Истечение. Книга стихов - Владимир Карнаухов

«Не хочу бежать по жизни…»

Не хочу бежать по жизни,Но ведь две-то не дадут,И дорогами извилинЕщё память украдут.Лучше бы, конечно, шагом,Рассмотреть всё на ходу:И льстецов, и разных гадов,Что подталкивают в тьму.Похозяйничать не выйдет,Голых качеств быстрота,Тут же с подлостью обидятИ осудят за глаза.Но так как же добираться,Годы набирать свои,Они хворостом ложатсяВ разведённые костры.Что сгорают, что дымятсяОт несдержанности слёз.Надо было пробиратьсяС локотками и всерьёз.

«Не поднимай вопрос о дружбе…»

Не поднимай вопрос о дружбеИ в благородство не играй.Когда для всех ты самый нужный,Ты одного не потеряй.Речист на сборище любом,Питателен, как вечный классик,И метод вламываться в домАктивен, не меняя график.Самообман крадёт фигурой,Любая помощь – трепет дня.Фактически от процедурыОсвобождается всегда.Так, между общего затишья,Вдруг слово скинет с языка,И симпатичное приличьеПрикроет сразу всем глаза.Тогда уже ты пуп земли,Расписывай и ужасай,Но с дружбой, всё-таки пойми,Ты одного не потеряй.

«Сахарок вприкусочку…»

Сахарок вприкусочку,Тайная любовь.Посмотри на Шурочку —Опустила бровь.Как зарделась бледная,Видать, неспроста.Чарочку хвалебнуюК губкам поднесла.Даже сплетню выдюжит,Будто не о ней,И на картах выложит,Чей король видней.Беленькая кофточка,С чёрною косой,Близкая дороженькаЗа лесок ночной.Где любимый, суженный,За кустом подсел.Получив за ШурочкуНожичком взамен.Подбежала милая,Не найдёт глаза,Ты прощай, любимая,Кончилась весна.

«Бессмыслица, то дождь, то снег терзают…»

Бессмыслица, то дождь, то снег терзают,По влажным улицам деревья и дома,И толпы лиц по мутным лужам тают,И извозилась скромностью зима.Ворон галдёж на свадьбе воронёной,Обезобразили разборками забор,И сыр, случайно ими обронённый,Чернеет дырами во весь раскрытый двор.Декабрь, тебя я горько понимаю,Ты не живёшь, ты весь во власти тьмы.Я каждый раз, когда тебя встречаю,Боюсь, что снова будем мы больны.Скользка дорога по горбатым кочкам,Полупальто, и чуточку знобит,И гуталиновою кашей ночкаОгнями потными в окне моём горит.

«По маршруту души не ходи ты, беда…»

По маршруту души не ходи ты, беда,Без тебя есть кому с ней встречаться.Было б лучше оставить в покое меня,И к другому кому потаскаться.Я бы шарф подарил тебе шерстяной,И гуляй себе на просторе,Создавай свою меру за лысой горой,Где бесчинствует ваше отродье.Ты же худшим встречаешь меня,Твои мелочи комом здоровым,Загоняют безбожно в загон тупика,Своим пленом на редкость суровым.Ты в передней всегда возвышаешь свой трон.На весах правосудия – вера,Перевесит добро – получаешь жетон,Отодвинув беду на колено.

«Где по земле сквозят метели…»

Где по земле сквозят метели,И чёрный ворон на пути,И ходят страшные медведи,Кочующие шатуны.Нам нет с тобой конца и края,Берёзы белые в дыму,И снег, закатывая дали,Заглатывает и луну.А нам с тобой куда податьсяИ брать в друзья своих врагов,Чтобы, по сути, рассчитатьсяСреди бескрайности снегов.Иль ежедневно опасаться,Воздействие другой среды.Придумать, чтобы всем остатьсяИ перейти с врагом на «ты».Как копия крадёт сюжет,Срисовывая с оригинала,И мучить тех, кого уж нетВ могилах снежного завала.Нам притяжение как кара,Чтоб разбирались на земле,Чтобы гордыня помоталаПо занесённой полосе.

«Случайность обретает путь…»

Случайность обретает путьИ, как испуганная кляча,Тебя потащит в эту муть,Но там окажется иначе.Благоприятностей не жди,За каждым словом не гоняйсяИ, если угол отвели,Работай и не отвлекайся.На положении скандальномПричин для бури не ищи.Не будь для старшего буквальным,А лучше кофе принеси.От искренности сторонНачнётся пониманье.Потом ты будешь утверждёнС недельным испытаньем.Случайность редко нас находит,Но есть у ней грешок такой,Когда начнёшь ты верховодить,Вдруг появляется другой.

