, что за всем этим стоит. Даже примерно.

— Все тебе надо понять… Помнишь, у Стругацких в «Миллиарде лет до конца света» один все пытается понять, где состыковываются экономика Японии и собирание марок и какие законы Вселенной принимают вид краснорожих страшных карликов… То, что я делаю, очень похоже на Стругацких. Для того и получал немецкий грант, чтобы понять. Весной двинутся денежки, работы станет невпроворот… Хотите принять участие?

— Вам нужен молодой помощник, энергичный парень? Так? С которым и в тюрьму не сядешь, и с голоду не умрешь?

Епифанов начал вдруг яростно протирать совершенно чистую трубку, высматривать соринки на ее отполированном боку.

— Не только… Вы же отлично понимаете: мне нужен человек, который не просто организует раскопки. Мне нужен человек, который понимает, что мы делаем и во что ввязываемся, — серьезно закончил он и оторвался от созерцания трубки. — Тут далеко не всякий годится. Тут нужен человек, с которым я могу все это обсуждать и который в случае чего лужу под себя не напустит. А с чем мы столкнемся — шут его знает, Володенька. Так что вы идеально годитесь.

— Это после истории с кольцом у вас ко мне такое отношение?[1] Интересно, кто вам растрепал?

— Слухом земля полнится. Вы, Володенька, обладаете весьма оригинальным опытом. У вас есть понимание вещей, которые девяносто процентов людей считают просто чепухой. И показали вы себя не худшим образом, не трусили в делах, от которых всякому станет не по себе. Ну, согласны?

Епифанов усмехнулся, продолжая пристально смотреть.

Странно чувствовал себя сейчас Володя. Гордость и понимание, что его для чего-то используют, ощущение избранности и, странным образом, чувство униженности — все смешалось в его голове.

— Я позвал китайцев. Они охотно взялись помочь — и деньгами, и специалистами. И вас прошу: пригласите поучаствовать своего брата. Честно скажу — очень нужна поддержка еще одного зарубежника… Любого.