За ночью будет рассвет - S А

От невыносимого негодования мальчика передернуло. Только сказать он ничего не мог. В горле стало противно сухо. Все слова спрятались где-то далеко-далеко. Лицо побледнело еще больше.

Человек в черном полоснул по толпе гневным взглядом. Опять взметнул над головой руку, приказывая молчать. В наступившей тишине шагнул к мальчику, едва уловимым движением распахнул на нем рубашку. Камень сам выкатился на его ладонь. Засиял. Заискрился.

Толпа ахнула.

— Хорошо, — произнес колдун и указал на стену; на ней голова каменного льва разевала страшную беззубую пасть.

— Пусть правосудие покарает вора. Если этот человек говорит правду — тут его глаза блеснули огнем — мой верный слуга лишит виновного руки. А если…

Мальчик задрожал, но тут же успокоился. Он ведь не виноват. Только откуда взялся лев? Его здесь только что не было.

— Не бойся, малыш; сунь руку в пасть.

Кто это сказал? Мальчик видел, что губы колдуна крепко сжаты. Не мог он сказать!

— Иди, малыш…

Мальчик поднес руку к груди, прижал к ней камень. Осторожно оглядываясь, прошел мимо оцепеневшей толпы к каменному зверю. Сунул свободную руку в пасть…

В следующее мгновение его обдало холодом. Он покатился по холодным плитам к ногам черного человека. Вскочил. Прижался к нему всем телом. Крепко обнял руками.

— Все позади, малыш; ты не виновен.

Мальчик поднял заплаканное лицо.

— Идем отсюда. Не пристало тебе видеть, что сейчас здесь произойдет.

Крепко сжимая ладонь, таинственный незнакомец повел его по какому-то переулку.

Мальчик шел, боясь оглянуться…

Когда стены города скрылись за холмом, колдун свернул с дороги. Мальчик покорно шел сзади. Они вышли на поляну. На ней пасся конь. Весь черный. Чернее самой непроглядной тьмы. Мальчик замер. Он ощутил в коленях нехорошую дрожь. Этот человек — колдун. Зачем он привел его сюда? Правда он не сделал с ним ничего плохого, но кто знает…

Мальчик увидел чернеющие вдали скалы. Там, наверное, и живет этот человек. Но что же дальше…

На него наплывал страх.

Колдун, не обращая на мальчика внимания, сложил из сухих веток пирамиду. Достал огниво. Щелчок, и веселый огонек заплясал по мертвой коре.

Между тем солнце медленно клонилось к закату. Неужели прошел день и теперь вечер? Так быстро!

Костер разгорелся. Дрова потрескивали, выбрасывая снопы искр. От напряженного молчания становилось страшней и страшней. Мальчик сквозь оранжевые языки пламени поглядывал на человека в черном, которого люди назвали колдуном. Наконец, набравшись смелости, спросил.

— Почему вы меня спасли?

Колдун медленно поднял голову и устремил на мальчика свой пристальный гипнотизирующий колючий взгляд.

— Ты свободен. Тот человек наказан. А спас я тебя потому, что ты и в самом деле ничего плохого не сделал. Я знаю: Этот знак принадлежит тебе. Но будь осторожней. Люди завистливы. Ты же — можешь идти.

Мальчик вздохнул.

— Спасибо вам. Я и впрямь пойду. Только идти мне некуда. Дом мой сожжен черными рыцарями. Отец погиб… Мамы я никогда не видел… Сейчас я никому не нужен. Воровать не умею, да и не хочу. Работать — я мал… Так ты умрешь. Очень скоро. Да. И никто не вспомнит обо мне…

На его глазах блестели слезы.

— Я не буду мешать вам. Прощайте.

Мальчик сделал несколько шагов и оглянулся. Колдун стоял в пяти шагах от него и взглядом колол спину.

— Сколько же тебе лет, мальчик мой?

— Наверное десять.

Колдун положил на его плечо свою тяжелую ладонь.

— Меня зовут Кахомир. Я не колдун, хотя обладаю силой, недоступной многим… Я одинок, как и ты. Это бремя невыносимо, поверь. Если не против, пойдем со мной. Будешь моим учеником.

Мальчик вздрогнул.

— Вы шутите?

— Нет.

— Но я ничего не умею…

— Не важно. Главное — у тебя гордое честное сердце. Остальное придёт. Но только…

— Я должен что то сделать?

Да. Дать три капли своей крови…

Мальчика передернуло. Струя холода пронеслась по спине.

Так продают душу дьяволу!

Немедленно бежать!

И тут нахлынул другой страх; а что же будет потом? Уйти можно, его не держат. А если страх бесплоден? А если это его судьба… Да и все равно. Если смерть — лучше не от голода…

— Что вы хотите со мной сделать? — всхлипывая от пронизывающего ужаса, прошептал мальчик.

Кахомир улыбнулся. И от этой улыбки в душе мальчика потеплело.