«Без любви замерзает душа…»

Без любви замерзает душаБез хорошего, доброго слова,Остаются дурман миражаИ причастность ненужного сброда.Вечной молодости не бывает,Как и будущего без молодости,И поступков порой не хватает,Оттого что мы мчимся на скорости.Тон шутливый – начало конца,Репетируем с глазу на глаз.Ты ревёшь потому, что зима,А я жму всё сильнее на газ.Недоступны мне мысли твои.Отвечаю за доброе слово,Ты кричишь мне: «Постой, не гони!Я уже ко всему готова».

«Совковой лопатой выбивают ковёр…»

Совковой лопатой выбивают ковёр,Не нашлось выбивалки обычной,И под ними трещал от ударов балконВ вихрях пыли, так плотно насыщенной.На втором этаже всё же ниже к земле,Выносить для чего – непонятно.Вот и лупят ковёр – самолёт в высоте,Чтоб летал в магазин и обратно.Так ведь был перегруз и решили бомбитьИ соседей подергать снаружи,Но они все устали уже говорить,Ждут, когда их лопата не сдюжит.Приходил участковый, удивлялся порой,Зацепляло его непонятным.Вы меня один раз пригласите с собой,Полетать в магазин и обратно.

«Начну с того, что я взгляну во двор…»

Начну с того, что я взгляну во двор,Спущусь узнать, какое настроение,С соседями подкрасим свой забор,И принесу хорошего портвейна.Мы разольём вино для всехИ будем кушать сладкие конфеты,И будет раздаваться женский смех,Возобновляя женские секреты.Поговорю с сапожником-евреем,Он знает, как и кто живёт в округе.Он проведёт любые параллели,От старого гвоздя до брошенной подруги.Субботний день в объёме воспалится,И все сползутся под зелёный кров,Опять с портвейном мне надо возвратиться,Чтоб продолжать весёлый разговор.А к вечеру начнутся откровения.Где парами все ускользнут в кусты,И от гитары соло-представленияВсех унесёт до следующей поры.

«Не признаются с чистого листа…»

Не признаются с чистого листа,Не отрывают пуговицы с корнем.Гляди, гляди в мои глаза,Ведь я и есть твой истинный угодник!Для нервов я, для сути роковой,В восторг безбрежный с грязными рукамиЯ миллионы лет, как часовой,Стоял и ждал за адскими веками.Богемой ты повсюду воскресала,Хребты ломая, как клинки,И веру в человеке истребляла,Как полководец стройные полки.Ты ложь! Я рок, которым ты владеешь,Ступень к величью твоему,Когда земное ожерелье ты наденешь,Не будет выхода к добру.И та земля, что Русью называют,Сама собой исчезнет от беды,Уже сейчас её порой качаетОт вашей бесподобной лжи.

Сорви три пуговицы с корнем,Засунь признание в кулак.Теперь в глаза, глаза смотри угодник,В придачу роковой дурак!

«Мы на отравленном горем столетье…»

Мы на отравленном горем столетьеОставили свои следы,И в облегающем бронежилетеВ другой с оружием вошли.Мы рисованные временем,«Их разыскивает полиция»,Здесь обрели новое положение,Меняя скальпелем лица.Только сохранив почеркСвоих гуттаперчевых пальцев,Мы открыли десятки точекВойной изувеченных страдальцев.Так, заразные властью всласть,Не принимая вековые болезни,Мы не умеем уже не лгатьРастерянному населенью.Вам приятен прихват оголённого провода,Выбивающий автомат мозгов,Не прерывая искушённого поводаЛомать мир и сердца городов.

«Хмурый месяц выпал из окошка…»

Хмурый месяц выпал из окошка,Меж деревьев скользнул, золотой.Повисел и подумал немножко:«Нет, не надо мне жизни такой.Где мои развесёлые дали,Где мой звёздный, ночной простор,Вот зашёл на минутку к дамеИ бегу от неё, как вор.Заглянул лишь красе улыбнуться,В её комнату света пролить,И успел на кулак натолкнутьсяИ с полицией поговорить.Мир земной на коварстве и злобе,Путеводной звезды не сыскать.Вот и лупят друг друга по морде,Вот и кличут друг друга на -ять.Полечу всё ж в родимые дали:Золотой – потому что с любовью,Чтобы звёзды меня там встречали,И сияли в моём изголовье».

«Жизнь когда-то возвышалась неприступной горой…»