Портрет на фоне заката - Эмма Зихтенштейн

Выйдя из душа и переодевшись в новые футболку и джинсы, художник прошёл в вестибюль; он заметил, как Скотт дёрнулся на месте и быстро поднял голову над одним из мониторов.

— Ну вот, снова выглядишь как человек! — он хрипло засмеялся, потирая рукой затёкшую шею.

— Да… Спасибо, что впустил, — улыбнулся парень в ответ.

— Рисунок утренней набережной — и мы в расчёте.

— Что? — Алекс вопросительно изогнул бровь, оперевшись локтями на стойку.

— Нарисуешь для меня завтра пейзаж? — охранник чуть потупил взгляд. — У жены скоро день рождения, а я совершенно не знаю, что ей подарить. Подумал, что твоя работа может сгодиться для, но…

— Конечно, это будет достойный подарок, особенно, если выполнить живопись маслом. Я занесу тебе вечером, не против? — было видно, как Скотт был рад его ответу: губы тут же растянулись в улыбке, глаза засверкали, будто парень согласился не на простой пейзаж, а решил самую большую проблему в его жизни.

— Спасибо, дружище, ты меня невероятно выручил, — Скотт похлопал художника по плечу и вернулся к работе, напоследок сказав, чтобы тот не смел выходить на улицу в такой ливень.

Алекс машинально метнул взгляд в сторону стеклянной двери, по створкам которой били гигантские водные капли; словно по щелчку пальцев по барабанным перепонкам ударил резкий звук дождя. Оказывается, всё это время художник пребывал будто в вакууме, который от одного простого слова спал с него тяжёлой тёмной тканью, обнажая перед ним затуманенную действительность.

Пожелав друг другу спокойной ночи и, как бы это странно не звучало, удачной работы, Ричардсон зашёл в раздевалку, прилёг на стоящий в углу потрёпанный бежевый диван и спустя уже пару минут забылся крепким долгожданным сном.

С первыми лучами солнца парень покинул стены спортивного зала и медленным прогулочным шагом направлялся в сторону своего дома. Им являлся самый обыкновенный мост с бетонными колоннами и подпорными стенами. Под ним Алекс жил уже около двух лет за неимением денег на съём даже самой маленькой квартирки или комнаты, поскольку все заработанные с написания картин деньги он тратил исключительно на покупку новых недешёвых материалов и небольшого списка базовых продуктов, чтобы просто не умереть с голоду. Спал он на банальной потрёпанной картонке, сложенной в несколько слоёв, сверху лежала раскрытая тёплая куртка, что служила аналогом матраса. По бокам были пристроены ещё несколько картонок-стенок для защиты от непогоды, там же в завёрнутом виде хранились художественные материалы. Алекс быстро окинул взглядом своё жилища на предмет каких-либо несанкционированных изменений и, взяв с собой масляные краски и среднего размера холст, поспешил на центральную городскую набережную.

В шесть часов утра на улицах не было ни души. Настроение повышалось прямо пропорционально пройденному пути до своей конечной цели. Уже подходя к парку, он начал замечать редких людей: работников кофеин, которые открывали свои заведения для только просыпающихся клерков, вероятных водителей такси, заводящих припаркованные жёлтые машины, владельцев собак, бегущих рядом со своими питомцами вдоль разноцветных бетонных зданий. Как только художник пересёк границу парка, все звуки города резко стихли, оставляя место мерному шелесту вечнозелёных листьев, пению птиц и приближающемуся шуму волн. Поворот за поворотом, каменная дорожка вела парня всё ближе к береговой линии, где он планировал быстро выполнить заказ друга и, возможно, заработать немного денег, рисуя прохожих на одной из лавочек.

— Да, заказ готов, жди его сегодня вечером, как и договаривались.

Алекс быстро положил трубку и вышел из телефонной будки. Рука потянулась к карману джинс, на ощупь пересчитывая оставшиеся медные монеты, коих осталось всего ничего.

По пути обратно к зданию, где располагался спортивный зал, художник зашёл в один из супермаркетов. С корзинкой в руках он скидывал в неё всё самое необходимое из базового списка продуктов и гигиены, радуясь щедрой оплате одного из первых портретов, который нарисовал всего за полчаса.

— Алекс?

Ричардсон дёрнулся от звуков собственного имени за спиной, резко посмотрел за правое плечо и, спустя секунду, развернулся полностью. Перед ним стоял парень примерно его возраста с русыми волосами.

— Вам что-то нужно от меня? — Алексу пришлось сильно задрать голову, чтобы посмотреть в глаза собеседнику, тот распахнул глаза в удивлении, сжав пальцами край белой рубашки.

— Что? Алекс, это же я, не узнаёшь? — он окинул себя быстрым взглядом и встряхнул рукой. — Я Лоуренс.

— Знаю. И? — художник прошёл мимо него, случайно коснувшись плечом его локтя.

Лоуренс от неожиданности прикрыл рот и последовал за парнем вдоль заполненных консервами полок.

— Я и не думал, что встречу тебя здесь. Я хочу извиниться за всё, — он вновь принялся мять рукой одежду, другой держа наполненную доверху корзину. — Прошу, прости меня.

— Я не держу на тебя зла, Лоуренс. Наши дороги разошлись два года назад, это не твоя вина.

Алекс сделал ещё пару шагов уже в сторону кассы, когда собеседник неожиданно схватил его за руку, останавливая.

— Если тебе негде жить, или испытываешь трудности, можешь снова переехать ко мне.

— Думаю, Джессика будет против, а если и нет, то я всё равно откажусь. Извини.

— Я расстался с ней ещё полтора года назад, — художник бесшумно вздохнул и попытался выдернуть руку из захвата; судя по гомону, некоторые покупатели уже обратили на них внимание.

— Мне жаль.

Сделав сильный рывок, Алекс всё же смог освободиться и ускоренным шагом направился к кассе, игнорируя вопросительные и даже гневные взгляды окружающих.

Он толкнул дверь наружу, запах автомобильных газов и кофе резко ударил в нос. В руке он держал сумку с материалами и пакет с продуктами, но радости от покупки не ощущалось вовсе. Парень шёл вверх по улице с нахмуренным лицом, игнорируя всё вокруг, кроме огней жёлтого светофора. Шаги были слишком резкими, движения импульсивными.

«Разумеется, мне обидно! А кому бы не было?» — парень не отдавал себе отчёта, не заметив, с какой силой сжались его пальцы, как изменилось его выражение лицо за долю секунды. Но весь гнев сошёл на нет, когда его руки снова коснулись:

— Алекс, прости меня. — Проговорил Лоуренс с заметной отдышкой. — Вот, возьми.

Парень протянул ему пакет из того же супермаркета, только количество покупок в нём было едва ли не в два раза больше, чем у художника. Тот отрицательно покачал головой и оттолкнул руку.

— Нет, мне ничего от тебя не нужно. Я сам смогу