— Ты боишься, мальчик мой. Я понимаю тебя. Ты напуган людской болтовней. Эти капли нужны мне лишь для того, чтобы узнать о всех твоих мечтах, горестях, и о боли терзающей твою душу… Но я не неволю тебя. Поступай как знаешь.

— Я не хочу уходить от вас. Но я боюсь…

Он уже плакал. Слезы безудержно лезли из глаз. Страх рвал его хрупкое тело. Казалось, еще немного, и трясущегося мальчика разорвет в клочья или вывернет наизнанку… Обливаясь потом, он прижался спиной к дереву, подтянул внезапно намокшие рваные штаны и закрыл глаза.

Кахомир медленно подошел к нему. Провел ладонью перед заплаканным лицом. И рот мальчика вдруг дрогнул, растянулся в слабой улыбке.

Мальчик разомкнул ресницы.

— Я сделаю все. Только не покидайте меня. Пожалуйста…

— Глупыш. Дай-ка свой палец…

Мальчик ничего не почувствовал. Он спокойно перенес надрез кинжалом, и даже улыбнулся, когда три багровые капли, одна за другой, упали в маленькую глиняную плошку.

Кахомир, смазав ранку какой-то мазью, поставил мальчика перед собой, скинул с него все его лохмотья, окропив их капельками крови, швырнул в огонь.

Вот это была вспышка! Огненный столб взметнулся выше вековых дубов, облил ярким светом поляну и затмил заходящее солнце! Махровые разноцветные протуберанцы заплясали в глазах. Мальчик почувствовал легкий толчок, и вдруг понял, что ему необычайно хорошо. В эти мгновения он был счастлив.

Кахомир свистнул коня. С поразительной легкостью вскочил в седло. Подхватив голого мальчика и укутав его в свой черный теплый плащ, посадил перед собой. Затем дернул поводья.

Конь, встав на дыбы, с ужасающей скоростью рванул к черным горам.

2. Замок в чёрных горах

Стены небольшого квадратного зала, сложенные из тяжелых глыб, уносились на невообразимую высоту. На них опирался гигантский, похожий на опрокинутую чашу, прозрачный купол. Чтобы добраться до него, надо было бы нескольким дюжинам мальчишек встать друг другу на плечи.

Сейчас сквозь него смотрели звезды. Ниже проглядывался водянистый блеск луны. А по залу плыл полумрак. Только внизу на стенах лежал ровный розовый свет факелов.

Мальчик стоял у полукруглого входа, не решаясь выйти на середину…

— Выйди на середину и закрой глаза — ласково сказал Кахомир.

Когда мальчик оглянулся, его уже не было. Он стоял один. Растерянный и слегка напуганный. Ему было неловко стоять вот так, без штанов и рубашки. И к тому же все время клонило ко сну…

Наконец, оттолкнувшись рукой от стены, он подошел к невысокому круглому постаменту, ступил на него. Зажмурился.

Может это уже сон?

Ему грезилась вода. Она нежным теплом окутывает ноги. Тихим всплеском ласкает уши…

В глазах запрыгали пятнышки яркого света; их, наверное, можно открыть.

В первые мгновения мальчик был ослеплен. А потом увидел великолепный зеленый сад, залитый солнечными лучами. Сам он стоял в небольшом круглом озере, почти по пояс в полупрозрачной изумрудной воде. Озеро окружало широкое песчаное кольцо. За ним простирался аккуратно подстриженный травяной ковер, упирающийся в подножия высоких деревьев с необычайно огромными листьями и свисающими лианами. С листьев плыли нежные, примешивающуюся к плеску воды и сплетающиеся в прекрасную мелодию, звуки.

Мальчик запрокинул голову, повел глазами по деревьям и увидел множество голых, крылатых белокурых малышей. Они сидели на ветках, листьях, петлях лиан и наслаждались игрой на коротких флейтах. Мальчик не удержался, подмигнул им. Они заулыбались. Помахали ему загорелыми руками, заиграли опять.

Потом он увидел четырех девочек-нимф в полупрозрачных туниках. Мягко ступая босыми ногами по траве, они подходили к озеру, неся на плечах большие золотые кувшины. Мальчик, застеснявшись своей наготы, присел на корточки и сжал коленями сложенные ладони. Вода заплескалась у подбородка. Девочки, оставив кувшины на берегу, вошли в воду. Окружив мальчика, стали тонкими гибкими пальцами выдирать комья грязи из его волос, стряхивать с головы песок, укладывать волосы в аккуратные пряди, завивая их сверкающими гребнями в красивые локоны.

Шалунишки-малыши не стерпели, слетели вниз. Кольцом окружили озеро, побежали вприпрыжку, взявшись за руки. Флейты, лежа на траве, продолжали наигрывать все ту же мелодию. В нее влились звуки кифары; мальчик постарше, свободно раскинувшись на камне у шершавого ствола огромного вяза, перебирал пальцами золотистые струны.