Клуб «Калифорния» - Белинда Джонс

Она рассказала все о своем отчиме, расисте с резкими сменами настроения. Он постоянно срывался на Зои, поскольку ее отец был черным. А мать виляла перед ним хвостом и ни в чем не отказывала. Зои не позволяли никого приводить в свою комнату, так что можно представить, что сделал бы с ней ее отчим, если бы узнал, чем она занималась прошлой ночью и с кем. Вообще-то Зои и сама не знала с кем, она даже не удосужилась спросить, как зовут обладателя небритого подбородка.

Я была на пять лет старше, и мне всегда хотелось иметь младшую сестренку, так что сразу восприняла ее в этом качестве. А еще через год моя мама тоже стала считать ее дочерью. И жили мы в веселом женском коллективе, пока Зои не решила, что судьба зовет ее в Хемел-Хемпстед. Не самое лучшее место для человека, который хочет добиться всеобщего признания. Но тогда у нее были веские причины переехать. У ее младшей двоюродной сестры была обнаружена диспраксия (это заболевание известно как синдром неуклюжести). Зои пыталась собрать по крупицам всю информацию об этой болезни, и это так впечатлило руководство Фонда помощи больным диспраксией, что ей предложили работу в штаб-квартире этой организации в Хемел-Хемпстед. Работа заключалась в том, чтобы отвечать на запросы и выполнять обязанности секретаря, но, учитывая, что Зои и в школу-то практически не ходила, для нее это был прорыв.

Мне было больно. В значительной степени из-за ощущения, что я ей больше не нужна. Но я понимала — она должна что-то доказать себе самой. Ее мать и отчим практически не покидали свою квартиру в печально известном районе Брайтона. Так что Зои всегда чувствовала острое желание не стать такой, как они. Поездка в Калифорнию, где утро начинается с девиза «Какой прекрасный день!», будет окончательным отрывом от ее семейки. Надо напомнить ей, чтобы отправила родственничкам открытку.

— Лapa! — Стук каблучков и звон бус огласили появление Зои. С нашей последней встречи она изменилась — ее русые кудряшки были выпрямлены и покрашены в разные цвета. Густые волосы ниспадали ей на плечи и топорщились, как щетка.

— Ты его видела? — Она взвизгнула и освободила меня из своих чересчур крепких объятий.

И тут мне подумалось, что ее объятия всегда напоминают мне пресс на свалке, одним махом он может превратить жестяной бак в груду искореженного металла.

— Кого я видела? — спросила я, пытаясь вправить плечо.

— Иэна Макшэйна! Ну, он еще снимался в сериале «Лавджой»! Он вон там, у окошка регистрации пассажиров первого класса!

Настолько далеко я уже не видела, так что пришлось поверить ей на слово. Вообще-то мы обычно не верим, когда Зои опознаёт кого-то из звезд. Для нее любой мужчина в смокинге — это Пирс Броснан, любой седовласый джентльмен с бокальчиком красного вина — это Энтони Хопкинс, любая изящная брюнетка, всматривающаяся в камеры систем безопасности, — это Вайнона Райдер. Даже если мы гуляем по универмагу в Уотфорде.

— А он все еще лапочка, правда, ведь? — продолжала Зои, плотоядно разглядывая широко улыбающегося мужчину с густыми бровями.

Я выпучила глаза. Ей всего двадцать пять. А она питает такую страсть к ретро. Думаю, виноваты ретроспективы старых фильмов по телевизору.

— Думаю, это знак! — уверенно сказала Зои.

— Знак чего? — улыбнулась я.

— Что я подцеплю себе какую-нибудь знаменитость!

— Ну, учитывая Закон больших чисел, это рано или поздно произойдет.

— Хочу, чтобы ты знала, в последнее время я вела очень умеренный образ жизни.

— То есть больше никаких отцов-одиночек, детских психологов и медбратьев?

— Нет, я со всеми порвала!

Зои напустила на себя благочестивый вид.

— Берегла силы для этой поездки?

Она энергично закивала. Мужчины Америки, осторожнее!

— Так о чем ты хотела поговорить? — Она слегка наклонила голову, ожидая моего ответа.

Внезапно я поняла, что не смогу сказать ей. Сейчас не время. Она в таком хорошем настроении от предстоящей поездки, и мне бы не хотелось, чтобы ее макияж — настоящее произведение искусства — потек из-за моего сообщения. Наверное, будет лучше, если я скажу своим К & К, когда мы соберемся все вместе.

— Лapa? — Зои все еще пыталась получить от меня ответ.

— Просто хотела убедиться, что ты приедешь сюда до того, как появится Элиот с Элизой. Ты же знаешь, каково мне видеть их вместе…

Это ложь всего наполовину. Мне и, правда, было тошно думать об этом.

Она понимающе сжала мне руку.

— Гад! Не представляю, почему надо тащить ее с собой, — проворчала Зои.

— Почему нельзя собраться только нашей компанией, как в старые добрые времена?

Я фыркнула:

— Разве она позволила бы ему поехать одному с четырьмя девушками?

— Ну да, но он знаком с нами столько лет. Если бы он хотел завести роман с кем-то из нас, то это бы уже случилось. Ой! — Зои закрыла рот ладошкой.

— Извини, Лара, я…

— Все нормально, — промямлила я.

— Ну, он не станет заводить роман ни с кем из нас, ты же понимаешь, но ты — это другое дело, тебя он может захотеть в любую минуту… — Зои улыбнулась.

Я попыталась подыграть ей:

— То есть мне очень повезет, если он сможет держать себя в руках! А то еще набросится на меня прямо тут, и мы займемся любовью на сканере для проверки багажа!

Нервный смешок.

Как жаль, что я не могу убедить своих подруг, что ничего больше не чувствую к Элиоту, чтобы они не расстраивались из-за меня все время. Но это сложно, я и себя-то не могу в этом убедить.

— По крайней мере, мы можем рассчитывать на Элен, у нее точно никого нет. — Зои сменила тему. — Может, она подсунет нам каких-нибудь обнаженных шеф-поваров?

Я захихикала. У Элен могут быть лишние экземпляры. Она считала мужчин своенравными и необязательными, так что их обещания всерьез принимать нельзя. Однажды она подсчитала, сколько часов ее сестра потратила впустую, ожидая телефонного звонка или рыдая в подушку из-за какого-нибудь подонка скейтбордиста. Тогда она решила, что можно проводить время с большей пользой, и стала заводить лишь ни к чему не обязывающие курортные романы. У Зои тоже редко складывались длительные отношения, но по другой причине — ее лозунгом было «Больше мужчин, хороших и разных!».

А вот Саша получала больше предложений, чем все мы, вместе взятые, но, кажется, никогда не испытывала особой привязанности ни к кому из своих несчастных воздыхателей. Она ходила на свидания, чтобы доказать, что она такая же. Как все, и чтобы ее не заподозрили в неблагодарности судьбе, поскольку слышала, сколько девушек жалуются, что их вообще никто не приглашает. В то время как я мечтала о большой и чистой любви, она считала, что эти влюбленные сопляки — просто катастрофа. Однажды она призналась мне, что иногда ей хочется дать парню хорошую оплеуху и завизжать: «Ну что ты на меня вылупился!» Да, если бы она не могла противостоять таким порывам, то уже покалечила бы половину мужчин в аэропорту, так как они оборачивались и пялились на ее соблазнительные формы и роскошные волосы. Словно Саша поймала их носы на невидимый рыболовный крючок.